Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

— Этот исторический экземпляр «Панча» я сберегу в своей коллекции, — произнес хозяин «музея» и бережно достал с полки толстую папку. Аккуратно вложил в нее газету, на специальном ярлычке сделал пометку.

В этой папке главный редактор хранил экземпляры газет, посвященные каким-либо важным событиям или изданным в других странах на всяких диковинных языках. Николай интереса к этим пожелтевшим страницам не испытывал, да и сейчас в который уже раз слушать все эти патриотические славословия было скучно. Да и уйти нельзя.

Взял папку, присел у бокового столика и стал неспешно листать страницы, испещренные то китайскими иероглифами, то индийскими письменами, то арабской вязью. Среди этой экзотики неожиданно увидел листки, которым улыбнулся, как старому другу. Замелькали знакомые имена и названия улиц, театров и магазинов. На глаза попалась заметка «Средство от холеры». В ней некий журналист, господин Гиляровский, утверждал, что где-то в Донских степях излечился от этой болезни «калмыцким способом» — вскочил на коня и проскакал несколько верст галопом. После этого всю хворь как рукой сняло!

Прочитал и едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Ну и сочинитель! Надо же такое придумать — от холеры на коне галопом!

— Ты что это трясешься? Что-то смешное вычитал? — Том хлопнул по плечу. Не заметил даже, как он и подошел.

— Да буквы в этой газете забавные. Одни нормальные латинские, другие не поймешь, на что и похожи, — нашелся Николай.

— Хорошо, о буквах потом побеседуем. Тут решили торжественно отметить рождение новой британской колонии Родезии. Едем, надо успеть переодеться к банкету.

— Мистер Каупервуд, вас также просили к нам присоединиться, — обратился Том к немолодому джентльмену с редкими, тщательно расчесанными на прямой пробор волосами.

Недавно этот джентльмен стал появляться в редакциях местных газет и везде порядком надоел, предлагая напечатать свои'весьма заумные статьи об особенностях опыления вечнозеленых вересковых кустарников Капской провинции. Самое удивительное, что одна из них все-таки появилась в печати. Впрочем, газетные циники утверждали, что этому способствовали рекомендательные письма с подписями видных ученых Оксфордского университета и готовность автора оплатить все типографские расходы.

— Да-да, друзья. Непременно приму участие в банкете. Я следую за вами, — радостно закивал джентльмен.

Кабинет главного редактора быстро пустел. Мистер Каупервуд закончил изучение какого-то гербария и открыл папку с газетами, оставленную Николаем. Перевернул несколько страниц и нашел заинтересовавший его экземпляр. На прикрепленном к нему ярлычке прочитал: «Газета „Петербургский листок“, русский язык, 1892 год. Получена с парохода „Тверь“ Российского Добровольного флота».

На следующее утро в одной из тесных комнат Кейптаунского форта собралось несколько человек. По одну сторону стола сидели изнывающий после вчерашнего банкета майор Мэтью, один из его помощников и таможенник Джим. Напротив них устроились трое подтянутых молодых джентльменов, не утративших лондонский шик после морского путешествия и бросавших снисходительные взгляды на провинциальных офицеров. Майор поминутно вытирал пот, помощник уткнулся в бумаги, Джим мрачно посматривал в окно.

На приземистых остроугольных бастионах форта неподвижно замерли часовые, а на вымощенном брусчаткой дворе кипела жизнь. К широкому крыльцу, украшенному колоннами и перилами с начищенными до блеска бронзовыми шарами, то и дело подъезжали экипажи и всадники. Расторопные вестовые принимали приезжающих, провожали их в здание. Им навстречу спешили другие офицеры и, вскочив на свежих лошадей, исчезали под аркой крепостных ворот. То и дело мелькали синие мундиры солдат-телеграфистов, устанавливающих столбы для новой линии связи. В эти дни старинный, еще голландской постройки, форт стал штабом всех экспедиционных сил в Южной Африке.

— Чего ждем? Мне же давно пора быть в таможне. — Джим склонился к уху майора.

Тот тяжело вздохнул, отмахнулся вяло. Хотел было что-то сказать, но не успел. В комнату вошел мистер Каупервуд.

Сегодня утром он совсем не походил на чудаковатого ботаника, обивающего пороги газетных редакций. По тому, как посуровел майор и подтянулась лондонская молодежь, стало ясно, кто здесь настоящий хозяин.

— Джентльмены, прошу извинить, совещание у губернатора несколько затянулось. Мне поручено напомнить всем о нашей главной задаче — агентура буров должна быть нейтрализована. Не должна повториться недавняя история, когда Крюгер заранее узнал о рейде наших людей и успел подготовиться. Конечно, прибытие войск скрывать не стоит. Даже наоборот, самое их присутствие должно оказать давление на дух потенциального противника. Но степень готовности войск и планы командования должны быть надежно защищены от посторонних. Экспедиция должна начаться внезапно и закончиться быстро. Все эти шумные встречи и проводы с угощением солдат устраиваются только ддя обывателей — пусть полюбуются на новую форму и послушают полковую музыку. — Голос мистера Каупервуда звучал сухо и властно, каждый раз, когда он произносил слово «должно», то делал театральную паузу. В конце речи позволил себе усмехнуться. Дружно улыбнулись и все присутствующие в комнате.

— К сожалению, имеются данные, что недавно в городе появились неизвестные иностранцы. Подчеркиваю, что предстоящая операция является внутренним делом Британской империи и посторонние информаторы нам не нужны. На это должно обратить особое внимание. Разбор обстановки начнем с таможни.

Джим доложил кратко. Подтвердил, что с последними пароходами прибыли люди, документы и поведение которых вызывают подозрения. Все они взяты на учет.

— Но эти иностранцы имеют паспорта нейтральных стран. Среди них миссионеры, журналисты. Наконец, это просто белые люди, — поморщился майор Мэтью. — Как с ними поступать? Это же не кафры…

— Вы удивляете меня, майор! — живо перебил мистер Ка- упервуд. — Вы придаете слишком большое значение местным условиям. Мы же работаем согласно распоряжений командования и обязаны действовать решительно. Лондон требует, чтобы безопасность операции была надежно обеспечена. Любым путем. Никаких протоколов, адвокатов и судов присяжных — для наших противников это излишняя роскошь. Поэтому — все они равны и никакой дискриминации по цвету кожи! — Последние слова опять сопровождались улыбками.

Только побуревший от едкого замечания начальства и сочувственно-нахальных взглядов лондонских офицеров майор не отреагировал на шутку начальника.

— Кстати, если речь зашла о подозрительных иностранцах, прошу доложить, кто такой этот Питер Крейн? Вчера в редакции «Аргуса» его поведение показалось мне несколько странным, — заметил мистер Каупервуд.