Алексей Грай - Золото друидов

По мере того, как солнце садилось, столы и кубки пустели, а люди становились все веселее и развязнее. Самые пьяные уже отплясывали на специально оставленном свободном пространстве между столами под мерный грохот барабанов, перебор натянутых на деревянную раму жил-струн и визгливый вой сопелок.

Не склонный к бурному веселью Агнар сидел во главе стола. Подливала в кубок и подкладывала лучшие куски в блюдо конунга беспрестанно щебечущая младшая дочь вождя. Девушка, недавно пережившая четырнадцатую зиму, была красива странной, диковатой прелестью. Пепельные, переливающиеся дымком волосы, глубокие карие глаза, мягкие черты лица, пухлые губы. Чуть выступающие вперед скулы и ровные острые зубки делали ее похожей на маленького хищного зверька. Дочь Курши так и льнула к конунгу. Внимание, а тем более ребенок от предводителя северян, сделали бы честь ее роду.

Слева от конунга тяжело облокотившись на стол сидел Ульф. Справа пустовало место отплясывающего среди молодежи Старого медведя.

Танцующей походкой к столу подошел Торгейр. В каждой руке Забияка сжимал по молодой смазливой финке.

— Где Хьяль?

Конунг вопрос попросту проигнорировал.

Вглядывающийся в стоящую перед ним почти пустую кружку с брагой Ульф флегматично пожал плечами.

— Ушел вскоре после начала праздника.

Торгейр демонстративно сплюнул.

— Каждый раз одно и то же. Когда все пьют и празднуют, Безумный тихо исчезает во мраке и мы не видим его, почитай, до самого отъезда. И где он, с кем, наш таинственный не говорит.

Ты знаешь, куда ходит наш уродливый друг, ну этот, который, напившись, обычно читает глупые стихи? — Торгейр потряс одну из финок за плечи. Девушка засмеялась, пряча голову у него на плече. — Не знаешь, или не хочешь говорить? Эх, видимо, опять потащился к своим ведьмам. Нет, чтобы выпить с товарищами. Одним словом — Безумный. Ну да ладно. Нам больше достанется. — Забияка неуклюже потащил со столика кувшин с брагой.

За соседним столом, не обращая внимания на танцующих и веселящихся людей, какой-то перепивший хирдман завел тоскливую песню о так и не дождавшейся жениха из похода на север невесте.

Хьяль шел, ориентируясь больше на внутреннее чувство направления, чем на память. Крики за спиной давно стихли. Кругом стелются низкие пологие холмы. Воет ветер, откуда-то издалека ему вторит протяжный волчий вой. Назойливо гудят кровососущие насекомые. С неба сквозь тонкую пелену туч блекло светят тусклые северные звезды.

В белесой тьме белых ночей этот холм почти не отличен от остальных, но скальд уверенно направился к нему. Ноги привычно несут его к сиротливо приткнувшейся с обратной стороны холма небольшой бревенчатой избушке. Домик так стар, что глубоко врос в землю и похож на уродливый старый гриб. Хьялю некстати вспомнилось поверье, что грибы это проросшие из нижнего мира уды мертвецов. На первый взгляд домик кажется необитаемым. Из-за дверей не доносится ни звука. Над крышей не вьется кольцами дым.

Хитро улыбнувшись, Хьяль тихонько отворил хлипкую дверь, осторожно перешагнув порог, вступил в темноту и на ощупь двинулся вперед. Благо в этом доме никогда ничего не менялось. Небольшой закуток пристроя. Дощатый пол. Разложенные на низких скамейках пушистые шкуры. Висящий на стенах хозяйственный инвентарь. Еще одна дверь, и снова никаких запоров. Хьяля окружили, обволокли густой пеленой, почти осязаемый, дурманящий аромат сушенных трав, тишина и темнота.

Он молча ждал. Как же они все-таки любят эту игру. Своеобразный ритуал, которым его здесь встречают каждый раз.

Внезапно в середине хижины ярко заполыхал очаг. За спиной раздался тихий смешок.

Их способность возникать из ниоткуда продолжала поражать его, несмотря на все годы знакомства.

— А ты учишься терпению, северный малыш.

— С возвращением, Найденыш.

Солнце еще не взошло, когда скальд тихонько проскользнул в дом Курши. Хьяль готов был на что угодно поспорить, что дверь даже не скрипнула, но его встретил внимательный взгляд синих глаз. Казалось, лежащий под грудой шкур Агнар давно ждет его появления. Приложив к губам палец, конунг осторожно убрал с плеча головку сладко посапывающей дочки вождя и кивнул головой в сторону выхода. Закрывая дверь, Хьяль успел заметить, как конунг убирает напряженную ладонь с рукояти лежащего рядом меча.

Агнар вышел из дома только в одних штанах. Хьяль внутренне поежился. Обжигающий утренний воздух проникал даже под плотную меховую куртку, а тут голая кожа торса, да еще бронзовая от не сошедшего до конца загара. Дикий контраст.

— Ну? — Агнар прислонился к косяку и выжидающе уставился на скальда.

— Есть тут одно такое место. Поблизости. Все почти, как ты хотел.

— Пойдем в дом.

Слушал конунг, уже одеваясь. Заспанная, растрепанная девчушка, завернувшись в шкуры, собирала для Хьяля нехитрый завтрак из оставшейся со вчерашней пирушки снеди.

Затянув шнуровку на воротнике, конунг высунулся за дверь и проорал на свою беду проходившему мимо хижины Хререку.

— Асмунда ко мне! Торгейру скажи, пусть будит людей, у него это хорошо получается!

— А я? — Оторвался от холодного мяса Хьяль.

— А ты… Ешь и отсыпайся. Заслужил. — Конунг исчез на улице. Почти тут же оттуда послышались отрывистые звуки команд.

Туманное утро. Морской змей бороздит прибрежные воды, высматривая в сумрачной дали хищные силуэты чужих кораблей.

Ожидание длилось два дня. Все это время черные ладьи частым гребнем шерстили густо изрезанные заливами берега, не обходя вниманием ни одного фьорда, ни одной заводи, выискивая малейшие следы присутствия людей Агнара. Асмунд был прав: то ли упертые донельзя оказались, то ли злой стрелок столь сильно им насолил. Лишь вчера вечером, когда уже почти стемнело, в селенье влетела упряжка взмыленных оленей, и молодой паренек, сын вождя соседнего рода, захлебываясь от спешки и ощущения собственной значимости, рассказал, что ближе к полудню к их деревне подошли чужие корабли. Не дожидаясь беды, финны бежали. С судов сошли вооруженные до зубов северяне, которые долго и обстоятельно обыскивали деревню, не пропустив ни одного дома, заглянув, по меткому выражению бойкого парня, даже в отхожие ямы.

Внимательно выслушав посланника, Агнар снял с запястья витой браслет, отливающий желтизной в свете заходящего солнца, и молча одел его на тонкую руку подростка. Финн ошарашено сглотнул воздух. За это сокровище можно было купить едва ли не половину стада его отца. Все так же молча Агнар хлопнул парня по плечу и направился к стоящим поодаль воинам.

Следующим утром в сером мареве предрассветных сумерек Морской змей серой тенью выскользнул из сонного фьорда.