Михаил Деревянко - Святой язычник

– Да ты что?!

– Его уже пытались извести.

– Неужели кто-то посмел поднять руку на княжича?

– И как ты думаешь, кто?

Священник глубокомысленно помолчал и витиевато изрек:

– Я знаю лишь одну особу, которой выгодна гибель княжьего сына, но не могу поверить, что она на такое способна.

– Еще как способна! И не на такое. Поверь мне!

– И что же делать? – с дрожью в голосе спросил священник.

– А ты знаешь другой выход?

Юлия достала из-под подушки небольшой кинжал и попыталась вложить его в руку любовника, но тот в ужасе отдернул ее.

– Нет! Я не смогу! Я мухи не убил.

– А этого и не требуется.

– Как это? – не понял Тип.

– Кинжал с секретом. В его острие, как в жале змеи, залит яд. Достаточно малейшей царапины. Так что будь осторожен.

Священник широко расширенными глазами уставился на страшное оружие, лежащее на покрывале.

– Мой… мой сан не позволяет мне совершать подобные действия.

– А соблазнять княгиню твой сан тебе позволяет?

Гречанка стянула с любовника одеяло, оставив его совершенно нагим. Тот не попытался даже прикрыться.

– Там речь шла о жизни, а тут о… о смерти.

– Ты прекрасно понимаешь, что смерть неизбежна. Вопрос лишь в том, чья это будет смерть.

– Не хотелось бы, чтобы моя.

– Это будет зависеть только от тебя самого.

Тип побледнел.

– Я… я не справлюсь!

– Кто же тогда защитит нашего сына?! Принцесса уже что-то пронюхала про наши связи. Давеча мне намекала. Дознаются – не сносить головы ни мне, ни тебе.

Дрожащей рукой священник взял кинжал.

– Я сделаю все, что в моих силах…

Юлия протянула ему ножны.

– Вложи пока, а то ненароком оцарапаешься.

– Тьфу, тьфу… – забормотал Тип и, торопливо одевшись, поспешил к выходу.

– Любимый, а прощальный поцелуй?

Священник пригнулся, как от удара бича, и, обернувшись, с плохо скрываемым страхом посмотрел на обнаженную княгиню, которая с ангельской улыбкой тянула к нему руки и манила к себе.

– Или ты меня уже разлюбил?

– Как… как ты могла такое помыслить? Я просто спешу выполнить свой долг.

– Спеши и помни о Святополке. Он должен быть Великим князем!

После Рогнеды принцессу навестила княгиня Мимолика и, толком не успев поздороваться, восхищенно всплеснула руками:

– Какая прическа!

– Обычная прополома, – пожала плечами Анна. – В Константинополе все такие носят.

– Что значит Византия! А в нашей дыре только и умеют одни косы заплетать. Дикари!

– Не знаю, но мне очень нравится. Я бы и себе сплела такую косу, как у тебя, да не умею.

– Я тебе сделаю, – с готовностью подхватилась Мимолика.

– Зачем же себя утруждать – на это есть прислуга.

– Ни в коем случае. Как можно доверять свои волосы какому-то брадобрею? Он все испортит!

– Но и княгине негоже заплетать чужие косы.

– Да это мое любимое занятие! Позволь мне поколдовать над твоими волосами. А попутно я открою тебе все тайны.

– Тайны славного Киева? – улыбнулась принцесса.

– И их тоже.

– Хорошо, – сдалась Анна, – но при условии, что и я сооружу тебе прополому.

Мимолика от восторга захлопала в ладоши:

– Прекрасно!

Немедля она усадила принцессу перед зеркалом и, вооружившись ножницами и расческой, с азартом взялась за дело. Тщательно расчесав волосы, Мимолика быстро и ловко сплела длинную и толстую косу. Анна была в восторге. Правда, от ее внимания не ускользнуло, что те волосы, которые остались на расческе, княгиня намотала на палец и спрятала за пазуху.

– Зачем они тебе?

– Не сорить же, – нашлась Мимолика и тут же воскликнула: – А это что за чудо?!

– Какое? – не поняла Анна.

Княгиня с нескрываемым восторгом смотрела на ноги принцессы.

– Никогда в жизни не видела таких изумительных сапожек.

– Обычные башмачки.

– Мне бы такие…

– Я подарю тебе намного лучше и совершенно новые.

– По-моему, ничего лучше уже не бывает.

Принцесса молча сняла башмачки, которые в самом деле были восхитительны, и протянула гостье:

– Они твои.

– Ты шутишь?

– Нисколько.

– Я не могу принять такой подарок.

– Да это вовсе и не подарок.

– А что же?

– Безделушка.

– Без которой ты осталась босой.

– Тут этим никого не удивишь.

– Не хватало, чтобы еще и княгини ходили босиком.

– Надо же привыкать к местным обычаям, – улыбнулась принцесса, – раз уж с косой, то и босой.

– Ты еще и сарафан нацепи.

– А это мысль! – воскликнула Анна и быстро переоделась. – Ну, как?

– Вылитая полянка!

– Теперь я смело могу гулять по Киеву: меня никто не узнает.

– А вот это не стоит.

– Почему же?

– Можно в такую историю влипнуть, что мало не покажется. Поди потом доказывай, что ты принцесса.

Анна живо вспомнила недавнее приключение и согласно кивнула. Она принялась уговаривать Мимолику взять сапожки и хитон, и та в конце концов согласилась, а вот сооружать на своей голове прополому почему-то отказалась и куда-то заспешила.

Не успела княгиня уйти, как явились счастливые Громыхало и Анастасия.

– Ты что это так вырядилась? – удивилась подруга.

– А что, не идет?

– Еще как! – непроизвольно воскликнул Громыхало, однако Анастасия быстро охладила его пыл:

– Я только не поняла, зачем ты Мимолике свои наряды отдала. В стирку, что ли?

– Подарила.

– Она у тебя их просила? – насторожился дружинник.

– Нет, но они ей очень понравились.

– Да у нее такие наряды, что вам и не снились! – непроизвольно вырвалось у Громыхало.

Он озабоченно потер лоб.

– А что она у тебя еще взяла?

– Волосы.

– Как?! – воскликнул Громыхало с непривычным для него волнением и бросился вслед за княгиней, оставив гречанок в полном недоумении.

– Даже не попрощался, – вздохнула Анастасия. – Ну тут и нравы.

– Думаю, на то у него есть веские причины…

– Все равно, пора серьезно браться за его воспитание.

Пока византийки рядили да гадали, Мимолика с добытыми трофеями успела добраться до северной окраины Киева. Здесь, на отшибе, в небольшой покосившейся избушке жил колдун-чародей Чапонос. О его волшебной силе ходили легенды. Говорили, что ему ничего не стоит извести любого человека и сжить со света.

Запыхавшаяся от быстрой ходьбы княгиня постучалась в рассохшуюся до щелей дверь робко и боязливо. Не услышав никакого ответа, осторожно заглянула внутрь. Низко опустив взлохмаченную голову, колдун сидел за почерневшим от времени столом, положив на него огромные руки, густо покрытые черными длинными волосами. Громадный длинный нос едва не упирался в дубовую столешницу, а из-под сросшихся широких бровей зло сверкали темные глаза. При входе княгини чародей не шелохнулся. Мимолика тоже застыла, однако долго не выдержала и несколько раз кашлянула.