Герви Аллен - Антони Адверс, том 2

...Это было семь лет назад, мой мальчик. Старый генерал-губернатор уехал домой бедняком. Ужасно. Но вот приезжает новый. Он тоже относительно беден, но он великий идальго и очень хитрый человек. Очень тихо мы подкапываемся под интенданта. Солдатам теперь платят из дохода. Я становлюсь главой Каса да Консолидасьон. Какие-то деньги уходят в Испанию. Мы блюдем, гм, относительную честность, ибо нам предстоит сражаться с ворами и мы намерены победить. Но пока остается интендант - и сеньор Санта-Мария. Они сумели привлечь на свою сторону многих купцов, особенно тех, кто торгует рабами. Они защищают их от иностранных кредиторов. Теперь вам ясно? Ибо тут появляетесь вы, мой юный друг.

...Слушая вас сегодня утром, я ощутил прилив вдохновения. Я понял, как устранить мою давнюю головную боль, как припугнуть друзей интенданта, обеспечить генерал-губернатору независимый доход и помочь иностранным купцам стребовать долги. Теперь достаточно будет пригрозить. Сеньор Гальего послужит наглядным примером. Мне нужны были вы, чтобы свести два и два, "Ариостатику" и "Черного Ангела". - Он похлопал по документам.

- Сеньор, я вам благодарен. Вы получите свои деньги, ибо под этим предлогом мы сможем действовать. Испанские власти и моего хозяина можно убедить. Каковы бы ни были старые законы, иностранных купцов надо защищать, а негодяев наказывать. Я считаю, что возмещение вашего иска будет своего рода наградой за вашу поездку в Африку. В таком деле мы можем доверять лишь человеку, кровно заинтересованному в успехе. Вы поняли? Вы едете? От этого многое зависит. Многое! - Герр Мейер внезапно забеспокоился.

- Это может быть небезопасно, сеньор. Думайте сами - и прислушивайтесь к нашим словам. Случалось, гордиевы узлы рассекали мечами. Я сам... - рот его немного скривился. - Jawohl! Верно, что я могу умереть в любую секунду! - Он закончил на этой скорбной ноте.

- Я поеду, - сказал Антони.

Карло похлопал его по плечу.

- Люди не все такие мошенники, как вы думаете, мой юный иезуит, - сказал он.

- Ах, Карло, вы, право слово, перегибаете, - отвечал Антони с досадой. - Я имел право задать герру Мейеру эти вопросы.

- Полноте, полноте! Разве обязательно старым и молодым псам цапаться? - воскликнул Мейер. Он сунул документы под мышку и с победным видом двинулся к дверям. - Мы встретились в счастливый час, - продолжал он. - Теперь еще одно. Получите от управляющего Гальего подтверждение, даже если вам придется вздернуть его на дыбу. Это жизненно важно. Если будут сложности, известите меня. Ах, мой друг Карло, полагаюсь на вас. Давайте и сейчас, как встарь, действовать заодно. Я сегодня же увижу генерал-губернатора и сообщу вам его решение. Не то что бы я в нем сомневался. Приготовьтесь, дон Антонио, посетить дворец. Его Превосходительство желает лично знать своих порученцев.

- Не следует ли удостовериться, что "Ариостатика" не снимется с якоря раньше времени, герр Мейер? - сказал Антони.

- Ах, что за мудрое дитя привели вы ко мне сегодня, Карло, вскричал Мейер. - Его слова - доллары. Jawohl, я за этим прослежу. Приказ портовому начальству, тихо. А теперь, auf wiedersehen. - Он открыл дверь и на виду у клерков поклонился вежливо и отчужденно, словно только что уладил будничное дело.

Антони вышел на улицу как в лихорадке. "В Африку! - крикнул он, садясь в экипаж. Карло хохотнул - и назвал адрес всего лишь по соседству.

На пути к Гальего они подобрали Хуана. Он стоял у обочины в прежней матросской одежде, но с новой, окованной серебром гитарой под мышкой. Вид у него был дурацкий.

- Что это значит? - спросил Чибо, багровея. Однако Хуан отвечал не ему, а Антони.

- Простите, дон Антонио, но деньги, которые вы дали мне на одежду... я купил на них гитару. - Он погладил струны. - Не знаю, как это со мной случилось. Ужасно. Но у меня красивый тенор. Мне не хватало аккомпанемента. Простите! - Губы его были белы.

- Мошенник! - воскликнул Антони. Потом рассмеялся. - Прыгай на козлы, Хуан. Кучер, трогай.

С трубадуром на козлах они подъехали к Гальего.

- Это предоставьте мне, - сказал Чибо и вошел в дом.

В экипаже под кожаным навесом было одуряюще-жарко.

- Сеньор, - сказал Хуан, глядя на Антони собачьими преданными глазами, - спеть вам, пока ждем? Я ваш hombre. Я изолью вам свое сердце - его переполняет страстная благодарность.

- Позже, Хуан, - отвечал Антони. - Это приличный квартал.

- Си, си, - сказал Хуан и вздохнул.

Наконец появился Карло с перепуганным пожилым служащим, который молчал всю дорогу к нотариусу. Там он сделал письменное заявление, что сумма, требуемая мистером Бонифедером - законный долг, причитающийся с фирмы "Гальего и сын" за полученный товар. Он подписался как управляющий фирмы; копия документа, согласно которому он уполномочен вести дела в отсутствие молодого сеньора Гальего, была заверена и приложена. Они оставили управляющего возле нотариальной конторы, все еще перепуганного до полусмерти.

- Эта бумага обошлась вам в пятьсот долларов, дон Тони, - сказал Чибо, когда они ехали к пристани, - но она того стоит. Никогда не нанимайте управляющего с темным прошлым, - добавил он, - такие люди слишком легко сдаются на уговоры осведомленных чужаков.

За старыми воротами блеснул синевой залив.

- Ах, скорее бы оказаться на веранде, - сказал Чибо. - Чича привезет на столике ужин... Сегодня будет помпана. Единственная рыба, которую я...

Его перебил жуткий вопль, от которого обоих передернуло. Хлопанье бича, ответные крики, сочувственные охи негритянок, собравшихся у ворот, мимо которых экипаж как раз проезжал, сливались в ужасном хоре.

- Боже! - прошептал Хуан. Струны его гитары тихонько тренькнули. Экипаж остановился, как вкопанный. Они заглянули через ворота во двор.

В центре просторного патио на ослепительно-белом песке зловеще высилась большая черная решетка, установленная на маленьком помосте. К ней, беспомощно раскинув руки на фоне голубого неба, был привязан за кисти чернокожий великан. Мускулы его вздулись огромными буграми, голова моталась из стороны в сторону, словно силясь оторваться. При каждом свистящем ударе он содрогался с головы до пят и хрипло кричал.

- О, Господи! - сказал Антони, вставая.

В эту секунду они увидели брата Франсуа. Он вдруг появился из калитки и, босоногий, в выцветшем одеянии, пошел через белый, залитый солнцем двор. Он что-то закричал, и голос его наполнил жалостью двор. Человек с бичом обернулся. Его тяжелое, квадратное лицо вытянулось от изумления. Слышны были только стоны привязанного.

- Именем Христовым, - явственно произнес монах, - этот человек - твой брат. - Он вынул бич из руки надсмотрщика. Воцарилась мертвая тишина.

Вдруг надсмотрщик очнулся. Он взревел от ярости, и, схватив брата Франсуа, как котенка, потащил к воротам. За воротами он бросил его в сточную канаву и вернулся обратно.