Вячеслав Софронов - Обреченный странник

Как только совсем рассвело, они отправились в том направлении, откуда ночью слышались крики. Правда, сейчас, сколько они ни звали, никто не откликался, и утром уже не казался таким страшным и загадочным, как ночью.

Пройдя до основания горы, они углубились в молодой сосняк, который рос лет десять, а то и больше на месте сгоревшего леса. Кругом лежали полусгнившие, местами обугленные, огромные стволы деревьев, причудливо переплетясь, а прямо, меж них, поднимались молодые, с острыми иглами сосенки, набирая силы, тянулись к небу, словно и не было никогда здесь страшного пожара, погубившего все живое. Иван перелез через один из стволов и крикнул. Тут же в ответ справа от него донесся жалобный крик, идущий откуда–то снизу, как будто из–под земли:

— Братцы… Здесь я… В колодце…

Иван кинулся на крик и чуть не провалился в старый с размытыми водой краями колодец. Он опустился на землю и свесил голову вниз, увидел на дне колодца, глубиной саженей в пять, стоявшего на ногах Георгия Федюнина, опиравшегося на ружье.

— Как же тебя угораздило колодец не заметить? — спросил его Зубарев.

— И сам не знаю, козел проклятущий показался мне на опушке, я — за ним, а он то за дерево, то снова выскочит и на меня глазом зырк–зырк, и снова бежать. Потом уже, когда в колодец угодил, понял, нечистый то был. Он меня и завел как раз сюда на погибель…

— Живой! — крикнул подбежавший следом Артамон Сенцов. — Ну, слава Богу, а то мы уж всякое передумали.

— Живой–то живой, вот только нога не гнется, — ответил снизу Георгий.

— Ладно, как вытащим, разберемся, что к чему. Тащи сюда веревку, приказал Иван Сенцову.

Когда Федюнина извлекли наверх, осмотрели распухшую ногу, которую он, судя по всему, вывихнул во время неудачного падения, то Иван заволновался, сможет ли Георгий идти сам.

— Да, вроде, ничего, — сделал тот несколько неуверенных шагов, — на мне, как на собаке, быстрехонько все заживает, не сумлевайтесь, — ему самому было неловко за свою оплошность, и он чуть хорохорился, показывая всем видом, мол, ничего, и не такое бывало. Потом, спохватившись, сунул руку в карман и вытащил оттуда несколько зеленоватых камешков, протянул Ивану. Во, чего я в том колодце на дне нашел… Не это случаем ищешь?

Зубарев до поры скрывал от солдат, зачем именно отправились они на Урал, да и те не особо проявляли интерес, занятые новыми впечатлениями. Не зная, как повернется дело в дальнейшем, Иван сообщил им лишь то, что отправился он на поиски камней по заданию губернатора, а что за камни им требуются, о том молчал. Сейчас, когда он взял в руки извлеченные со дна колодца Георгием камни, он скорее внутренним чутьем понял, что это и есть знаменитые уральские самоцветы, названий которых он не знал, не интересовался прежде, но к разыскиваемому им серебру они явно никакого отношения не имели.

— Не то это, — покачал Зубарев головой, — не они нужны.

— А я знаю, что это за камни будут, — протянул неожиданно руку Сенцов и, взяв их у Зубарева, глянул через полупрозрачный камень на свет, счистил налипшую глину. — Встречал я раньше такие на браслетах у татар… Вроде как, изумруды зовутся.

— Похоже, — согласился Иван, припоминая, что видел такие браслеты и сам, да только не интересовался, что за камни на них.

— Дорогие, наверное, — предположил Сенцов, — как делить будем? На троих? Сколько их у тебя, Егор? — очень по–деловому отнесся к находке Сенцов, словно он здесь был старший.

— Три и есть камешка, — промямлил что–то Федюнин, отводя глаза.

— Нехорошо от товарищей скрывать, — назидательно выговорил ему Артамон, — напрятал, верно, еще по карманам–то…

— Дай–ка мне камни, — попросил Зубарев, — никакой дележки не будет. Забудьте о том. Не на большой дороге. Вы тут под моим началом, и сам губернатор распорядился мне на Урал ехать. А потому все, что найдете, должно быть передано по назначению…

— Это по какому еще назначению? — не пожелал признавать главенство Ивана Сенцов. — Ты нам глаза не заливай… "по назначению"… Знаем мы это назначение, заграбастаешь все, и готово.

— Молчать! — заорал вдруг Иван, и сам не узнал своего голоса. — Не на посиделки заявились, чтоб языком трепать. В острог захотел? Я те устрою, посидишь на цепи в застенке. Все, что ни сыщем, в казну должно быть доставлено.

— А ты здесь при чем? — и не думал уступать Сенцов. — Не стращай острогом, а то мы с ружьями, — щелкнул он курком, — кинем вон тебя заместо Егора в колодец и кукуй, пока Богу душу не отдашь.

— Бунт?! — негромко спросил Зубарев, сощуря глаза в нехорошей усмешке. — Супротив губернаторской воли идти вздумал? Давай… давай, убей меня, а я тебя и с того света достану. Косточки мои все одно найдут и тебя, любезного, потянут в Сыскной приказ, да и спросят, как могло выйти, что вы оба живы остались, а я в колодце лежу? Под пыткой все и расскажешь быстрехонько. Ты не думай, не на того напал, я еще в Тюмени кому надо сообщил, куда ехать и где чуть чего искать меня, коль в срок не вернусь. Так что не выгорит твое дело, Артамон.

— Да подавись ты камнями своими, — швырнул ему под ноги злополучную находку Сенцов, — может, и не изумруды то вовсе, а так, пошутковал я малость.

— Вот, у меня еще есть, — вытащил со вздохом из кармана пригоршню зеленоватых камней Федюнин, — дома показать хотел.

— Сперва сам им покажись, а то в следующий раз в колодец полетишь, шею сломаешь, тут тебя и схороним, — проворчал Иван, пряча находки.

На дальнейшие поиски Иван решил солдат не брать, чтоб не вызывать лишних осложнений, тем более нога у Федюнина распухла, передвигаться сам без посторонней помощи он не мог, а Сенцова Иван поставил заниматься приготовлением обеда. Сам же он с утра пораньше отправлялся пешком за образцами руд, и вскоре им было найдено еще несколько обветшалых старых колодцев, где, судя по всему, древние старатели искали то ли серебро, то ли самоцветы. Спускаться в них Иван не рисковал, но некоторые, не особо глубокие, обследовал и в двух нашел черные, будто вымазанные сажей куски руды, очень похожие на те, что он привез из этих мест в прошлом году. Теперь он, уже наученный горьким опытом, делал на ближних деревьях затесы, вырубал на них специальные метки, а в тетрадку записывал, где и в каком месте те образцы брал. Вскоре у него набралось тех камней почти три мешка, и он уже стал беспокоиться, как ему вывезти их из леса, чтоб добраться хотя бы до проезжего тракта, где сможет нанять попутного возчика.

Прошла неделя, как они разбили лагерь возле двуглавой горы, которую Иван назвал про себя Верблюдом, до того она была похожа издали на двугорбого верблюда, — такие частенько появлялись на тобольских базарах. Погода благоприятствовала его поискам: стояли тихие погожие деньки, и только все прибывающие комары, не дающие спать по ночам, омрачали их пребывание. За все это время никто не потревожил их, поскольку ближайшее русское селение находилось в двух днях пути, а башкиры кочевали значительно южнее и в этих местах почти не появлялись.