Юлия Гнатюк - Деревянная книга

Чумаков подошел к заправке, чтобы «освежить» язык, поговорил с немецким водителем.

К обеду подъехал «Икарус» львовян, и оба автобуса двинулись к таможенному терминалу. И там неожиданно надолго остановились. В салоне стало душно, выходить не разрешали. Саша отправился выяснять причину задержки. Его долго не было, наконец, появился.

– Вы, кажется, знаете немецкий, – обратился он к Чумакову, – надо помочь.

То, что увидел Вячеслав, вызвало невольную улыбку.

Калитняк произносил страстный монолог перед высоким худощавым немецким таможенником, который внимательно слушал, абсолютно ничего не понимая из объяснений. Наконец, Калитняк сделал паузу. Тогда стал говорить немец, и Калитняк уставился на него таким же непонимающим взором. Так повторялось несколько раз. Увидев подходящего Чумакова, Калитняк кивнул:

– Вот, не пускает, а почему – не поймем…

Это опять было чисто по-нашему: ехать в чужую страну, не утруждая себя изучением даже простейших элементарных фраз, как будто это не поездка через три страны и границы, а прогулка к теще на вареники.

– Что случилось? – обратился Чумаков к таможеннику по-немецки. Тот, блеснув очками в тонкой черной оправе, в который раз стал методично объяснять, что по инструкции он может пропустить только автобусы и машины, имеющие «Зеленую карту». К «Мицубиси» он претензий не имеет, а вот старый «Икарус» доверия не внушает.

Чумаков повернулся к водителям из Львова.

– Таможня требует «Зеленую карту», она у вас есть?

Водитель, порывшись, достал бумагу в четверть обычного форматного листка, где на украинском языке было написано, что данный автобус допущен к эксплуатации на дорогах Европы.

Леня между тем подошел к двери и вполголоса сказал:

– Ты хоть заглуши пока свою «керосинку», чтоб немец не видел, как она дымит…

Таможенник повертел в руках бумажку и вернул, отрицательно качая головой.

– Это не то. Нужна «Грин картэ», соответствующая требованиям и форме, утвержденным Министерством по Эксплуатации Транспортных Средств в Германии, которая должна содержать… – И он стал перечислять пункты расхода масел, состав выброса выхлопных газов, состояние ходовой части и прочее, прочее…

– Та цэ ж кращий автобус у нашому автопарку! – возмутился львовский водитель. – Мы недавно у Франции булы, скажы йому! – обратился он к Чумакову.

Ага, расскажи немцу, что остальные вообще дрова! – подначил Леня.

Ситуация назревала патовая. Чумаков почувствовал, что близится реальная угроза срыва поездки. Собрав внутреннюю силу и сохраняя внешнее спокойствие, Чумаков повернулся к таможеннику и, глядя ему прямо в глаза, стал говорить. Он убеждал, что в автобусах – дети, что они уже два дня в пути, голодные и уставшие, что они год готовились к этим соревнованиям, и что подобная такая поездка последняя, по возвращении они непременно оформят «зеленую карту» по всем правилам.

В эту речь он вложил все, что мог, и даже больше, понимая, что обратного хода нет, и держа в голове мысль, что ему НАДО пересечь границу.

Немец помедлил, поправил очки. Потом отвернулся и нехотя протянул Калитняку документы.

Но это было еще не все! «Вуйки» имели датскую визу, но не имели германской, так как вначале планировали лететь на самолете. Теперь предстояло уговорить(!) педантичных немецких пограничников, чтобы они позволили проехать через свою территорию. Дежурившая девушка-пограничник этот вопрос решить не могла, и Чумаков отправился к командиру. После беседы, на которую ушло немало сил и красноречия, а еще больше – внутреннего воздействия – шлагбаум, наконец, поднялся.

За окнами замелькали чистенькие и аккуратные населенные пункты Германии. Чумаков ликовал в душе: все-таки получилось, преодолены все преграды, и он мчит к цели! Произошло еще одно маленькое чудо, несмотря на его далеко не совершенный немецкий. Чумаков следил за проносившимся пейзажем, а подсознание, извлекая из своих «кладовых» подобные случаи и события, пришло к выводу: нет, знание языка в данном конкретном случае значило не так много. Главное – сила убеждения, то энергетическое поле, которое может действовать вообще без слов. Это из разряда тех контактов, на которых понимают друг друга животные или дети. Они происходят на уровне ауры, сигналы которой можно научиться различать так же хорошо, как кожную реакцию на боль, холод, тепло, комфорт. И не только различать, но и овладевать ситуацией, ненавязчиво подчиняя ее своей воле.

В подобном искусстве Чумакову приходилось упражняться немало в те, уже отдаленные времена, когда необходимо было расположить к себе людей разного возраста, характера, темперамента, порой настороженных, подозрительных, недоверчивых. Нужно было так повести себя, так незаметно «зацепить» собеседника, чтобы он, ни о чем не догадываясь, рассказал или сделал именно то, что тебя интересует.

По сравнению с этим нынешний случай на границе был и проще, и сложнее. Проще, потому что из немца не требовалось вытаскивать никаких тайн. Но сложнее именно в силу вросшей в кровь и мозг немецкой дотошности и пунктуальности, которые следовало преодолеть, и это заставило Чумакова поволноваться. Зато теперь он удостоверился, что навыки не утеряны, к тому же помогала некая внутренняя сила, которую он теперь постоянно чувствовал.

– Что я говорил, Станислав Андреевич, – повернулся он к Калитняку, – не оставили нас славянские боги!

Калитняк лишь слабо улыбнулся, он был «обескровлен» всеми этими передрягами. Зато одесситы заявили: в следующий раз они бесплатно повезут Чумакова с собой как талисман.

«Мицубиси» мчал по идеально ровному немецкому автобану. Все сомнения и переживания остались позади, – все-таки меня выпустили! – ликовал про себя Вячеслав. Но на привычку постоянно отслеживать обстановку вокруг не действовало ни настроение, ни физическое состояние. Поэтому Чумаков исподволь зафиксировал серый «Мерседес», дважды появившийся в поле зрения. От немецкой границы он следовал сзади, а затем обогнал автобус. Подозрения превратились в уверенность, когда «Мицубиси» остановился на площадке для отдыха, где был типичный бетонный стол и серая пластиковая будочка мобильного туалета. Пока желающие гуляли, а одесский коньяк разливался в «мелкокалиберную» посуду руководителей группы, Чумаков затылком ощутил на себе пристальный взгляд. Обернувшись, он увидел припаркованный уже знакомый серый «Мерседес».

Вячеслав Михайлович решил немного «взбодрить» своих «опекунов», тем более что автобус скоро свернет на север, куда ему не надо. Он подошел к Калитняку, а затем к водителю.

За ближайшим поворотом «Мицубиси» на миг притормозил, и Чумаков, подхватив сумку, выскочил почти на ходу.