Патрик О'Брайан - Коммандер

— Полагаю, вы виделись с мистером Болдиком?

— Лейтенантом «Софи»?

— Именно.

— Но он же отплыл с капитаном Алленом, он на борту «Палласа».

— Тут вы, сэр, некоторым образом ошибаетесь, если можно так выразиться. Он в госпитале.

— Да что вы говорите.

Агент улыбнулся и, пожав плечами, укоризненно развел руками: он говорит правду, а Джек вздумал удивляться, но агент просит прощения за свою осведомленность.

— Болдик сошел на берег накануне вечером, и его отправили в госпиталь с легкой лихорадкой. Небольшой госпиталь за монастырем капуцинов, а не тот, что на острове. Сказать по правде… — Тут агент прикрыл ладонью рот и вполголоса продолжил: — Он и хирург «Софи» не сошлись во взглядах, и перспектива оказаться в его руках во время плавания ничуть не устраивала Болдика. Несомненно, как только он поправится, то присоединится к ним в Гибралтаре. А теперь, капитан, — продолжал агент, натянуто улыбаясь и пряча глаза, — смею обратиться к вам с просьбой, если позволите. У миссис Уильямс есть молодой кузен, который с детства мечтает отправиться в море — хочет впоследствии стать казначеем. Мальчик он смышленый, и у него превосходный, четкий почерк. Юноша работает у нас в конторе с Рождества, и я убедился, что он хорошо считает. Поэтому, капитан Обри, сэр, если у вас нет никого на примете на должность вашего писаря, то вы бесконечно меня обяжете… — Улыбка на устах агента то появлялась, то гасла: он не привык кого-то упрашивать, тем более морских офицеров, и чувствовал себя крайне неловко, боясь отказа.

— Признаться, — поразмыслив, произнес Джек, — на примете у меня никого нет. Разумеется, вы за него ручаетесь? Что ж, хорошо, тогда я вот что вам скажу, мистер Уильямс. Если в придачу к нему вы найдете мне матроса первой статьи, то я возьму вашего мальчика.

— Вы это серьезно, сэр?

— Да… пожалуй, что да. Ну конечно, да!

— Тогда по рукам, — отозвался агент, протягивая ладонь. — Вы не пожалеете, сэр, даю слово.

— Я в этом уверен, мистер Уильямс. Возможно, мне лучше было бы взглянуть на него.

Дэвид Ричардс оказался обыкновенным, бесцветным юношей. Бесцветным в буквальном смысле, не считая нескольких лиловых прыщей на лице. Но было что-то трогательное в его сдерживаемом волнении и отчаянном желании угодить. Ласково посмотрев на него, Джек проговорил:

— По словам мистера Уильямса, у вас хороший и четкий почерк, сэр. Вы не могли бы составить для меня записку? Она предназначена штурману «Софи». Как его звать, мистер Уильямс?

— Маршалл, сэр. Уильям Маршалл. Я слышал, что он превосходный навигатор.

— Тем лучше, — отозвался Джек, вспомнив собственные сражения со штурманскими таблицами и причудливые результаты, которые он иногда получал. — Итак, «мистеру Уильяму Маршаллу, штурману шлюпа Его Величества «Софи». Капитан Обри шлет наилучшие пожелания мистеру Маршаллу и поднимется на борт судна около часа пополудни». Ну вот, это будет подходящим предупреждением. Очень красиво написано. Вы позаботитесь, чтобы записка попала к нему?

— Я сам отнесу ее сию же минуту, сэр, — воскликнул юноша, покрываясь от счастья багровыми пятнами.

«Боже, — произнес про себя Джек, направляясь к госпиталю и разглядывая открытую, пустынную береговую местность. — Боже, какое это удовольствие — хоть иногда изобразить из себя начальника».

— Мистер Болдик? — произнес он. — Меня зовут Обри. Поскольку мы с вами практически сослуживцы, я зашел, чтобы справиться о вашем здоровье. Надеюсь, вы идете на поправку, сэр?

— Очень любезно с вашей стороны, сэр, — воскликнул лейтенант лет пятидесяти, чьё багровое лицо заросло серебристой щетиной, хотя волосы оставались чёрными. — Более чем любезно. Спасибочки, спасибочки, капитан. Чувствую себя гораздо лучше, рад заявить, особенно после того, как вырвался из когтей этого кровожадного коновала. Вы поверите, сэр? Тридцать семь лет на службе, и двадцать девять из них в качестве офицера, а меня поят водичкой и держат на диете. Говорят, будто пилюли и капли Уорда ни на что не годятся. А во время прошлой войны они помогли мне в Вест-Индии, когда за десять дней от желтой лихорадки мы потеряли две трети левого борта. Они меня спасли, сэр, от этой напасти, не говоря о цинге, ишиасе, ревматизме и кровавом поносе. А нам твердят, будто от них нет никакой пользы. Что ж, они могут говорить все, что им заблагорассудится, эти молодые выскочки из Медицинской Академии, у которых ещё чернила на патентах не обсохли, но лично я вверяю себя каплям Уорда.

«И кабатчикам», — про себя добавил Джек, так как в помещении пахло как в винном погребе корабля первого ранга.

— Итак, «Софи» осталась без хирурга, — проговорил он вслух, — и наиболее ценных членов экипажа?

— Небольшая потеря, заверяю вас, сэр. Хотя команда считала его большим знатоком своего дела, чуть не молилась на него и на его снадобья. Дурни несчастные. Они страшно переживали, когда он уплыл. Кем вы его замените в Средиземном море, я не знаю. К слову сказать, лекари тут редкие птицы. Но, что бы там ни говорили, потеря невелика. Ящик капель Уорда вполне заменит его, будет даже полезней. А для ампутаций сойдет и плотник. Позволите предложить вам стаканчик, сэр? — Джек помотал головой. — Что касается остального, — продолжал лейтенант, — то всё не так уж и плохо. «Паллас» был почти полностью укомплектован экипажем. Капитан Аллен сманил с собой лишь племянника, сына своего приятеля и других американцев, не считая шлюпочного старшины и своего вестового. И еще своего писаря.

— И много американцев?

— Да нет, не больше полудюжины. Все — его земляки, откуда-то из-под Галифакса.

— Это уже легче, клянусь честью. А мне сказали, будто бриг остался без экипажа.

— Кто это вам сказал такое, сэр?

— Капитан Харт.

Болдик фыркнул и сжал губы. Помолчав, он отхлебнул из своей кружки, затем произнес:

— Я его знаю так или иначе уже тридцать лет. Очень он любит разыгрывать людей. — Пока оба обсуждали весьма странное чувство юмора капитана Харта, Болдик мало-помалу опустошил свою кружку. — Нет, — произнес он, поставив кружку на стол, — мы оставили вам, можно сказать, вполне приличную команду. Десятка два, а то и три первостатейных матросов, и добрая половина команды — настоящие военные моряки, а это побольше, чем у основной массы нынешних боевых кораблей. Что до второй половины, то есть несколько никчемных педрил, но где их нет? Кстати, капитан Аллен оставил вам записку насчет одного из них — Айзека Уилсона, матроса второй статьи. Но, во всяком случае, среди команды нет проклятых критиканов, будь они неладны. Зато у вас есть отличные кадровые уоррент-офицеры [6] Кадровыми назывались уоррент-офицеры, постоянно находящиеся на борту судна, даже если оно переведено в резерв. Они требовались для поддержания судна в рабочем состоянии. В эту категорию входили тиммерман (плотник), боцман и констапель. , в большинстве настоящие морские волки. Уотт, боцман, знает свое дело не хуже любого на флоте. А Лэмб, тиммерман, славный, надежный малый, правда, немного неповоротливый и робкий. Джордж Дей, констапель, хорош, когда здоров, но у него есть дурацкая привычка заниматься самолечением. Казначей Риккетс вполне неплох для казначея. Помощникам штурмана, Пуллингсу и молодому Моуэтту, можно доверить вахту. Пуллингс несколько лет назад сдавал экзамен на лейтенантский чин, но так его и не получил. Что до молодняка, то мы вам оставили только двоих — сына Риккетса и Баббингтона. Оба болваны, но не мерзавцы.