Александр Тамоников - Отряд бессмертных [сделано из исходника, правда, без необходимых по тексту междустрочных интервалов (интонационных разрывов между абзацами)]

Он поднял руку и заявил:

— Вперед, мои славные воины. Мирза, веди отряд на Дергу!

Последовала команда, и отряд двинулся по тропе, ведущей к Большой елани. Орда предвкушала легкую победу, безнаказанное насилие, торжествовала и постепенно скрывалась в лесу.

Не поддались общей дикой эйфории только десятники Мирза и Рустам. Они отправили вперед дозор и ехали рядом. За ними следовала вся эта банда головорезов.

— Как мыслишь, Мирза, стоит нам двумя отрядами выходить на елань? — спросил Рустам.

— Нет, — ответил предводитель. — Это только для Захира все легко и просто. Выйди на поляну, доберись до деревни и гуляй, веселись, бей неверных. Надир повеселился и попал в капкан. Засаду устроил опытный воевода, раз весь отряд был уничтожен в считаные мгновения.

— Откуда знаешь, Мирза, что в мгновения?

— Да об этом сам Захир говорил, а ему доложил повар, которого мурза зарезал как барана.

Рустам хмыкнул и заявил:

— А пред строем он не сказал об этом. Хотя тут все понятно. Значит, мы не пойдем всем войском на елань?

— Разделимся, когда до поляны останется верста. Ты поведешь свой отряд на нее. Я обойду елань лесом и подберусь к ней с юга.

Рустам посмотрел на Мирзу и осведомился:

— Почему я должен открыто идти на елань?

— Потому, что всем сводным отрядом командую я. Таково мое решение.

— Хорошо. Но ты должен быть рядом, когда мы вступим на эту поляну.

— Я буду рядом, Рустам, не волнуйся.

— И все равно русский воевода поймет, что что-то не так.

— И хорошо, что поймет. Он сообразит, что дело нечисто. Мы не пошли открыто на елань, где уже погиб один наш отряд. Урус вынужден будет отвести своих ратников к деревне.

— Если не придумает что-нибудь иное.

— А что, Рустам, в его положении можно придумать? У него всего полтора десятка воинов. Пусть деревенские мужики, которых он освободил, остались с ним. Но сколько их? Дерга — деревня в восемнадцать дворов. Да и какие воины эти мужики? Сколько русских деревень и сел мы брали, и никогда они не могли оказать нам серьезного сопротивления. Знали, что могут лишиться семей. Жен, родителей своих, особо детишек. Рабство тяжко, но все же жизнь с надеждой на то, что когда-нибудь тебя и твою семью кто-то выкупит. Либо хан смилуется да отпустит.

Рустам усмехнулся и сказал:

— Насколько я помню, наш покойный хан Сафа-Гирей отпускал невольников только один раз, когда наш дозор в десять воинов попал в плен к урусам. Тогда он отдал за них сто человек. Слабая надежда.

— Э-э, не об этом речь, — протянул Мирза. — Я говорю, что мужики могли остаться в русской дружине, но их никак не более десятка. Значит, наш противник имеет от силы два с половиной десятка человек, из которых только полтора — настоящие воины. А у нас более сорока всадников. Если на елань вступит такой же по численности отряд, как и тот, что был у Надира, то это встревожит воеводу. Пусть даже он знает, что из мурзы военачальник худой. Но ему известно и другое, то, что мы, десятники Захира, не смертники, а опытные воины.

— Он, этот воевода, наверняка повсюду выставил посты охранения, если не ушел в деревню, — проговорил Рустам.

— А где ему взять людей, чтобы выставить повсюду посты? Надо держать дозор впереди, не меньше двух воинов, на севере и юге так же. А это уже почти половина его дружины. Нет, Рустам, мыслю, если этот воевода решил устроить засаду на елани, то при выходе одного отряда в бой он не вступит. Когда прознает, что и с юга развертывается такой же отряд, то снимет своих людей и поспешит в деревню. Но нам это и надо. Там мы разобьем его. Если же урусы не ожидают нападения, то мы застанем их отряд за работой в деревне. Но, скорее, и на поляне, и в деревне мы никого не встретим. Воевода уведет свой отряд к Бабаеву. Нам не удастся его догнать.

— Что тогда? — спросил Рустам.

— Ничего, пожжем то, что не успели спалить люди Надира, и вернемся в стан.

— Не хотелось бы возвращаться ни с чем.

— У нас нет приказа идти к Бабаеву. Да и был бы, только самоубийца пойдет к крепости с двумя небольшими отрядами. А мы с тобой не самоубийцы, верно?

— Верно, конечно, только мурза будет недоволен.

— Вот как? Тогда пускай он сам ведет все свое войско на Бабаев.

— Нет, не поведет.

— Значит, мы уйдем к себе. Ясырь взяли, на судах поместимся, а дома устроим праздник после дележа добычи.

— Да поможет нам Всевышний!

— Я отправляюсь к своим людям. Почти в версте от поляны тропа повернет на запад. Там я уйду на юг, в охват елани. Ты же, соблюдая все меры предосторожности, веди свой отряд на поляну да дозор усиленный вперед вышли. Осмотрись хорошенько.

— Хоп, начали. — Рустам проводил взглядом Мирзу, поспешившего к своему отряду, и усмехнулся.

За два месяца до описанных событий

Дмитрий Владимирович Савельев и Кузьма Новик выехали из густого леса на опушку примерно за час до полуночи. Внизу плескалась Москва-река, еще не вошедшая в берега после разлива. Стоило всадникам выбраться на высокий берег, как пошел мелкий, холодный дождь. Им пришлось набрасывать на себя накидки.

— Почему, Дмитрий Владимирович, встреча назначена именно здесь? — спросил Новик.

— Это не я решал.

— Ты не знаешь, с кем мы будем говорить?

— С князем Юрием Павловичем Крыловым.

— Это тот, который ныне в ближнем окружении молодого царя?

— Да.

— И чего ему от нас нужно?

— Это мне неведомо, Кузьма. Что-то я остальных ратников не вижу.

Не успел княжич сказать это, как из леса выехали Истома Уваров и Надежа Дрозд. Они приветствовали княжича и Новика, встали рядом. Савельев услышал от них те же вопросы и дал такие же ответы на них.

К полуночи на берегу, откуда открывался красивый вид на реку и город, собралась дюжина ратников. Все они знали друг друга. Каждого из них днем навестил тайный гонец из Кремля и передал наказ приехать сюда для важной встречи.

Дождь прекратился, но заметно похолодало.

Тарас Дрога, прибывший последним, все время находился на берегу.

Он внимательно осматривал местность и воскликнул:

— По берегу идет дружина, такая же, как наша, впереди двое.

— Да, вижу. Но зачем князю Крылову такая охрана? Да у него и нет собственной стражи, — проговорил княжич.

Бессонов, находившийся рядом с ним, заявил:

— Значит, с нами желает говорить не только князь.

— А кто же еще? — спросил Балаш.

— Скоро узнаем.

— Вообще, братцы, скажу я вам, мутное какое-то дело. Тайный гонец передает каждому из нас повеление прибыть сюда. Он не говорит, чью волю исполняет. Затем княжич Дмитрий объезжает нас и отдает тот же наказ. Он опять-таки не сообщает, с кем и зачем у нас встреча у Воробьиной слободы.

Княжич прервал Балаша:

— Лукьян, помолчи!