Александр Тамоников - Отряд бессмертных [сделано из исходника, правда, без необходимых по тексту междустрочных интервалов (интонационных разрывов между абзацами)]

— Да, на Москву, Захир. Я не знаю, зачем ты там нужен. Филат, исполняй приказ, да кляп не забудь вбить в вонючую пасть этого шакала!

— Сделаю, княжич!

Воин схватил мурзу, хотя тот не против был и сам идти, бросил его на пол, скрутил руки, ноги, поднял на плечо и понес на улицу.

Савельев ногой сдвинул матрас, увидел под ним саблю в ножнах, покрытых камнями, красивый нож и сказал Баймаку:

— Забери, отдашь мне потом, после переправы. А теперь займемся невольниками.

— Да, княжич.

Люди Савельева вышли из дома.

Бессонов подогнал коней и доложил, что из дюжины смог забрать только пять. Они не были стреножены, а потому разбежались. Но в конюшне одиннадцать скакунов и две ездовые лошади к повозкам.

— Этого нам хватит! — сказал княжич. — Ну так давай, Гордей! Выпускай невольников. Ты же больше всего сейчас желаешь именно этого.

Бессонов бросился к времянке.

Эмоции, с которыми невольники восприняли появление дружинников, невозможно описать. Люди, уже не надеявшиеся обрести свободу, вдруг получили ее. Они были оповещены Анфисой о появлении рядом с хутором ее мужа, ждали чуда, и вот оно произошло.

Бессонов увел свою семью в сторону. Всем остальным княжич приказал собраться за конюшней. Люди бросились целовать ему сапоги, но он решительно пресек это. Ратники поднимали с колен баб и мужиков.

— Успокойтесь, братцы, успеем еще порадоваться, — заявил Дмитрий. — Сейчас главное — уйти с этих проклятых земель. У меня вопрос к вам, мужики.

Невольники подтянулись к нему.

— Кто из вас владеет оружием, может драться с татарами, не просто вступить в схватку и тут же погибнуть, а по-настоящему вести бой?

Вперед тут же вышли Ивор Куляба, Матвей Бурдук, Сергий Балач. Они, в свое время, уже бились с крымскими татарами, состояли в войсках. Драться готовы были и другие, но у них не было боевого опыта.

Зато среди невольников нашелся знахарь. Дивей Торин худо-бедно, но все-таки мог лечить людей. Глеб Камба сплавлял лес по Москве-реке и Оке. Естественно, умели управлять конями, повозками. Жена Кулябы Наталья слыла у себя на поселении отменной поварихой.

Княжич старался делать все быстро. Время сейчас играло решающую роль.

— Всем собрать оружие, доспехи, коней, провиант, заполнить бурдюки водой! Куляба, Бурдук, Балач — в дружину! — приказал княжич, повернулся к Дрозду и заявил: — Забери их и держи при себе.

— Да, воевода.

— Как сделаете то, что я сказал, садитесь в повозки. И быстро, братья!

Люди забрали из дома все, что могло пригодиться им в дальнем походе, и расположились в повозках. Они смеялись, видя мурзу, привязанного на заду одной из них.

К княжичу подошел Бессонов и заявил:

— Спасибо тебе, Дмитрий Владимирович.

— За что, Гордей?

— За все. Что мне теперь делать?

— Смотреть за мурзой, меняясь с тем человеком, которого выберешь себе в помощь.

— Понятно.

Ночь еще властвовала над казанскими землями, когда отряд начал движение к мелководью. Он шел довольно быстро и скоро оказался у плотов.

Тут случилась небольшая задержка. Надо было распределить людей равномерно, дабы плоты выдержали тяжесть и не перевернулись. Здесь пригодился Глеб Камба. Он вместе с татарами разделил народ и скарб. Как ни жалко было коней и повозки, но пришлось оставить их на берегу.

Бессонов мешком бросил мурзу на плот, рядом с Рубаилом. Захир увидел своего бывшего нукера, заскрежетал зубами, что-то гневно проговорил:

— Чего это он? — спросил княжич Агиша.

— Ругается на Рубаила.

— Тот что-то отвечает.

— Называет мурзу шакалом и грозит прибить при первой возможности.

— Ты смотри за ними на переправе, а то затеют свару и опрокинут плот или сами сверзятся в воду. Доставай их потом! — сказал Савельев Бессонову.

— Невозможно будет их вытащить. Камнем уйдут ко дну.

— Тем более. — Дмитрий повернулся к рулевым, уже стоявшим на плотах, и спросил: — Готовы?

— Да, княжич, — раздалось в ответ.

— Пошли! — Княжич перекрестился.

Ратники не без труда вытащили плоты на глубину, загрузились на них, взялись за шесты и весла.

Великая река и на этот раз была благосклонна к отряду. Ветра и волны не было. Гребцы работали изо всех сил, постоянно менялись. Рулевые держали плоты строго поперек русла. Такое положение позволяло противостоять течению.

Княжич стоял на краю плота, рядом с рулевым и внимательно смотрел на берег. Он увидел человека, бежавшего по дороге, ведущей к Казани, и освещавшего свой путь факелом.

— Ну-ну, беги. Что ж ты коня-то не взял? Или не осталось их, все разбежались?

Рулевой, бывший невольник Камба, сменивший Нестерова, спросил:

— Ты что-то сказал, воевода? Я не понял.

— Нет, Ивор, ничего. Это я так, про себя.

Плоты уходили все дальше от вражеского берега. Он становился размытым. На нем уже нельзя было ничего рассмотреть. Приближалась другая сторона реки. Она тоже принадлежала Казанскому ханству, но там было куда безопаснее.

Не прошло и часа, как плоты приткнулись к песчаной отмели. Никакой команды не потребовалось. Ратники и бывшие невольники сами начали сбрасывать на сушу тюки с разным полезным скарбом, трофейное оружие. Бессонов выволок на берег сначала мурзу, а потом и Рубаила.

— Надо разметать плоты и пустить бревна по течению. Оставлять их тут никак нельзя. Этим мы укажем татарам место высадки, — сказал Камба воеводе.

— Верно. Один управишься?

— А что тут управляться-то, княжич? Порубить веревки, бревна сами разлетятся.

— Занимайся этим.

Все добро, захваченное с собой, княжичу пришлось распределять по носильщикам. Мужикам и ратникам помогали женщины. Савельев решил основательно нагрузить и Рубаила. Хватит ему расслабляться.

Свободными остались девять ратников, включая самого Дмитрия, Осипа Горбуна и служивых татар. Воевода определил их в передовой дозор. На фланги он отправил Истому Уварова и Горбуна, в замыкание вывел Надежу Дрозда, Тараса Дрогу, Филата Черного и Бессонова. Сам тоже пошел с тыловой группой.

Агиш определил, что при переправе плоты снесло не так далеко, как в первый раз. Путь до лагеря, где были оставлены кони, составлял четыре версты.

На реке пока все было тихо и спокойно. Да оно и понятно. Беглец с хутора только добрался до Казани. Покуда с ним там разберутся, поймут, что произошло, поднимут отряд… но на это и был расчет.

Недавние пленники быстро шли по лесной тропе. Они не обращали внимания на колючий кустарник, цепляющий их ветвями, превозмогали нарастающую усталость.

— Ты гляди, княжич, как бывшие полоняне идут. Наших чуть не опережают, — с немалым удивлением проговорил Черный.

— Свобода, Филат, придает силы. Они не хотят опять попасть в полон. Сейчас для них нет ничего страшнее.