Михаил Деревянко - Святой язычник

Беглецы спешно прошли мимо Святой Софии. Владимир ненадолго задержался, с восхищением и одновременно сожалением взглянул последний раз на фасад храма, украшенного ликом Христа. От подземных сотрясений колебался даже такой огромный собор, и Иисус, казалось, колебался вместе с ним. Великий князь тяжело вздохнул и устремился за товарищами.

Неожиданно перед ними рухнула стела. Девушки в ужасе отпрянули, а Владимир бросился вперед, защищая их от потока камней и осколков. Благо он так и не успел снять боевые доспехи, которые и защитили его от камнепада. Никто серьезно не пострадал. Ссадины и ушибы были не в счет. Не ожидая, пока осядет пыль, Великий князь взял Анну на руки и понес через руины. Громыхало проделал то же самое с Анастасией. Дружина двинулась дальше и вскоре в полном составе достигла корабля. Еще на подходе к гавани беглецы увидели бушующее море.

– Да-да-да, – разочарованно протянул Острожко, – в такую бурю нам не отплыть…

Однако по мере их приближения к берегу море чудесным образом успокоилось, волны улеглись и даже подземные толчки прекратились.

– Удача с нами! – крикнул Великий князь и приказал: – Поднимайте паруса! Надо успеть отсюда убраться, пока не подняли цепь, перегораживающую бухту.

Он повернулся к Анне.

– Цепь во время бури наверняка опустили?

Та утвердительно кивнула.

– Безусловно, судьба благоволит вам.

Великий князь опешил от неожиданности:

– Как?! А ты?

– Что я?

– Разве не поплывешь с нами?

– Кем? Шестой женой? – резко спросила принцесса.

Владимир не успел ответить. Сверкнула молния, ударил гром, и на землю обрушился ливень. Все моментально промокли до нитки. Владимир скинул гладиаторский шлем, подставив под дождь взлохмаченную разгоряченную голову, и опустился перед Анной на колени.

– С того момента, как я увидел тебя, в моем сердце властвуешь только ты. Только о тебе мои думы и помыслы…

Анна не дала ему договорить. Она опустилась рядом с ним и крепко обняла его. Ее слезы смешались с дождем, и Владимир ощутил солоноватый привкус на губах.

– Я буду помнить о тебе всю жизнь, – прошептала Анна.

– Но почему? Почему ты не хочешь быть со мной?

– Я хочу, – чуть слышно ответила принцесса.

– Так в чем дело? Смотри, сами боги помогают нам!

– Бог никогда не покидает нас. А вот достойны ли мы Его милости?

– Что мы нарушили? Что мы сделали плохого?

– Ты делаешь все правильно. А вот я хочу трусливо бежать, скрываясь от своих родственников и соплеменников. Ведь это подло!

– Нет, Анна! Я зову тебя с собой, потому что здесь нам не позволят быть вместе.

Принцесса подняла взор к небу.

– Скажи, ты бы смог бросить в беде своих друзей? Пойми, я нужна здесь!

– Ты нужна мне!

Владимир бережно взял ручки принцессы в свои огромные ладони.

– Любимая, поверь мне, они тут без тебя прекрасно справятся. Пойдем со мной.

Принцесса разрыдалась и с трудом выдавила сквозь слезы:

– Прости, я не могу…

Страстный диалог Владимира с Анной привлек всеобщее внимание. Почти никто не знал греческого, но все было понятно по мимике и жестам.

– Да что ты с ней цацкаешься! – воскликнул Волчий Хвост. – Послушаешь бабу – бед не оберешься. Тащи ее на корабль, и все дела.

Владимир зло оглянулся на него.

– Не твоего ума дело!

Он с удивлением посмотрел на столпившихся вокруг дружинников и приказал:

– Все на корабль!

Воины неспешно потянулись к сходням. Лишь Анастасия, нежно попрощавшись с Громыхало, осталась возле принцессы и Великого князя.

Анна молча обняла Владимира и поцеловала; затем резко отстранилась от него, скороговоркой бросила лишь одно слово «прощай» и, не оглядываясь, пошла в Константинополь. Анастасия едва поспевала за ней.

Владимир смотрел им вслед, пока они не растворились в дымке дождя.

Всю дорогу от Большого дворца до гавани Волчий Хвост помышлял только об одном: как бы незаметно улизнуть, хорошо понимая, что его очень быстро выведут на чистую воду. Однако Острожко и Громыхало глаз с него не спускали и не отставали от него ни на шаг. Пришлось боярину вместе со всеми взойти на корабль и отплыть от берегов Византии. С безнадежной тоской смотрел Волчий Хвост на крутые волны, прикидывая в уме, хватит ли у него силенок доплыть до берега, если прямо сейчас сигануть в море. Другого момента для спасения, пожалуй, уже не будет. Пока боярин колебался, Острожко задорно обратился к Владимиру:

– Княже, поведай нам, как ты умудрялся передавать нам весточки.

– Какие весточки? – удивился Великий князь. – Я никому ничего не передавал.

– Как так?! А Волчий Хвост регулярно нам их докладывал.

Тут все взоры обратились на боярина. Тот задрожал, попытался выхватить меч, но в одно мгновение был повергнут и обезоружен Громыхало.

– Так вот кто нас предал! – как вздох прокатился по ладье всеобщий возглас.

Изменника, словно нашкодившего котенка, подтащили к ногам Владимира.

– Суди его, княже.

А тот все никак не мог поверить.

– Как?! Не может быть! Неужто ты – предатель?!

Волчий Хвост вдруг зло окрысился:

– Это не я предатель! Это ты предатель! Это ты предал нашу веру! Это ты продался лживым грекам! Это ты изменил заветам своего отца Святослава! Это ты предал наших богов!

Гнетущая тишина повисла над ладьей. Даже гребцы бросили весла и с напряжением уставились на Великого князя. Никто не ожидал такой дерзости от боярина, но каждому волей-неволей приходилось делать мучительный выбор между новой верой и верой предков. Волчий Хвост попал не в бровь, а в глаз, и Владимиру нужно было хорошенько подумать, чтобы найти достойный ответ. Глядя в перекошенное страхом и ненавистью лицо Волчьего Хвоста, он тихо молвил:

– Прав ты боярин: люба мне новая вера. Может, и повинен я в том, что хочу сделать Киев таким же могучим и красивым, как и Царьград, что хочу детей наших научить слову мудрому, что Русь хочу видеть цветущей, как Византия. Каюсь, виноват. Только товарищей своих, как ты, я не предал и под пытками. Нет на мне крови павших в бою отроков. А предал их ты, и по твоей вине они пали.

Говорил Великий князь негромко, но ни одного слова не пропустил ни один воин. Речь Владимира шла от сердца и проникала в сердца. Поэтому, как гром, грянул клич:

– Смерть предателю! Смерть изменнику!

Волчий Хвост озверело оскалился.

– Можете меня казнить, но правду этим не скрыть. Все племена: и русы, и поляне, и кривичи, и древляне, и все остальные – против новой веры!

Поднялся невообразимый гам. Владимир решительно восстановил тишину и обратился к Волчьему Хвосту:

– Скажи, а за каких они богов?

– За своих!

– Каких своих?

Боярин на секунду замялся: