Юлия Гнатюк - Деревянная книга

Осмотрев избушку, дружинники доложили князю, что в живых никого не осталось. Главный охотничий и его подручные были порублены и исколоты. Второй гридень лежал там же с рассеченным лбом. Не пощадили и собак: их трупы стыли на снегу, видимо, верные стражи пытались защитить хозяев. Все припасы: мука, тук [11], мясо, крупы, мед, шкуры и оружие исчезли. От ворот в сторону уходили следы полозьев нескольких саней и множество конских копыт.

– Что за нурманы? – вопрошали друг у друга дружинники.

– Да мало ли их нынче бродит, – с горькой досадой заметил Мечислав. – Может, служили кому, да домой возвращаются. Либо нанял кто из воевод, а они по пути решили запасы разбоем пополнить. Нурманы, душа из них вон! – заключил дружинник.

Из-под нахмуренных бровей Святослава блеснули молнии. Он сжал рукоять меча, с которым никогда не расставался, кованого из особой стали по фряжскому секрету, так что он мог одинаково хорошо рубить железо и брить голову, и сказал негромко, но с необычайной силой в голосе:

– Настигнем.

– Княже, – спросил один из спутников, – может за подмогой послать, их вон сколько… Втрое супротив нашего, ежели по следам судить…

– А хоть вдесятеро! – рыкнул Святослав. – Никому не дозволено на нашей земле хозяйничать, тем паче таким…

Он не договорил и выбросил правую руку вперед:

– По коням! И да поможет нам Перун!

Снова летят крепкогрудые кони, вздымая снежную пыль, пляшут и рассыпаются искрами солнечные лучи, только нет больше веселия на лицах воинов. Перед их очами – изрубленные мечами сотоварищи, для которых сей дивный день превратился в вечную ночь.

Кони мчались, почуяв силу яри своих седоков. Норманнов настигли скоро. Те беззаботно катили в санях и трусили верхом, довольные легкой добычей. Услышав конский топот, даже не подумали о погоне. Приближающихся всадников было мало, вооружены по-охотничьи, да и одеты просто: в шапки, шубы да дохи. Вожак норманнов, рыжебородый громила Дерик, глядя на них, раздумывал: пропустить сих случайных всадников или положить тут в лесных сугробах на подкормку оголодавшим волкам.

Однако всадники, обойдя обоз, сами перекрыли дорогу: молодой, с висячими усами – впереди, рядом с ним широкоплечий ратник постарше в боевом облачении.

– Кто таковы будете? Куда идете? – властно и коротко спросил молодой.

Старый норманн, сидевший рядом с Дериком в санях, перевел вопрос руса. Дерик откинул медвежью шубу, встал во весь свой немалый рост. Ему явно не понравился тон и поведение молодого русина. Презрительно смерив его взглядом, расправил грудь и для убедительности сжав рукоять большого меча, бросил толмачу:

– Скажи этому самоуверенному мальчишке, что перед ним сам Дерик Рыжий со своими доблестными воинами, каждый из которых стоит десятка таких выскочек, как…

Он не успел закончить своей высокопарной фразы.

– Послушай меня еще раз, рыжий боров и вся твоя волчья свора разбойников, – заговорил вдруг предводитель русов на нурманском языке, вкладывая в каждое слово чужой речи силу и ненависть, – куда б вы ни шли, я князь Руси Святослав, повелеваю сложить оружие и следовать за мной до града Нова, где будете преданы суду за невинно пролитую кровь людей русских. Коли ж нет, покараны будете на месте рукой моей и моих соратников безо всякой пощады, все до последнего!

Норманны, пораженные безмерной наглостью молодого руса, молчали, приходя в себя. Никто из них не знал в лицо князя Святослава, но были наслышаны о его храбрости, искусстве в рукопашных схватках и многих победах. Они представляли русского конунга зрелым мужем громадного роста, в великолепных золоченых доспехах с двуручным грозным мечом. Этот же рус совершенно не походил на соответствующий образ: среднего роста, голубоглазый, с прямым носом и длинными усами, но без бороды. В плечах широк, но станом гибок и строен. Никаких признаков особой силы и могущества. Да и в одеянии его, и на конской сбруе не было великолепия, надлежащего, по их мнению, владыке столь великой и богатой державы.

Растерянность норманнов постепенно стала переходить в злорадное веселье. Горстка русов без доспехов и шлемов, за исключением трех-четырех, одетых в кольчуги, осмеливается угрожать им, свободным сыновьям северных фиордов, чья работа всегда состояла в том, чтобы лишать других жизни. Кроме старшего сына, получавшего все отцовское наследство, остальные знали, что должны стать воинами и получить добычу где-то в других странах и землях, заслужив или завоевав там право на собственные владения и имущество. Поэтому стычка с русами, несмотря на то, что один из них выдавал себя за грозного конунга, показалась просто смешной. Только Дерик, самый опытный воин, всегда знавший, как следует поступать, отчего-то затягивал время. Ему неоднократно приходилось нападать на превосходящего числом врага, и он всегда действовал быстро и решительно. Однако вот так, среди бела дня, малым числом, да еще и предупредив о своих намерениях – это было неслыханно. Его обостренное чутье не улавливало ни страха, ни сомнения в рядах этих безумцев. Напротив, их лица казались почти спокойными, а глаза смотрели куда-то вдаль поверх голов. Дерик до сего времени не бывал на Руси и не знал, что чувство боли и жажду мести за убитых товарищей русы умели превращать в силу Прави, могучую, неодолимую для чужеземцев силу, представлявшую собой крепчайший сплав любви и ненависти, единения с пращурами и богами, Отцом-Сварогом и Матерью сырой Землей, с Триглавами Великими и Малыми. Он не знал, что сила эта давала им возможность побеждать в сражениях с многократно превосходящими силами противника, как было это сотни и тысячи лет назад. И как будет через несколько лет, когда греки выставят против десятитысячного войска Святослава почти стотысячную рать, и русы не только не дрогнут, но примером безумной храбрости заставят греков подписать мир и заплатить дань. Ничего этого не знал Дерик, и потому исполнился лютой ненависти за дерзкие слова и рванул из ножен свой большой меч. Однако полностью обнажить его так и не успел: охотничий нож князя, брошенный левой рукой, вошел в обнаженный участок шеи грозного викинга по самую кованую рукоять с чеканным изображением на ней русского Солнца. Вслед за князем его спутники с такой же точностью и скоростью разрядили свои охотничьи луки и самострелы, успев из-за краткости расстояния – в упор – выпустить только по одной-две стреле, прежде чем на них набросились озверевшие норманны.

Мечислав ринулся к Дерику и, уклонившись от чьего-то топора, подхватил выпадающий из руки рыжего великана тяжелый меч.

– Держи, княже! – крикнул он, оказавшись рядом со Святославом.

– Дякую, друже! – ответил князь. Он сбросил соболью шубу, под которой была не кольчуга, а лишь кожаная рубаха с пластинами, надетая на простую свиту, и враз заработал обоими мечами.