Герви Аллен - Антони Адверс, том 2

- Держите наводку! - заорал он.

Антони снова взглянул в прицел. Лодка успела сместиться. Он наудачу повернул пушку. Али-Бонго бросил уголь в запальное отверстие.

Карронада с ужасающим грохотом откатилась назад.

Тучи водоплавающих птиц, крича, поднялись в воздух. Ядро взметнуло воду ярдах в десяти перед лодкой Полифема, едва не потопив команду в фонтане брызг, и рикошетом ударило в частокол. Громко затрещали ломающиеся колья. Несколько минут не было слышно ничего, только птичий гомон и женские вопли из разрушенного загона на берегу.

Антони не слышал вообще ничего. Он оглох. И тем не менее он смеялся. Все Полифемовы люди разом "поймали леща". Весла, казалось, цепляются за воду и рвутся из рук. Потом матросы вновь начали грести, на этот раз к берегу. Только бы успеть, пока на корабле не перезарядили ужасную пушку! Успели! Али-Бонго приплясывал от боли в обожженных ладонях. Антони был беспомощен. Как раз когда Полифем и его люди добрались до ворот в частоколе, первый вельбот зацепился за корабль. Трое измученных гребцов оказались метисом Фердинандо и двумя плечистыми неграми.

Антони приветствовал их, хотя и не услышал, что ответил Фердинандо. Тем не менее управляющий понравился ему с первого взгляда. Главный приказчик фактории Гальего держался с достоинством. Несмотря на желтоватый цвет кожи, невыразительные черты лица, женственные руки и ноги, он производил впечатление человека деятельного и разумного. Лицо у него было одновременно мужественное и утонченное, и он явно внимательно следил за своей внешностью.

Войдя в каюту, он первым делом умылся и пригладил темные кудри. Чистый белый костюм, который Антони одолжил ему взамен рваного, завоевал его сердце. Антони не понял этого тогда, но приказчика-метиса до глубины души растрогал ласковый прием со стороны белого человека, командующего на корабле. Это покорило его гордость.

Солнце село. Тьма, словно занавес, накрыла обступившие реку джунгли. В темноте на тысячи голосов кричали таинственные птицы и обезьяны, временами сквозь окна каюты проникал низкий рык. В каюте за вечерней трапезой сидели Антони, брат Франсуа и Фердинандо. За мысом ниже по течению Антони видел в небе дрожащий отблеск деревенских костров, и, когда к нему начал возвращаться слух, различил монотонный, но яростный барабанный бой.

Хуан нес на палубе неусыпный дозор и повторял, что на берегу все спокойно, только горят огни и временами из дома доносятся крики.

Фердинандо искренно присоединился к короткой застольной молитве брата Франсуа. Свое присутствие за этим столом он расценивал почти как чудо. Когда он вкратце пересказал, что произошло на берегу, остальные двое вынуждены были с ним согласиться.

Высадившись на берег, капитан оставил команду возле сараев, а сам поднялся к хозяйскому дому. Невозможно описать его разочарование, гнев и досаду при вести, что Гальего имел глупость скончаться два месяца назад. Управляющий сказал, что не видел ничего подобного.

- Странное это было зрелище, сеньор. Вообразите и мое состояние - внизу дожидаются одноглазый пес и его головорезы, в любую минуту они могут узнать, что Гальего мертв. Мы оба без слов понимали, что произойдет. Признаюсь, в ваш адрес было сказано немало резких слов. По вашей милости мы оказались в западне. Я предложил вооружить рабов и велел домашним слугам выносить ценности. Сеньор Гальего держал серебряные талеры в большом сундуке. Мы начали вытаскивать их с заднего крыльца.

...Тут мы и услышали, что они идут, сеньор. То ли кто-то сказал им про Гальего, то ли они увидели сундук. Не понимаю дона Рамона. Что за человек? Когда мы услышали крики и собачий лай, капитан от страха позеленел. "Это смерть!" - воскликнул он. Он начал блевать и заблевал полкомнаты. Он только перед этим выпил бутылку красного вина. Он упал. Потом встал и вытащил саблю. "Я не утратил честь!" - орал он. Я рассмеялся ему в лицо, прости меня, Господи. Он вышел на крыльцо и сложил руки на груди. Сеньор, он сказал матросам настоящую речь. Некоторые сражались на его стороне. Он погиб, как смелый человек. - Управляющий перекрестился.

- Что до меня, я не стал ждать. Услышав выстрел, я позвал из комнаты сестру, и мы побежали к ручью за пальмами. Дело в том, что после смерти сеньора Гальего у нас были определенные сложности. Многие из наших людей по ночам удирали в деревню. Поэтому я приказал отвести все лодки и каноэ в ручей и сторожить. Вот почему вас не встречали. Видите ли, я опасался возвращения "Ариостатики". Но все оказалось еще хуже, чем я предполагал! - Он тонкими пальцами пригладил кудри. - Гораздо хуже. Один дьявол знает, что за вакханалия будет сегодня ночью на берегу. Они выкатили ром, приготовленный на обмен - самый низкосортный. Много бочонков. Madre!

- Где сейчас ваша сестра?

- Полагаю, надежно спряталась, сеньор. Она умная девушка, не беспокойтесь, ее голыми руками не возьмешь. Кроме того, в загонах достаточно женщин. Пожар, вот чего я боюсь! Если загорится солома! - Он, задумавшись, поставил бокал. - Но кто вы такой, сеньор? И как здесь очутились? - Он опасливо взглянул на Антони.

Осторожно выбирая слова, понимая, как важно заполучить такого ценного союзника, Антони разъяснил свою позицию и происшествия в пути. Фердинандо весь обратился в слух. В глазах брата Франсуа Антони порой замечал чуть насмешливый огонек. Объяснять пришлось долго.

- Значит вы рассчитываете взять на себя руководство факторией? - спросил наконец Фердинандо.

- Поскольку сеньор Гальего умер, мне ничего другого не остается. К тому же, я уже в некотором роде принял на себя ответственность, разве не так? - сказал Антони.

Управляющий издал суховатый смешок.

- Разумеется. - Потом, немного бледный, но решительный, поднял глаза.

- А я? - сказал он.

- Вы останетесь управляющим, - отвечал Антони. - Я решил это уже некоторое время назад. Я вижу, что вы - джентльмен.

- Вы первый, кто мне это говорит! - воскликнул метис, наклоняясь вперед и глядя Антони в лицо. - Я этого не забуду!

Антони вышел на палубу, оставив Фердинандо беседовать с братом Франсуа. Он мысленно похвалил Хуана, который щедро накормил двух молодых негров, прибывших вместе с управляющим. Они сидели на корточках возле камбуза и ели рис из котла собственным роговыми ложками, которые обычно носили в волосах. Они улыбнулись Антони, он кивнул. Неплохое подкрепление! Теперь соотношение с противником - один к двум.

Ночь прошла относительно спокойно. Али-Бонго сменил Хуана на вахте. Управляющий рассказал много полезного. Он и впрямь оказался ценным человеком. Да, он родился здесь, в Бангаланге. Его отец был капитаном у старого сеньора Гальего. "Он был дворянин, сеньор, кастилец". О матери Фердинандо не упоминал, о сестре тоже. Антони дивился, что тот ничуть не встревожен. Будь это сестра Антони, например... или метису просто все равно? Луна встала очень поздно, красная и воспаленная за окутавшим деревья маревом. Стаи обезьян выли и ревели всю ночь. В Бангаланге неутомимые тамтамщики снова сменили ритм. Ах, эти барабаны! На берегу по-прежнему ничего не происходило, только светились окна в хозяйском доме, да временами слышались пьяные выкрики. Загоны оставались темными и молчаливыми.