Герви Аллен - Антони Адверс, том 2

- Я ежегодно напоминаю им о себе подарками, - прошептал Чибо, идя в другой конец комнаты. - А это герр Мейер, рейнландер, единственный здесь не окончательный мошенник. Он управляющий.

Последовала приятная беседа. Даже плохой немецкий Антони сразу расположил Мейера. Антони поведал ему все немецкие новости, которые слышал от Винцента Нольте и смог припомнить. Чибо сидел, очень довольный многообещающим началом. Он даже притворился, будто смакует пиво, за которым Мейер послал в собственный ресторанчик. Больше нигде в Гаване пива не подавали, и оно было теплое.

Разбудив в герре Мейере жалость рассказом о бедствиях его соотечественников в Ливорно, нетрудно было заинтересовать его собственными делами. Чтобы понимал Чибо, они перешли на испанский...

- Насколько я понимаю, - сказал Мейер, - вам придется иметь дело с несколькими людьми. Все будет несравненно проще, если вы получите от Гальего официальное признание долга. Без этого, сеньор, еще неизвестно, удастся ли вам преуспеть. По крайней мере, это значительно упростило бы дело. По старым законам в Вест-Индию можно ввозить товары только из Испании. Конечно, в последнее время на это закрывают глаза, и чужеземные векселя оплачивают, ибо в противном случае прекратилась бы всякая торговля. Однако чужеземный купец не может вчинить иск через суд. Он должен передать его испанской фирме, которая предъявит его уже как внутренний и получит деньги в соответствии с законом.

- И вот что занятно, - продолжал герр Мейер, улыбаясь, - только одна фирма выигрывает в суде дела по иностранным задолженностям. Это фирма "Кеста и Санта-Мария". Сеньор Санта-Мария - большой друг интенданта. Он отошел от дел, но живет, как мне говорили, на очень широкую ногу в предместье Салю. Говорят, как-то на официальном обеде он заметил епископу, что не желал бы попасть в рай, поскольку лишь мостовые там сделаны из чистого золота.

- Мы не рвемся благоустраивать небеса для сеньора, - проворковал Чибо. - Нет ли иного выхода?

Герр Мейер вдумчиво допил пиво. Оно было очень теплое. Он с тоской оглядел длинное, безрадостное помещение, засаленных служащих, которые в рубашках без сюртуков писали за богато позолоченными столами.

- Аch Gott [27] О, Боже! (нем.) , Куба! - сказал он, с отвращением разводя руками. Мне жаль вас, сеньор Адверс. Сколько "Гальего и сын" должны "Каза да Бонифедер"?

- Около сорока пяти тысяч долларов.

Герр Мейер что-то лениво подсчитал на клочке бумаги и позвонил в серебряный колокольчик.

- Перепишите набело, - сказал он подошедшему служащему.

- Старый сеньор Гальего недавно умер, не так ли? - спросил Мейер, ожидая, пока принесут чистовую копию. Антони кивнул. - В таком случае возможны затруднения. Вы должны потребовать продажи его имения и принудительного взыскания долга, - он покачал головой, - но, боюсь, никто на это не пойдет. Все купцы-плантаторы на острове возмутятся. Что поделывает его сын?

- Он в Африке, - вставил Чибо. - После смерти отца фирма занимается исключительно торговлей рабами. Их шхуна, "Ариостатика", сейчас в гавани и снаряжается для отплытия в Африку.

- Вот как, - сказал герр Мейер, теребя губы, - вот как?

- Можно ли наложить арест на судно? - спросил Антони. - В таком случае, мы могли бы придти с владельцем к какому-то соглашению, например, договориться о переуступке нам следующей партии невольников.

- Donner! - воскликнул Мейер. - Я вижу просвет. - Он два раза резко прозвонил в колокольчик.

- Принесите мне бумаги по кораблю "Черный Ангел" и по шхуне "Ариостатика", Гальего, снаряжается сейчас к отплытию. - Его тяжелое чиновничье лицо оживилось.

- Ну, сеньор, - сказал он, когда принесли бумаги, - идемте в кабинет интенданта. - Он затворил двери, целую минуту прислушивался, потом прошел в дальний конец комнаты.

Они уселись за пыльный резной стол. Герр Мейер смахнул пыль платком и рассмеялся.

- Тут нам вряд ли помешают, - сказал он с мрачной веселостью и разложил перед собой бумаги. - Ну, господа, попрошу вашего внимания. Давайте посмотрим, не удастся ли нам утопить кота в сметане. El gato Santa Maria [28] Кота Санта-Марию (исп.) , разумеется. Вот что переписал мой клерк.

45 000 $ по официальному местному курсу 18 пиастров = 810 000 пиастров.

45 000 $ по текущему биржевому курсу 15 пиастров = 675 000 пиастров.

Отсюда, разница между официальным местным и текущим биржевым курсом составляет 135 000 пиастров.

(1/2 от 135 000 пиастров = 67 500 пиастров)

- Суть необычайно проста, - продолжал герр Мейер. - Если вы перепоручаете свой иск сеньору Санта-Марии, он получает его по восемнадцать пиастров за доллар, по официальному курсу, а вам выплачивает только по пятнадцать. У него на руках остается сто тридцать пять тысяч пиастров. Их он поровну делит с интендантом. Оба, как видите, не в убытке. Однако это не все. Чтобы привлечь внимание этих благородных господ, вам придется выплатить "предварительный гонорар" в размере восемнадцати тысяч пиастров, дабы им не тратить свое драгоценное время на пустые хлопоты. Вдобавок вы заплатите все пошлины и налоги. Суд принимает во внимание только звенящие аргументы. Так что тамошние распорядители церемоний тоже сорвут свой куш. Если через год вы уедете из Гаваны с тридцатью пятью тысячами долларов, считайте, что вам повезло. Теперь вам ясно, почему разведение сахарного тростника так выгодно знающим людям: богатые стебли давят и выжимают дважды, на случай, если в них остались еще соки.

Карло загадочно присвистнул и поглядел на Мейера, качая головой.

- Свистите, свистите, Чибо, - сказал немец. - Однако, я думаю, есть иной выход. Хотите совет, сеньор Адверс? Поскольку то, что я хочу вам предложить, совершенно выходит за рамки закона и относится скорее к сфере политики, возможно, вы пожелаете... э... а... учитывая обстоятельства, воспользоваться моими скромными услугами. Я полагаю, что, избрав этот путь, вы не только получите искомую сумму без досадных поборов со стороны сеньора Санта-Марии, но и кое-что сверх. Считайте, что это будут проценты по просроченной задолженности. Ну, что скажете?

- Надеюсь, вы не откажитесь войти в прибыль от столь благородного начинания, герр Мейер? - спросил Антони.

Чибо расплылся в одобрительной улыбке.

- Оставаясь в тени, в самой глубокой тени, - сказал немец. - Надо договориться о разумной доле, скажем, пять процентов от суммы вашего иска и десять процентов от любой возможной прибыли.

- В любом случае, два процента от суммы иска, - отвечал Антони.

- Три, вы сказали? - проворковал Мейер.

- Конечно, как вы могли ослышаться, герр Мейер. И половина вперед.

- Himmel! Mein junger Herr [29] Небо! Мой юный господин (нем.) , тебя воспитала сама Разумность!

- Я буду поручителем, - добавил Чибо.