Алексей Грай - Золото друидов

— И при чем здесь побрякушка?

— Да так, ни при чем. Просто, он похожую привез из той поездки, вот и вспомнилось.

Некоторое время они молчали. Агнар обдумывал услышанное. Стирбьёрн, судя по устремленным вдаль глазам, вспоминал те дни, когда ранение еще не приковало его к постели и имя Стирбьёрна Могучего с нескрываемой опаской произносили во всех концах света.

— Можешь рассказать, что там творится? Кто правит, кто в силе? — Слова старого викинга не смогли свернуть конунга с уже выбранного пути.

Стирбьёрн криво усмехнулся.

— Агнар, в той стране три сотни королей. Каждый может перечислить славных предков на тысячу лет назад. Но ведут они себя хуже, чем не поделившие яркую тряпку бабы на рынке, ссорясь из-за малейшего пустяка. Да и был я там последний раз лет пятнадцать назад. С тех пор многое могло измениться. Так что лучше тебе обо всем на месте узнать. Тем более, у тебя там родня.

— Расскажи тогда хотя бы, каковы они в бою, какое оружие предпочитают, какие уловки используют? К чему мне готовить людей?

— Хм. Это можно, но учти, что сведения будут десятилетней давности.

Старик откинулся на подушки.

— Дерутся вальхи, очень часто, рассыпавшись. Нельзя сказать, чтобы они совсем не знают строя. Скорее, у них нет к нему привычки, да и особого желания. Их манера махать мечами, будто молотишь зерно, требует много места. К тому же биться в одиночку у них считается гораздо большей доблестью.

Когда сталкиваются со стеной щитов, бросаются на нее толпой и пытаются растрепать. Надо заметить получается редко, но, если уж получилось, тут надо осторожнее быть. Подвижные — твари. Вальхи вообще помешаны на поединках. Мне приходилось слышать, что раньше, когда две рати выходили друг против друга, никогда не обходилось без предварительного боя один на один. А еще случалось, что из одной рати выбегал особый воин, посвятивший себя богам. Его целью было добраться до врагов и сделать так, чтобы те убили его, желательно в неравном бою. Это должно было принести удачу его стороне. А враг в свою очередь старался побыстрее выпустить своего бойца, чтобы он по дороге убил поединщика противника, и сам насадился грудью на копья. Ну да это было еще в те времена, когда на острове верили в старых богов. Последние полсотни лет, наиболее мудрые их вожди упорно пытаются научиться свои дружинны держать строй. Но, говорят, получается до сих пор не очень.

Да и какой им строй. Для строя нормальное оружие нужно, а оружие у вальхов, прямо скажу, дерьмовое. Железо справное варить там почти не умеют. Кое-где вообще до сих пор используют бронзу. Мечи короткие и ломаются на раз. Копья легкие. Доспехи только уж у совсем богатых, и те зачастую куплены у нас. Может, потому вальхи и любят всякие метательные цацки, что они дешевле. Дротики, топорики, ножи там всякие. С этим они мастаки. Бой обычно начинается с того, что все это в тебя летит, так что, надеюсь, твои ребята стену щитов ставить не разучились. Слава богам, хоть луки у местных появились уже после того, как мы туда пришли, и не сказать, что они так уж хорошо с ними обращаются. Видимо, привычки нет. А вот пращ бойся. Вальхи управляются ими с завидной ловкостью. Хороший пращник способен с расстояния в несколько сотен шагов вдребезги разбить шаром из обожженной глины или извести голову прямо вместе с кованным шлемом.

Битвы вальхи предпочитают давать на болотах или холмистой местности, а лучше в лесу. Везде, где строй не может действовать в полную силу. Обычно полностью вкладываются в первоначальный яростный натиск, когда кидаются толпой, с диким воем забрасывая врагов копьями. Но, если выдержать, устоять, часто падают духом и отступают. Вот только преследовать вальхов не советую. Уж больно любят они засады, ямы там всякие с кольями и прочие ловушки. Вообще, нашим доспехам и силе вальхи противопоставляют ловкость и хитрость, так что старайся быть с ними поосторожнее. Слишком многие, недооценив этих голодранцев, потом горько каялись.

Эйнар облизнул пересохшие губы.

— Хм. Что же еще. Доходили слухи, у их вождей теперь новое увлечение. Кое-кто из знати завел конные отряды. Воины в кольчугах, вооруженные копьями, длинными секирами и мечами. Ты такое у франков, наверняка, видел, и знаешь, что приятного ма… Арх. — Старик зашелся в приступе жесткого кашля. Отдышавшись, Стирбьёрн протер губы чистой тряпицей, от Агнара не ускользнул брошенный на нее тревожный взгляд, и глухо спросил. — Что-то еще?

— Корабли.

— Корабли. — Не обращая внимания на все явственнее проступающий на лбу пот, хозяин усадьбы задорно рассмеялся. — Скорлупки из шкур и прутьев. Как у них только язык поворачивается называть это кораблями. Драккар может расшвырять флотилию этих «кораблей» и даже не замедлится. Я тебе больше скажу, до нашего появления эти дикари штанов даже не носили. Да и сейчас носят далеко не все. — Старик улыбнулся каким-то воспоминаниям, но тут же на его лице вновь появилось беспокойство. Насупившись, Стирбьёрн замолчал. Некоторое время было слышно только хриплое дыхание старого викинга.

— Что тебя гнетет? — наконец решился напрямую спросить Агнар. — Боишься отпускать с нами Гислу? Так только скажи, я найду повод ему отказать.

— Не в этом дело. — Поморщился Стирбьёрн. — Конечно, я беспокоюсь за сына. Особенно теперь, когда узнал, что ты задумал. Эрин — сумасшедший остров. Да еще это святилище. Мне было бы спокойнее, если бы твоей целью был какой-нибудь сытый прибрежный монастырь. Так говорят, таких уже почти не осталось. — Старик криво усмехнулся. — В общем, не скажу, что меня радует твое решение. Но я пообещал, что этим летом Гисла пойдет в первый поход, и он пойдет в этот поход. Мое слово крепко.

Некоторое время Стирбьёрн молчал. Когда он продолжил голос его звучал глухо.

— На самом деле, меня намного больше тревожит северные дела, в особенности наш Косматый друг. Как я и ожидал, на этой усмешке над тингом ни до чего путного вы не договорились.

Агнар молча кивнул.

— По-моему, тебя это не особо волнует, Молодой дракон. — Старик устремил на Агнара испытующий взгляд.

— Не скажу, что совсем не волнует, но мы далеко. Да и Торир Длиннолицый говорит, что опасности нет, а они все-таки с Косматым соседи.

— Халоголанд тоже далеко. Намного дальше, чем мы. — Непонятно к чему упомянул северные пустоши Стирбьёрн. — А спрашивать агдирца о сыне Хальвдана Черного по крайней мере глупо. Соседи. Ха. — Старик выразительно сплюнул в стоящий у кровати глиняный горшок. — Они не просто соседи, Агнар. Они родня. С каждым годом молодежи все больше плевать на род и кровные узы. — В голосе викинга прозвучала горечь. — Живете быстро — умираете молодыми. Вас не волнует, кто кому кем приходится. А зря. Глядишь бы, и подольше пожили. Харальд конунг на четверть агдирец. — Наконец удосужился пояснить Стирбьёрн. — Дед Харальда, Гудред Охотник, когда-то силой увел его бабку Асу, единственную дочь одного из конунгов Агдира, при этом вырезав всю ближнюю родню. Вскоре Аса родила Гудреду сына, Хальвдана, прозванного за цвет волос Черным, папу нашего косматого чуда. — Стирбьёрн криво усмехнулся. — Раньше так часто делали, а вот после той истории предпочитают сплавать за море. Их баб не пичкают с детства байками о валькириях, скачущих по небу на крылатых конях, не рассказывают легенды о мести Брюнхильд. Наоборот, жрецы распятого бога всячески подчеркивает добродетели женского послушания и беспрекословного подчинения мужу.