Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

Ужин прошел довольно весело, за здоровье старшего механика и пассажиров поднимались тосты и, по настоянию гостеприимного капитана, все отведали особо душистого «берегового рома». Спать отправились рано….

Это был один из тех легких и радостных снов, которые посещают человека только в дни беззаботного отдыха и душевного спокойствия. Голубой простор родного Волхова, прохлада березовых рощ и над всем этим высокое северное небо. Николай с отцом тянут в лодку невод, а в нем бьется огромная пятнистая щука, гулко колотит хвостом в борт и, широко разевая пасть, говорит что-то по-немецки. Даже ругается:

— Тяни крепче, шелудивая свинья! Опять уснул!

Сон соскочил разом. На крутой волне в пароходный борт и верно что-то гулко билось, на палубе раздавался топот ног, скрипели блоки. Раздался злой голос капитана:

— Тише ты, Фриц, всех перебудишь! Эй вы, поворачивайтесь быстрее, а то как в прошлый раз до утра не успеем!

«Какой сон досмотреть не дали. Да пошли все они с этой контрабандой, в такие дела впутаешься, до места так и не доберешься», — с досадой подумал Николай и повернулся на другой бок.

На следующее утро «Ван Бохове» уже шел в океане далеко от берега. Чисто вьщраенная палуба блестела на солнце, носовой трюм был тщательно укрыт. Благодушный капитан расхаживал на мостике, радушно приветствовал пассажиров. Проблема центра тяжести судна и правильного размещения груза его больше не беспокоила.

К Лагосу подошли в тот же день, солнце уже опускалось к горизонту, затянутому бурой пеленой. В это зимнее время года уже в полную силу дул «харматан» и нес с севера, из пустыни Сахара, тучи мельчайшей пыли. Поэтому вечером не довелось полюбоваться игрой ослепительных красок всегда такого кратковременного тропического заката. Быстро стемнело, и над серой береговой полосой замигал одинокий огонек маяка.

— Вызывайте лоцмана! — приказал капитан и, повернувшись к стоявшим у мостика пассажирам, добавил: — В этих местах довольно высокие приливы, а в проливе, соединяющем лагуну с океаном, сильное течение. Поэтому расположение мелей меняется постоянно, без лоцмана в порт войти невозможно.

Но напрасно мигал сигнальный фонарь, на все запросы берег не отвечал. Наконец, в сгущающихся сумерках все заметили белый бурун судна, быстро идущего из пролива. Но на лоцманский бот оно не походило. В низком четырехтрубном силуэте можно было безошибочно определить британский истребитель типа «Хевок», серия «А». Шесть орудий, два торпедных аппарата, приличная скорость — представитель совсем недавно принятого на вооружение класса кораблей, предназначенных для охраны собственных сил и уничтожения вражеских миноносцев и транспортов. За способность вести операции в открытом море, вдали от своих портов, некоторые стали называть такие корабли эскадренными миноносцами.

Что он делает здесь, вдали от основных океанских путей, в этой глухомани на краю африканских болот? Истребитель растаял во тьме, но в душе Николая шевельнулось тревожное предчувствие. Поскорее прогнал его от себя — не хотелось думать о плохом.

Утром «Ван Бохове» вошел в лагосский порт. Николай с интересом рассматривал город, протянувшийся по берегу низменного острова. Белая квадратная башня собора, кучка невысоких домов с покатыми крышами, серые рыбачьи хижины, купы деревьев, причалы и склады вдоль набережной — вот и весь Лагос. А кругом него голубые ленты проток и заливов, илистые отмели и множество островков, густо заросших зеленью. Да, место низкое, болотистое. Наверное, в первые свои годы примерно таким же являлся заморским гостям и Санкт-Петербург.

Сходство усиливало и обилие судов в порту. Но большинство из них оказалось окрашенным в одинаковый защитный серо-голубой цвет, недавно принятый в британском флоте для кораблей, плавающих в тропических водах. Здесь собралась вся африканская эскадра, что базировалась во Фритауне, — легкие крейсера, истребители, канонерские лодки. Правда, крейсеров что-то многовато — целых шесть. Значит, пришли для усиления с другой эскадры, с другого океана. Вон поднимается высокой борт пассажирского парохода, но над ним, как на боевом корабле, развевается белый флаг с красным крестом святого Георга. Да это же «Малакка», воинский транспорт, вмещающий не менее двух тысяч морских пехотинцев!

Но для чего собрана такая сила в здешних диких местах? С кем здесь воевать? Верно, учения проводят — Англия страна богатая, правительству некуда деньги девать. Да и военных надо чем-то занять.

Во второй раз Николай вступил на африканскую землю в самом радужном настроении. В новом легком костюме и тропическом шлеме, обтянутом белым полотном и снабженным специальными клапанами для вентиляции, чувствовал себя легко и свободно. Понемногу он уже стал привыкать к такой жаре.

По Лагосу шел как форменный турист, заходил в лавочки, глазел по сторонам. Вон четверка африканцев пронесла, в настоящем паланкине, завешенную от москитов кисеей, толстую белую леди — видно, жены здешнего начальства сами по улицам не ходят. А грузчики здесь таскают всю кладь на головах — прямо как у нас на Апраксиной рынке. Осмотрел и деревянный барак с верандой, дворец губернатора, над ним развевается британский флаг, у ворот выставлена пушка. Рядом стоит и туземная охрана — здоровенные мордатые парни в алых фесках и мундирах с блестящими пуговицами, но все босиком. Поигрывают увесистыми дубинками, подмигивают проходящим темнокожим красоткам, шуточки отпускают. Увидели европейца, подтянулись, на всякий случай отдали честь.

Так, прогуливаясь, прошел весь остров и очутился на берегу протоки. Смотрел, как из подплывшей пироги высаживались люди, кидали сидевшему на корме гребцу какие-то беленькие катышки. Последним на берег вышел невысокий чернявый господин, тоже облаченный в белый костюм и пробковый шлем.

— Простите, но я здесь впервые, — обратимся к нему Николай. — Не могли бы вы сказать, что это все бросают гребцу?

— Это раковины каури, в наших местах они ходят как деньги, — живо ответил господин. — Перевоз через протоку стоит пять таких раковин, поэтому ее и называют «Проливом пяти каури». В Лагосе вы увидите и современные деньги, хотя на базаре еще ходят старинные монеты, медные кольца, бруски соли… А вы сами откуда приехали?

Николай представился как американский гражданин. Господин же оказался итальянцем, ведущим торговлю в этих местах. Не теряя времени, выяснил, не проявляет ли приезжий интереса к тропическим продуктам? Уклончивый ответ расценил как разумную осторожность солидного бизнесмена и настойчиво предложил показать собственную фабрику пальмового масла, которая находилась совсем рядом, на набережной.