Юдифь Готье - Завоевание рая

Море было покрыто судами, которые сновали взад и вперед; а дальше, на рейде, виднелось несколько кораблей, тонкие снасти которых вырисовывались на небе в виде кружев.

Теперь Кержан называл имена всех встречавшихся женщин, рассказывая о них множество анекдотов, которые Бюсси почти не слушал.

Вдруг вдали раздались восторженные крики и стали быстро приближаться. Все встали в экипажах; и между двух шпалер, образовавшихся по правую и левую сторону, быстрой рысью пронесся эскадрон гвардии, сопровождавший коляску губернатора. Она быстро приближалась, блестя позолотой, запряженная четверкой лошадей, убранных пурпурными тканями и золотом. На ее пути проносился как бы ураган криков: «Да здравствует наш великий губернатор! Да здравствует победитель набоба!» Дамы бросали цветы под ноги лошадям.

Дюплэ раскланивался с достоинством. Рядом с ним сидела бегума, а напротив — Шоншон. Она сидела выпрямившись и бледная от волнения. За коляской следовали двенадцать уланов со знаменами.

На возвратном пути молодые офицеры проехали городом, чтобы сократить путь; и Бюсси все еще с любопытством рассматривал этот город, с которым он уже начинал сродняться. Вдоль широких и прямых улиц стояли маленькие домики с хорошенькими палисадниками. Домики все еще были убраны флагами по случаю победы Дюплэ над армией набоба, которую жители не переставали праздновать.

Поднялся морской ветер, и народ во множестве высыпал на улицу. Простонародье, в белоснежных балахонах, которые отлично оттеняли темный цвет его кожи и голых ног, осаждало продавца жареной рыбы; и кипящий жир наполнял воздух едким запахом. Гуляющие, в богатых туалетах, толпились около торговки плодами, которая сидела на корточках между двух душистых пирамид своего товара, или останавливались подле продавцов прохладительных напитков. На верандах, среди цветов, сидели на коврах богатые индусы и спокойно смотрели на все это оживление, лениво покуривая гуку. Из кофеен, закрытых только занавесками, неслись звуки песен и музыки, прерываемые перемежающимся звоном колоколов, благовестившим к вечерне в церкви капуцинов. Видно было, как священники торопливо взбирались по ступенькам портала; дальше, из пагоды с пирамидальной крышей, вышла толпа баядерок под черными газовыми покрывалами, усыпанными золотыми блестками. Потом наши приятели поехали вдоль высокой, глухой стены ослепительной белизны, в которой были только одни величественные, сводчатые ворота, выложенные внутри цветными изразцами.

— Это дворец принца Салабет-Синга, — сказал Кержан.

Бюсси долго оглядывался назад. С обширной площади, куда они выехали, видна была башня с часами, которая стояла среди красивого сада, устроенного на возвышенности. Она была обнесена зубчатой решеткой, которая прерывалась широкими лестницами, украшенными индусскими статуями, изображавшими огромных двуглавых попугаев.

В то время как Бюсси любовался ваянием одной древней каменной колонны, с моря раздался пушечный выстрел и заставил вздрогнуть обоих друзей.

Кержан остановил экипаж.

— Это салют корабля, который идет из Франции, — сказал он.

С этой площади открывался вид на море. Они действительно увидали корабль, который только что бросил якорь на рейде. Спущенная на воду шлюпка, со множеством гребцов, была уже недалеко от берега.

— Как они спешат! — сказал Кержан. — Они, наверное, везут важные новости. Отправимся прямо во дворец губернатора: там мы узнаем их скорее.

Они быстро помчались и, проскакав канал, разделявший белый город от черного, ехали некоторое время среди индусских хижин, по великолепным кокосовым аллеям, затем через ворота Вильпур выехали из города и достигли местопребывания Дюплэ.

Новости из Франции были, действительно, важны, даже ужасны. Губернатора Индии извещали, что Англия решила предпринять нешуточный поход против Пондишери: она отправила восемь военных кораблей и одиннадцать перевозочных судов с войсками, под предводительством адмирала Боскауэна.

Опасность надвигалась вслед за известием; нельзя было терять ни минуты. Дюплэ был сражен.

Это уже была не борьба, хотя и неравная, но в которой надеялись одержать победу и которой раньше опасались. Приходилось стать лицом к лицу с силами, превосходящими все, что до тех пор появлялось в Индийском океане. А что посылали губернатору, чтобы противостоять врагу, чтобы поддерживать честь нации?.. Деньги, войска, боевые запасы? Нет, ему просто-напросто давали чуть ли не смешной совет — твердо держаться!

Одну минуту Дюплэ, сраженный ужасным ударом, невольно вспомнил великие разгромы древности.

Но он быстро поднял голову, успокоил смятение вокруг себя и поклялся защищать своими слабыми силами до последнего издыхания этот доверенный ему город, который под сенью французского знамени составлял как бы клочок отечества.

Тогда, со своей обычной энергией, не теряя ни минуты, он принялся готовиться к защите; он наблюдал за всем сам, вселял во всех доверие и мужество.

Благодаря его литейным заводам, которые работали без устали, у него была очень сильная артиллерия; и он мог вооружить вокруг города массу редутов и почти готовых окопов, которые доставят много хлопот осаждающим, принудив врага брать их шаг за шагом, прежде чем ему удастся напасть на самый город. Успокоенный, готовый на все, Дюплэ ждал событий.

Пушка! Бронзовое жерло извергает рев ненависти и смерти среди великолепной природы. Пондишери окружен железным кольцом: со стороны моря — грозный флот, на суше — армия. В селении Арианкопан, где находился главный редут, уже дерутся. Это — прелестная местность, с густыми лесами, свежими видами, с прозрачной речкой, окаймленной густой зеленью. Но в этот день дым и запах пороха застилают цветы и заглушают их аромат.

Англичане, не придавая большого значения этому делу, приблизились накануне с гибельным доверием и приступили к натиску на форт без лестниц и снарядов. Они дорого поплатились за свою непредусмотрительность. Заметив слишком поздно свою ошибку, они принуждены были отступить под страшным огнем, оставляя на месте множество своих лучших солдат и офицеров. Теперь они возвратились с подкреплением и принялись за правильную осаду укрепленного селения. Но они действуют с меньшим увлечением и уверенностью. Потеря самого опытного начальника, майора Гудера, не без причины сильно огорчает их: тот, кто занял его место, выказал уже свою неспособность. Утром заметили, что перед устроенной ночью батареей находится лес, скрывавший от нее неприятеля. Французы приветствовали этот невероятный промах радостными криками и пели насмешливую песню, напев которой раздавался среди выстрелов: