Виталий Гладкий - Рерик - сокол русов

До встречи с Рериком она понятия не имела, что такое любовь. И когда это чувство нагрянуло – совершенно неожиданно для девушки, – ей показалось, что она воспарила под небеса. Это было так здорово, так тревожно и непонятно, что она пребывала в полном замешательстве. А когда Гюзель узнала, что из-за нее Рерику предстоит судебный поединок, она едва не упала в обморок.

Хорошо нянька, которая заменила ей мать, подхватила девушку под руки и обрызгала чело холодной водой. И теперь Гюзель, ощущая на себе сотни взглядов – от доброжелательных до неприязненных и даже враждебных, – сидела как на иголках, хотя и старалась не подавать виду.

«Если ему суждено погибнуть, я тоже умру!» – в отчаянии думала бедная девушка. Эта мысль обретала все более зримые очертания, и Гюзель даже украдкой нащупала рукоять небольшого острого кинжала, который был спрятан в складках ее богатого одеяния. Поначалу она дала зарок убить себя, если Рерик попытается насильничать, но он был так нежен и обходителен, что Гюзель постепенно успокоилась и выбросила дурные мысли из головы.

Рерик только раз посмотрел в ее сторону. Но этот взгляд был так выразителен, так красноречив, что Гюзель почувствовала в душе ужасное смятение вперемешку с любовным томлением. «Ты должен победить! – Ее взгляд сверкнул молнией. – Должен! Иначе…»

Домыслить она не успела. Взревели боевые рога русов, и на «поле» появился второй участник судебного поединка – тюрок Маджит; это имя обозначало «могущественный». Неизвестно, получил ли он его при рождении, или ему присвоили новое за боевые заслуги, но вид у Маджита был впечатляющим. Он оказался выше Рерика на голову, а его грузное мускулистое туловище, казалось, вот-вот порвет прочные кожаные шнурки, скрепляющие пластины латного доспеха.

Такое защитное снаряжение стоило баснословно дорого, за него отдавали большое стадо овец или полсотни печенежских лошадей, но Маджит служил тархану в качестве телохранителя, поэтому Ахмад Синджибу не поскупился и приобрел ему самое совершенное вооружение.

Увидев, кто вышел против Рерика, Гюзель невольно ахнула – Маджит часто развлекался тем, что одним ударом кулака убивал годовалого бычка. Заметив грозный взгляд отца, девушка прикусила до крови нижнюю губку и в полном отчаянии мысленно воззвала ко всем известным ей богам и даже демонам, чтобы они подсобили ее возлюбленному.

Увидев противника, Рерик оживился. Он прошелся по ристалищу, словно большой кот, мягко и вкрадчиво ступая сафьяновыми сапожками без каблуков. Глаза юноши сузились и стали почти такими же, как раскосые зенки Маджита. Он не слушал, что там вещал старый седой волхв – распорядитель судебного поединка; Рерик готовился ступить на границу Нави. С этим нужно было поторопиться, потому что тюрок был грозным соперником, играть с которым значило обречь себя на поражение. Войти в это коварное своей непредсказуемостью пограничное состояние непросто, а еще сложнее было выйти из него. Если задержишься дольше, чем положено, то можно вообще лишиться ума и не вернуться в мир людей.

Но вот прозвучал удар деревянного била и бой начался. И конечно же, Маджит сразу бросился на Рерика, как бодливый бык, чтобы смять его мощью своих ударов. По сравнению с ним полянин, со своей тонкой талией, выглядел как тростинка. Вот только тюрок как-то не рассмотрел его широкие плечи, предполагавшие недюжинную силу. Рерик уже вошел в боевое состояние, поэтому выпад противника не стал парировать, а просто ушел в сторону, да так быстро, что тот не понял, почему его тяжеленный меч лишь скользнул по щиту Рерика.

Зато он ощутил сильный удар руса по спине. Но самым обидным для него стало то, что Рерик нанес его плашмя – словно отмахнулся от назойливого гнуса. Зрители взревели от восхищения; казалось, Рерик не сражался, а танцевал какой-то замысловатый танец. До этого редко кому удавалось посмотреть на боевое мастерство воеводы молодых «волков», и все дивились грациозности его движений.

Волчило, который наблюдал за боем с огромным напряжением, расслабился и коварно ухмыльнулся; теперь он был спокоен за своего воспитанника. В таком состоянии Рерика еще никто не мог победить.

Маджит взревел и впрямь как раненый бык, но теперь его действия стали более осторожными. Он вдруг понял, что противник ему попался далеко не простой, – а воином тюрок и впрямь был отменным, – и постарался унять свое ретивое. Маджит начал действовать по всем канонам мечевого боя. Но поспеть за Рериком не мог. Тот разил его со всех сторон, перемещаясь по ристалищу с немыслимой быстротой. Маджит свирепел, его лицо заливал пот – стояла жаркая погода, – однако достать противника своим длинным мечом не мог.

Неожиданно Рерик отбросил щит, будто он ему мешал, и встал перед тюрком в небрежной позе, опустив острие меча книзу. Толпа загудела, даже Волчило обеспокоился – что это стукнуло Рерику в голову?! Сражаться без щита против такого сильного воина, как тюрок, – это безумие! Так подумал и Руяр. Он наклонился вперед и затаил дыхание. Неужто Рерик ищет смерти?!

Все дальнейшее произошло так быстро, что никто ничего понять не мог. Конечно же, обрадованный таким «подарком» Маджит ринулся вперед, даже занес меч над головой юноши, но в следующее мгновение он почувствовал сильный удар по ногам сзади, из-за чего ему пришлось упасть на колени, а затем острое, как бритва, лезвие меча Рерика оказалось у его горла.

– Дернешься – умрешь, – услышал тюрок над головой несколько охрипший и до ужаса спокойный голос юноши.

Рерик поднял голову и посмотрел на хакана. Он ждал его решения. Теперь только от Руяра зависело, будет жить Маджит или умрет. Хакан повернулся к Ахмаду Синджибу и сказал, криво улыбнувшись:

– Надеюсь, тебе понятно, что боги на стороне этого юноши. Остается последний вопрос: что делать с твоим воином? Он не оправдал высокого доверия…

Хакан с мстительным чувством ждал, что ответит тархан.

Ахмад Синджибу был багровым от ярости. Он ждал победы от Маджита, и только победы! Теперь над ним будут смеяться не только его враги среди придворных кагана, но и те, кто представлялись друзьями. А таких было немало, и тархан это знал.

И Ахмад Синджибу принял решение. Жестом, достойным римского патриция, он указал большим пальцем вниз. Проигравшему судебный поединок – смерть! Люди ахнули. Они не ожидали такой жестокости от тюрка. Боги были милостивы к Маджиту, Рерик его пощадил, а тут такое…

Руяр тоже был обескуражен. Он никогда бы не отдал своего лучшего бойца на заклание. К тому же тархан не знал, что драться с Рериком на мечах – пустая затея. Юный воевода мог запросто уложить трех лучших мечников, что частенько демонстрировал в учебных поединках. Притом делал это с легкостью необычайной. В него словно вселялся злой демон.