Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

Николай был тронут, неожиданно для самого что-то запершило в горле. Ну, да из соседнего печатного цеха так воняло краской, что дух захватывало. Эх служба, даже и при расставании товарищу сказать всего нельзя. Усмехнулся.

— Никому не сообщай, но в газете можешь напечатать, что, согласно достоверной информации, полученной из неофициального источника, доблестные лондонские рыцари плаща и кинжала напали в Кейптауне на след аргентинской разведки и сорвали ее попытки воспрепятствовать плаванию британских судов вокруг мыса Горн.

— Ну как ты можешь шутить в такое время!

— Не беспокойся, старина. Я профессионал. Бог даст еще увидимся!

Из редакции, в сопровождении нового соглядатая, Николай отправился домой. Велел Макубате закладывать коляску, повару объявил, что к ужину ждет гостей, заказал блюда. В кабинете проверил, не осталось ли чего лишнего, в спальне подошел к висевшей на окне клетке с двумя зелеными попугайчиками. Открыл дверцу и выпустил одного из них, Пра- каш поймет как надо. Сам же присел перед дорогой, перекрестился. В этот дом уже не придется возвращаться…

Поехали по магазинам, накупили всего, так что стоявшая в коляске корзина наполнилась с верхом. Следом неотступно следовали спутники, но уже не пешком, тоже раздобыли коляску. Их заметил и Макубата и, когда грузили очередные покупки, совершил неслыханную дерзость, коснулся руки хозяина, сделал страшные глаза.

— Успокойся, я тоже их вижу. Это вроде ваших «духов мертвых гиен», только кожа у них белая. Лучше скажи мне, ты деньги на выкуп невесты уже накопил?

— Деньги собрал, но еще нужны подарки для нашего индуна [20], старейшин, родителей невесты и…

— О’кэй, хватит. Эту коляску и лошадь оставишь себе, как мой подарок к свадьбе. Помолчи, радоваться будешь потом. Сейчас слушай, что ты должен сделать. — Николай кратко объяснил задачу и добавил: — Поворачивай к «Фанданго».

— О, хозяин! — восхищенно прошептал Макубата. — Воистину, ты не только разрываешь тех, кто приближается к тебе! Ты хитер и храбр, как кцаижана [21], который душит змей в их собственных норах!

Одноэтажное заведение «Фанданго» содержалось многочисленной семьей шумных португальцев и стояло на краю торговой площади. Место было бойкое, с одной стороны портовые доки, с другой кварталы, густо населенные африканцами, индийцами, китайцами и прочим цветным людом. Городские власти не обременяли себя заботой о благоустройстве этой окраины, и мостовая кончалась как раз у порога заведения. На противоположной стороне улицы уже начинались ряды жалких лавочек, кучи мусора и вонючие сточные канавы. Считалось, что это самая крайняя точка, где белый человек может выпить пива, не унижая своего достоинства и не рискуя подцепить холеру или еще что-нибудь похуже. Но приказчики солидных компаний частенько наведывались на эту площадь, где среди полуголодных оборванцев всегда можно было быстро и дешево нанять грузчиков и землекопов.

Николай зашел в заведение, заказал выпивку. Из окна наблюдал, как коляска преследователей встала поодаль. Тем временем Макубата подозвал одного из парней с противоположной стороны улицы и велел ему выгрузить на мостовую ящик с пивом. Обернутые серебряной фольгой горлышки бутылок ярко блеснули под солнцем, привлекли всеобщее внимание.

После этого Макубата завел с парнем неторопливый разговор. На раскаленной улице никакого движения, только люди и лошади лениво отмахивались от бесчисленных назойливых мух. Наступила сонная тишина, смолкла даже крикливая супруга хозяина «Фанданго».

Первым не выдержал лейтенант Фиц-Оуэн. Передал вожжи напарнику и решительно зашагал к заведению. Теперь вся улица с интересом рассматривала пестрые носки белого господина. Однако далеко ему пройти не удалось.

Парень внезапно толкнул Макубату в грудь, а тот заехал ему в ухо и ловко дернул за ручку стоявшей в коляске корзины. По мостовой запрыгали апельсины и яблоки, вывалились связки сушеной рыбы и бананов, из лопнувшего кулька брызнули конфеты в разноцветных обертках. С воем и свистом бросились на это добро десятки людей. Макубата вскочил на козлы и рванул вскачь, сшибая по пути лотки уличных торговцев. Хозяин, все его семейство и посетители заведения с громкими криками бросились на улицу наводить порядок.

Николай отставил нетронутый стакан и неторопливо направился в противоположную сторону, к двери за стойкой бара, что вела на задний двор. Еще раз глянул на улицу и в водовороте черных тел увидел перекошенное ужасом лицо Фиц-Оуэна. Совсем как у матроса-новобранца, неожиданно оказавшегося за бортом.

Через несколько часов Николай с таким же ужасом рассматривал собственное отражение в зеркале на стене фотосалона «Африканский привет». Рядом стояли Пракаш с братом- фотографом, деликатно отводили глаза в сторону. Требование изменить внешность Николая они исполнили с аккуратностью и фантазией, присущей только людям Востока.

Голову обрили наголо, пахучей мазью свели густые волосы на груди и руках, а потом протерли кожу выше пояса и ниже колен каким-то составом. Теперь из зеркала смотрел рослый детина с лоснящейся голой кожей жуткого желто-коричневого цвета. Одет в потертую куртку и короткие мятые штаны. На ногах стоптанные сандалии, на шее ожерелье из раковин, на запястье браслет из медной проволоки. Ужас, только кольца в носу не хватает!

— Сейчас вполне сойдете за портового грузчика, а краску через день-другой можно будет смыть, — успокоил брат-фотограф.

— Только когда по улицам пойдете, каждому белому уступайте дорогу и, если он заговорит, не забывайте снять шапку и называть его «баас» [22], — добавил Пракаш.

— Да, кафра вы из меня сделали первоклассного, а вот нос… да и глаза-то голубые.

— Все предусмотрено. Глаза прикроете очками. Последнее время метисы-конторщики из портового управления, совсем как клерки лондонского Сити, взяли моду носить очки с зелеными стеклами. Вы работаете в доках и хотите выглядеть так же шикарно, как и они.

— Что касается носа и губ, то у некоторых парней, которые приехали на заработки из Мозамбика, они примерно такие же. Не беспокойтесь, местные жители присматриваться не будут — эти мозамбикские известные скандалисты и драчуны, связываться с ними никто не хочет. Ну, а белые господа в таких вещах мало разбираются. — Успокоил Пракаш. — Да, вот ваш пасс [23], его могут спросить на улице полицейские. Сейчас с этим стало очень строго. Ботинки обязательно на плечо повесьте, местные в руках их не носят.

Николай взглянул на громадные солдатские ботинки, разбитые, грязные, зловонные. Однако им нет цены — в подметках укрыты американский паспорт и аккредитив германского банка. Еще раз посмотрел на себя в зеркало. Вроде бы не так уж и страшен. Конечно, по Невскому проспекту в таком виде не прогуляешься, но для здешних мест вполне сойдет.