Фридрих Герштеккер - Золото Калифорнии

С громкими и радостными восклицаниями поспешил он к повозкам, так как узнал там людей, довольно долго путешествовавших вместе с его родителями, но опередившими их, благодаря более мощным упряжным животным. Что их задержало, стало понятно с первого взгляда, так как он увидел старое, изломанное колесо, лежавшее на земле около ручья, который они только что переехали. Присмотревшись ближе, он увидел, что мужчины были заняты пригонкой на ось довольно грубо, но прочно сработанного нового колеса.

Лесной житель Америки хотя и не занимается специально тем или другим ремеслом, но всегда отлично знаком с подобного рода делом и обладает большой сноровкой во всех деревянных поделках.

Хотя Георг с восторгом приветствовал старых знакомых, так как крайне нуждался в их помощи, но эти последние приняли его более чем равнодушно.

- Здравствуй, Георг! - сказал один из них, не прерывая работы, когда юноша с ним дружески здоровался, - так вы уже приехали? А нам теперь не повезло! Это проклятое колесо так нас задержало, что эти две мили, которые нам с таким трудом удалось проехать, приходится теперь искупать тяжелой ценой. Черт бы ее побрал, всю эту проклятую сторону с ее утесами и долинами!

- Нет, мистер Хослик, - отвечал Георг, - мы еще сюда не доехали. Отец остался в горах около повозки и послал меня попросить у кого-либо помощи. Все наши волы пали, за исключением одного, который не в силах один тащить далее телегу, а мать больна и не может пешком двигаться по снегу.

- Гм… - возразил другой, - значит, вы порядком увязли в беде. Да, переезд сухим путем многим испортил аппетит. Ужасно, сколько мы попусту потеряли времени! Теперь бы мы по самые лодыжки бродили в золоте, а между тем застряли в этой проклятой пропасти, откуда, кажется, и выхода нет. Ну, теперь, пожалуй, колесо это выдержит, если только сатана не изломает другое и не задаст нам новую работу.

- Оно теперь достаточно крепко и хорошо пригнано, - сказал Георг. - Не будете ли вы так добры послать моему отцу пару ваших волов, лишь бы только помочь ему вывезти из гор и из снега мою мать и сестренку?

- Как? - воскликнул американец порывисто и изумленно, повернувшись в сторону Георга. - Вы хотите, чтобы я послал пару волов в эти проклятые снежные горы! Только этого еще недоставало! Да ты, парень, или сам с ума сошел, или меня считаешь помешанным? Да я невыразимо благодарен Создателю, что наконец мне удалось оставить за спиною эти горы и этот снег и действительно мог бы считаться сумасшедшим, если бы вздумал снова туда возвратиться с целью помочь тем, кто там застрял.

- Но вы подумайте только, - возразил Георг глухим голосом и задыхаясь от сдавивших его горло слез, - что там, наверху, целая семья, менее чем за день ходьбы от вас, неизбежно погибнет, если вы не поможете ей!

- Помогать, помогать!.. - проворчал переселенец, по-прежнему занятый пригонкой колеса. - Я полагал, что тебе знакома наша американская поговорка: «Сам себе помогай!» Каждый должен сам себе помогать, насколько сумеет, а кто не в силах совершить такой переезд, не должен его предпринимать и даже помышлять о нем. Как ты полагаешь, - продолжал он, снова повернувшись к Георгу, - разве твой отец, если бы теперь был со мною, помогал бы мне исправить колесо?

- Конечно, помогал бы! - уверенно и быстро проговорил Георг. - Он уже многим помог и, разумеется, не оставил бы вас в трудном положении.

- Так вот как! Он бы терял около меня попусту время?

- Несомненно.

- Ну так он был бы большим сумасбродом, каким я его до сих пор не считал, - пробормотал переселенец, засовывая чеку в ось, на которую снова было прочно надето колесо.

Во время этого разговора подошли две женщины, принадлежавших к маленькому каравану, и узнали, о чем шла речь.

- Однако, отец, - заговорила одна из них, молодая девушка с милым, открытым и очень добрым лицом, - неужели ты считаешь возможным оставить Уаклеев там, наверху, без всякой помощи? Почему бы им не послать с Джоном двух волов? Ведь дорога здесь гораздо лучше, и это нам не помешает отправиться дальше с другими.

- Заботься о том, что тебя касается, а не в свое дело не вмешивайся! - возразил ей отец настолько строго и сердито, что она испуганно отстранилась. - А где я потом найду волов, стоивших мне больших денег? Где же? А ведь волы здесь, в Калифорнии, ценятся на вес золота. Да мы будем совершенно разорены, если они опять отправятся в эти Богом забытые горы и попробуют чужого кнута!

- А если мы их подождем здесь, - застенчиво и робко проговорила девушка.

- Вот как! А там, куда мы едем, люди зарабатывают ежедневно от одной до двух унций золота на человека, а нас тут пять сильных и здоровых мужчин. А кто нам заплатит за то время, которое мы таким образом потеряем? А? Вы там болтаете по целым дням и готовы звезды с неба снимать, а как круто придется, кому придется о вас заботиться? Одному только старику. А потому, ему лучше, чем другим, известно, как ему надо поступать. Итак, повторяю коротко и ясно: я в горы моих волов не пошлю, если бы даже там застрял мой родной брат. Послал бы только в том случае, если бы мне за это хорошо заплатили.

- Отец мой охотно заплатит вам все, что следует! - оживленно и быстро проговорил Георг.

- Да, нам уже это дело знакомое, - возразил, покачивая головой, старик, - что надлежит и что будет в силах. Но что же можно считать надлежащим и справедливым в Калифорнии? Здесь совсем иные цены, чем у нас дома, и там еще мы читали в газетах, что за наем волов в течение целого дня легко получают от пяти до шести унций золота. Так что мне пришлось бы требовать от твоего отца за два дня двести долларов. Он, конечно, будет меня ругать и ославит обманщиком по всей Калифорнии. Да и, кроме того, мне с трудом верится, чтобы у него могло еще остать-ся так много денег, потому что в Штатах средства его были далеко не блестящие. Ведь он продал все свое имущество, чтобы снарядиться в дорогу.

Георг стоял около телеги, с отчаянием в душе слушая жестокосердого старика.

«Что же мне теперь предпринимать?» - размышлял он. «Идти ли дальше или возвратиться обратно к родителям, не найдя помощи? Что же тогда будет с моей больной матерью?» И в эту минуту он увидел лошадь, стоявшую недалеко, привязанной к дереву.

«Быть может, старик согласится одолжить мне этого коня?» - думалось ему, и, как ни тяжело было просить что-либо после всего того, что пришлось ему выслушать, Георг все-таки превозмог себя и, скрепя сердце, решил, ради матери, попытаться упросить старика.

Но и это оказалось напрасным. Иллиноец - старик был родом из штата Иллинойс - и вовсе не хотел слышать слов «ссудить» или «дать взаймы», но соглашался продать ему лошадь.

- Если при тебе, молодчик, имеется достаточно денег, - сказал старик, обращаясь к Георгу, - так я, пожалуй, не прочь уступить тебе коня за умеренную, хотя, конечно, калифорнийскую цену, несмотря на то, что там, на равнине, я могу рассчитывать получить за коня вдвое и даже, пожалуй, вчетверо…