Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

— Он тебе грозил?

— Да. Сказал, что если я не одумаюсь, то со мной расправятся «дауане».

— Кто такие?

— «Духи мертвых гиен».

— Ты, сильный и ловкий парень, веришь детским сказкам?

— Он же говорил не о «гого», одичавших хвостатых людях, которые живут в горах и питаются мясом покойников, а о настоящих разбойниках. Они похищают людей, кормят их колдовской травой, которая лишает речи и памяти, а потом продают в рабство в дальние страны. Они уже следят за мной, я видел их тайные знаки.

Николай задумался. Жаловаться бессмысленно, никто не поверит в подобный «туземный бред». Реально, что кто-то из местных властей заинтересовался содержимым его стола. Контрразведкой в штабе гарнизона ведает толстяк майор Мэтью. На него это не похоже. Сам констебль решил выслужиться? Поэтому и от бутылки отказался, побоялся, что обвинят в приятельских отношениях?

— Успокойся, Макубата. Хорошо, что обо всем рассказал. Завтра утром поедем в-Серее, заказ отвезем. День-другой там побудем, приедем — в деле этом разберемся.

В Серее Николай ездил уже не в первый раз. Здесь, в долине, укрытой горами от холодных южных ветров, лежал небольшой городок. Славилась долина своими виноградниками, абрикосовыми и вишневыми садами и проживал в ней отставной капитан из Гамбурга. Когда-то его судно потерпело крушение у мыса Доброй Надежды и он решил больше не искушать судьбу на морских просторах. Осел в этих местах, занялся разведением скота и виноделием.

Но на месте старику не сиделось — частенько уходил он вдоль русла Слоновьей реки и дальше на север, в глухие районы пустыни Карру. Вначале охотился сам, а позднее стал снаряжать экспедиции для других, скупал их трофеи. Много раз предлагал и Николаю побродить с ружьем в «сердце Африки», обещал поставить под выстрел неограниченное количество слонов и львов.

Приходилось отказываться — сообщения об обстановке в порту и проходящих судах следовало посылать домой регулярно. Однако кратковременные поездки в Серее и выполнение заказов на поставку различных охотничьих припасов давали весомую прибавку к довольно скромному финансированию, что шло от российской казны. А кроме всего прочего, несказанным удовольствием было глотнуть прохладного горного воздуха, полюбоваться на снег, покрывавший горные вершины в холодные месяцы южноафриканского года.

И на этот раз расторговался успешно. _ Макубата правил лошадьми, и можно было спокойно полюбоваться окрестными видами. Дорога шла ущельем и, как обычно до выезда на главное шоссе, ведущее к Кейптауну, решили свернуть к известной заводи.

Здесь в тени ив приятно было передохнуть, помыться, напоить лошадей. Стянул с себя пропыленную одежду и бросился в пенистый ручей. Макубата занялся лошадьми, дождался, когда хозяин кончит купание. Потом сделал знак и скрылся за невысоким мыском.

Николай не спеша оделся, закурил. Уже обратил внимание на то, что зулус готов плескаться часами. Вспомнил, что согласно местному политесу сказать о человеке, что от него «пахнет водой», значит сделать ему комплимент. Ничего не скажешь, парень чистоплотный, а что уходит мыться подальше, то его дело. Говорит — такой у них обычай.

На этот раз купание у Макубату что-то затянулось. Показалось, что в стороне мыска произошла какая-то возня, застучали осыпающиеся камни. Но за шумом воды в ручье трудно было что-то разобрать. Окликнул, но ответа не получил. Неужели свалился с берега? Или лев напал? Да какие здесь львы!

Пошел взглянуть сам и увидел картину, от которой бросило в дрожь. Зулус лежал совсем голый у самой воды, руки связаны, лицо в крови.

Выше на берегу стояли трое мужчин, что-то рассматривали в его вещах. По внешнему виду они ничем не отличались от тех африканцев, которых ежедневно встречал на улицах и рынках. Соломенные широкополые шляпы, линялые рубахи. Вот только взгляд пустой, а на лицах застывшая тупая ухмылка. Ясно — накурились даха или корень канья жевали [12].

— Кто такие? Развяжите его и убирайтесь!

Никакой реакции. Одежду бросили, молча встали охватом — один в центре, двое по сторонам.

Николай еще раз повторил свое требование. Главное, не суетиться, сохранять спокойствие. Значит, выследили, место и время выбрали правильно — в жаркий полдень по этой дороге не ездят.

Макубата зашевелился, сел. Можно развязать его и самому, но это значит наклониться, подставить спину. Опасно, могут броситься.

— Хозяин, беги! Это «гиены»! — подал голос Макубата.

— Немедленно развяжите его! Или вызову полицию!

— Полицию не зови, не поможет, — ответил один из мужчин. — Парня мы забираем с собой. Ты отдай деньги, что получил в Сересе, и уезжай. — И, обращаясь к своим напарникам, добавил по-зулусски: — Потом прирежем белую свинью.

— Но сначала мы позабавимся с ним, — предложил один из его спутников.

Николай не подал вида, что понял. Согласно кивнул.

— Будь по-вашему, я заплачу.

Опустил руку в сумку, что висела у пояса. Таскал в ней табак и всякую мелочь. Еще лежал в ней обыкновенный кольт 45-го калибра [13]. Только для того, чтобы хранить его в небольшой сумке, пришлось отпилить ствол и укоротить рукоятку. Получился довольно безобразный обрубок, никудышный для прицельной стрельбы. Но незнакомцы стояли не более чем в пяти шагах.

Они так и не успели понять, почему из потертой сумки белого человека начало извергаться пламя.

Николай наклонился над Макубатой, развязал, помог подняться.

— Они напали на меня сзади, — оправдывался тот. — Но когда вязали, я уже пришел в себя и нарочно лежал неподвижно, ждал тебя, хозяин. Знал, что они не смогут нести меня по горным тропам, приведут в чувство и заставят идти… Они говорили, что послал их какой-то белый, обещал награду. А тебя решили убить уже сами, из-за жадности. Слышали, что везешь много денег…

— Ладно, одевайся. Поехали отсюда.

Макубата поднялся на берег и застыл от неожиданности. Картина и в самом деле была неприглядная — патроны вместо пуль были снаряжены крупной картечью и на земле валялись тела, буквально разорванные на части. Парень и не пытался скрыть своего восторга:

— «Гиены» сдохли! Ты перебил их всех! О, хозяин, ты настоящий Бокондо, поражающий внезапно!

Николай не отвечал. Все произошло так быстро. Как теперь выпутаться из создавшегося положения? Ведь придется объясняться с властями.

Но на Макубату случившееся произвело совершенно другое впечатление. Он преобразился, из аккуратного и сдержанного слуги превратился в воина, расчетливого и решительного.

— Хозяин, погоди немного, у тебя что-то упало… А, понимаю, ты стрелял прямо через сумку. Какая дыра! Но оставлять здесь нам ничего не надо. Сумку я набью камнями и сброшу в омут за водопадом.