Юдифь Готье - Завоевание рая

Адмирал Боскауэн был внучатым племянником знаменитого Мальборо. Именно благодаря этому высокому происхождению, он удостоился почти единственной в своем роде милости — двойного командования флотом и армией, несмотря на свою молодость: ему было всего тридцать шесть лет. Неизвестно каким образом французские солдаты узнали об этом родстве; и им доставляло большое удовольствие драться под этот известный напев.

Трещит огонь ружейных выстрелов и грохочут пушки преимущественно со стороны французов, но и враг отвечает сильной пальбой.

— В добрый час! — воскликнул Парадис, собственноручно наводя пушку. — Эти не показывают пяток, как мавры, при первом же выстреле. С ними приятно бороться, и победить их — честь. Видишь ли, сынок, — продолжал он, обращаясь к канониру, — когда английская пушка вытягивает шею, вытяни ей навстречу три, чтобы прекратить ее болтовню.

— Господин главный инженер! — крикнул подскакавший адъютант. — Комендант Ло приказывает разрушить крепостные работы неприятеля и просит вас командовать вылазкой, вместе с капитаном де Бюсси, которого я мчусь предупредить.

— Будет исполнено!

Бюсси находился на самом переднем посту, по ту сторону реки, у батареи, которая помещалась прямо против неприятеля. Среди грохота и порохового дыма нельзя было ни рассмотреть, ни расслышать друг друга: адъютант принужден был приложиться к самому уху маркиза и крикнуть ему приказание командира.

Несколько времени спустя волонтеры, предводимые своим капитаном, выступали из пороховых облаков, в то время как драгуны, под предводительством Парадиса, бросились в воду и переплыли реку.

Сначала англичане выказывали большую стойкость, но бешеный могучий натиск заставил их дрогнуть; и скоро они покинули окопы, взятые приступом и тотчас разрушенные до основания.

— Ну, мне не везет! — вскричал Парадис, смеясь. — Опять враги обратились в бегство.

Действительно, эта ужасная зараза, именуемая паникой, овладела осаждающими: они, несмотря на усилия офицеров, бросились бежать в беспорядке. Французы, полные воодушевления, возвратились в траншеи, ведя множество пленных.

У командира Ло была важная добыча: он захватил в плен офицера с бледным благородным лицом, в ярко-красной одежде, расшитой золотом. Это был майор Лоуренс, уже приобретший известность; не желая бежать вместе со своими солдатами, он остался один, среди врагов, и дал себя обезоружить.

Осажденные были вполне довольны своим успехом. Они могли надеяться удержать форт Арианкопан, что поставило бы их противников в большое затруднение. Победители чувствовали их колебания и нерешительность и замечали, что они крайне медленно восстанавливали разрушенные рвы.

Несколько дней спустя после этой счастливой вылазки все были на своем посту, наблюдая за работами неприятеля, постепенно разрушая их и тревожа работников, как вдруг раздался страшный треск, от которого задрожала земля, и к небу поднялся огненный столб, рассыпавшийся дождем осколков. Форт на минуту вспыхнул и обрушился; множество вчерашних героев, охваченных паникой, бросилось к городу.

Когда все стихло, раздались громкие крики и стоны. Офицеры бросились к дымящимся развалинам, усеянным ранеными и убитыми. Что же произошло? Ужасная катастрофа, в которой англичане были не при чем: среди форта взорвало две фуры с порохом — и сто человек легло убитыми или выбыло из строя. Из-под обломков вырывались ужасные вопли и слабые стоны, но отдельные взрывы еще продолжались, и никто не решался подойти. Немой ужас сковал всех избежавших несчастья.

— Неужели вы оставите умирать ваших товарищей, не сделав никакой попытки спасти их? — крикнул только что приехавший Бюсси своим волонтерам. — Если бы вы оказались способны на подобную подлость, то я сломал бы свою шпагу, чтобы не быть больше вашим начальником.

Он первый бросился к развалинам, собственноручно разбрасывая раскаленные камни. Его люди без колебания последовали за ним. Скоро раненые и мертвые были уложены на носилки и унесены в город.

Отчаяние ослепило Парадиса. Он приказал было забить отступление, чтоб покинуть редут, который нельзя было дольше удержать; но Бюсси бросился к нему и схватил его за руки.

— Умоляю вас, не отдавайте такого приказания! — вскричал он. — Подумайте! Нужно сохранить селение и по возможности поправить разрушенное.

— Но это невозможно! — сказал инженер. — Что мы будем делать с этой развалиной? К тому же де ла Туш собирается взорвать последние остатки укрепления.

— Удержите его; не предпринимайте ничего, не посоветовавшись с губернатором. Да где же командир Ло?

— В городе, куда он ведет пленных.

— Ну так прежде, чем действовать, дайте мне пойти посоветоваться с Дюплэ от вашего имени.

— Хорошо, поспешите.

Но Парадис с сомнением качает головой, в то время как Бюсси вскакивает на коня и уезжает в галоп.

Он мчится, как вихрь, через город, объятый неописуемым ужасом и отчаянием. Шум взрыва заставил всех жителей высыпать на улицу. Новость облетела всех с разными изменениями; и те, у кого в армии были друзья или родные, с криком и слезами бросились узнавать, кто ранен или убит. Во дворце Бюсси не нашел ни одного слуги и принужден был сам привязать свою лошадь к колонне. Он взбежал по большой лестнице с железными перилами искусной работы и, запыхавшись, вошел в кабинет губернатора, двери которого были открыты. Там стоял солдат, рассказывая Дюплэ о роковом событии.

— Сударь! — сказал Бюсси задыхающимся голосом. — Парадис хочет покинуть Арианкопан. Тем не менее, мне кажется, что он согласится подождать вашего решения.

— Пусть во что бы то ни стало сохранят редут! — вскричал Дюплэ. — Его потеря повлечет за собой гибель всех остальных укреплений.

— Я мчусь передать это распоряжение, — сказал Бюсси.

Но в ту минуту, когда он собирался выйти, раздался гул нескольких взрывов и заставил задрожать стекла.

— Слишком поздно! Де ла Туш взорвал укрепление.

— Это — несчастье, капитан, — сказал губернатор, подавив гневную вспышку. — Благодарю вас за попытку избежать его. Но главное, не надо давать сломить себя: тогда еще ничего не потеряно! Я сам посмотрю, что теперь остается делать.

Как всегда, губернатор успокаивает и ободряет. Он смягчает несчастье, насколько возможно, подымает доверие, пробуждает рвение. Так проходят дни, недели; а осаждающие, несмотря на все усилия, не могут одолеть французов, которые заперлись теперь в Пондишери. Но вот у англичан заметно особенное движение: кажется, они задумали идти на решительный приступ. Вот почему губернатор, верхом на коне, объезжает шагом город, тогда как над его головой со свистом и шипеньем пролетают роковые гранаты. Иногда он останавливается и наблюдает в подзорную трубу за движениями неприятеля. Несколько офицеров следуют за ним молча.