Энтони Хоуп - Пленник Зенды. Месть Руперта [сборник]

– Король! – прошептала она в изумлении. – Но где же…

– Вы ищете бороду? – осведомился Рудольф, коснувшись подбородка. – Разве короли, как и другие мужчины, не могут бриться, когда пожелают? – Так как лицо девушки все еще выражало сомнение, он склонился к ней и шепнул: – Возможно, я не очень стремлюсь быть узнанным.

Роза покраснела, радуясь оказанному ей доверию.

– Я бы узнала вас где угодно, ваше величество, – прошептала она в ответ.

– Тогда, возможно, вы поможете мне?

– Чем угодно – даже пожертвую жизнью!

– Нет-нет, дорогая, мне нужна лишь небольшая информация. Чей это дом?

– Моей матери.

– Она берет жильцов?

Казалось, девушку огорчал столь осторожный подход.

– Скажите прямо, что вы хотите знать, – промолвила она.

– Кто здесь сейчас?

– Господин граф фон Люцау-Ришенхайм.

– И что он делает?

– Лежит на кровати, стонет и ругается, потому что у него болит раненая рука.

– И больше в доме нет никого?

Роза огляделась вокруг и вновь понизила голос до шепота.

– Сейчас никого.

– Я ищу своего друга, – сказал Рудольф, – и хочу повидаться с ним наедине. Королю это не просто.

– Вы имеете в виду…

– Ну, вы знаете, кого я имею в виду.

– Да. Но он отправился искать вас.

– Искать меня? Проклятье! Откуда вы это знаете, дорогая моя?

– Мне сказал Бауэр.

– А кто такой Бауэр?

– Человек, который постучал в дверь. Почему вы его оттолкнули?

– Разумеется, чтобы остаться наедине с вами. Значит, Бауэр выдает вам секреты своего хозяина?

Девушка кокетливо засмеялась. Королю не грех знать, что у нее тоже имеются поклонники.

– И куда же этот глупый граф отправился искать меня? – беспечным тоном спросил Рудольф.

– Вы его не видели?

– Нет, я прибыл прямо из замка Зенды.

– Но он ожидал найти вас в охотничьем домике! – воскликнула Роза. – Теперь вспоминаю! Граф Ришенхайм был очень раздосадован, узнав по возвращении, что его кузен уехал.

– Так он уехал? Понятно! Ришенхайм привез сообщение от меня графу Руперту.

– И они разминулись, ваше величество?

– Совершенно верно, милая моя. Действительно, это досадно! – Последнее замечание было вполне искренним. – А когда вы ждете графа Гентцау?

– Рано утром, ваше величество – в семь или восемь.

Рудольф шагнул ближе и достал из кармана пару золотых монет.

– Мне не нужны деньги, государь! – воскликнула девушка.

– Проделайте в них дырки и повесьте на шею.

– Да-да, дайте их мне! – Она протянула руку.

– А вы их отработаете? – Рудольф шутя спрятал руку за спину.

– Как?

– Будьте готовы открыть мне дверь, когда я приду в одиннадцать и постучу, как Бауэр.

– Хорошо.

– И никому не говорите, что я был здесь ночью. Обещаете?

– Даже матери?

– Даже ей.

– И графу Люцау-Ришенхайму?

– Ему в особенности. Мое дело сугубо личное, и Ришенхайм не знает о нем.

– Я сделаю все, как вы сказали. Но Бауэр ведь знает…

– Верно, – согласился Рудольф. – Бауэр знает. Ну, мы о нем позаботимся.

Он повернулся к двери. Внезапно девушка схватила его руку и поцеловала ее.

– Я бы умерла за вас! – прошептала она.

– Бедное дитя! – мягко произнес Рудольф.

Думаю, ему было противно извлекать выгоду из ее глупой влюбленности, даже служа королеве. Он положил руку на дверь, но задержался.

– Если придет Бауэр, вы ничего мне не рассказывали! Я угрожал вам, но вы молчали. Ясно?

– Но он расскажет им, что вы были здесь.

– Ничего не поделаешь – по крайней мере они не узнают, что я приду завтра. До свидания.

Рудольф открыл дверь и выскользнул, спешно закрыв ее за собой. Если Бауэр вернется в дом, о его визите станет известно, но если ему удастся перехватить Бауэра, в молчании девушки можно быть уверенным. Он стоял снаружи, прислушиваясь и вглядываясь в темноту.

Ночь с ее тишиной, тьмой и одиночеством быстро подходила к концу – с первыми признаками приближающегося дня улицы начнут постепенно наполняться людьми. Прежде чем это произойдет, Рудольф Рассендилл, не осмеливающийся показываться при дневном свете, должен был скрыться, иначе стали бы говорить, что король в Штрельзау, и новость бы за несколько часов распространилась по всему королевству. Но у Рудольфа оставалось еще немного времени, которое он не мог потратить лучше, чем попытаться выследить Бауэра. Воспользовавшись трюком упомянутого плута, Рудольф спрятался в тени стен дома и приготовился ждать. Он надеялся помешать Бауэру связаться с Ришенхаймом, если мошенник вернется проверить, удалился ли нежелательный визитер и свободен ли доступ в дом. Закутав лицо шарфом, Рудольф терпеливо ждал, несмотря на непрекращающийся дождь и порывы ветра. Шли минуты, но на пустынной улице не было никаких признаков Бауэра или кого-то еще. Тем не менее Рудольф не покидал свой пост – возможно, Бауэр видел, как он вышел из дома, и, в свою очередь, ждал, пока горизонт будет чист, или же шпион решил перехватить Руперта Гентцау и предупредить его об опасности на Кёнигштрассе. Вынужденный учитывать все варианты, Рудольф продолжал ждать, наблюдая за начинающимся рассветом, который вскоре должен был загнать его назад в укрытие. Моя бедная жена тоже ожидала, терзаемая всеми страхами, который мог вообразить чувствительный женский ум.

Рудольф вертел головой в разные стороны, ища темное пятно, которое могло бы означать человеческое существо. Какое-то время его поиски были тщетными, но вскоре он нашел то, что разыскивал – и даже более того. Слева от него, на той же стороне улицы, со стороны вокзала приближались не один, а целых три неясных силуэта. Они двигались осторожно, но быстро и без остановок. Чуя опасность, Рудольф теснее прижался к стене и нащупал свой револьвер. Скорее всего, это были всего лишь ранние работяги или запоздалые гуляки, но он был готов ко всему. Сделав несколько осторожных шагов от двери дома матушки Хольф, Рудольф остановился футах в шести – восьми справа от нее. Троица постепенно приближалась. Рудольф напрягал зрение, пытаясь разглядеть их лица. В тусклом свете это не представлялось возможным, но, судя по росту и походке, идущий посредине мог быть Бауэром. Если так, значит, он привел своих друзей и они затевают какую-то игру. Рудольф стал отодвигаться еще дальше от лавчонки. На расстоянии около пяти ярдов он наконец остановился, вынул револьвер, прицелился в человека, которого принимал за Бауэра, и стал ждать.

Было очевидно, что Бауэр – если это был он – надеялся, что Рудольф все еще в доме, и опасался, что он, достигнув таинственной цели своего визита, может успеть исчезнуть. В последнем случае двое подручных, которых Бауэр привел в качестве подкрепления, получили бы по пять крон и с миром отправились по домам, а в первом – они бы выполнили свою работу и получили по десять крон. Спустя годы один из них рассказал мне все без стыда и утайки. О том, в чем состояла их работа, красноречиво свидетельствовали тяжелые дубинки, которые захватили оба, и длинный нож, который один из них одолжил Бауэру.