Луи Буссенар - Без гроша в кармане. Среди факиров

Испытывая головокружение после быстрой ходьбы, все уселись наконец на землю, покрытую толстыми коврами. Огни слегка освещали эту богато меблированную в восточном вкусе залу.

– Оставайтесь здесь! – приказал морякам факир, который вдруг вырос, как из-под земли. – А вы, благородная госпожа, следуйте за мной.

Он открыл боковую дверь и дал знак людям, которые несли Бессребреника. Они вошли в маленькую комнатку; посреди стояла кровать, покрытая вместо матраца рогожами из индийского тростника. На нее осторожно положили тело капитана, и все вышли, кроме молодой женщины и факира.

– А теперь, сударыня, вы должны действовать как можно быстрее, – сказал он деловито. – Делайте, что я вам сказал, и ваш супруг будет вам возвращен. Вы найдете здесь все, что вам будет нужно. Не бойтесь! Ваши верные слуги будут вас хорошо стеречь, и вы будете в полной безопасности.

И, не ожидая ни слова, ни знака, факир открыл дверь и исчез. Оставшись одна со своим мужем, все еще холодным, неподвижным и бесчувственным, миссис Клавдия призвала на помощь всю свою энергию, все свое присутствие духа. Капитан, казалось, спал. Его мужественное лицо, выделявшееся над складками голубого с серебряными звездами флага, в который он был завернут, было бледно, как мрамор. Глаза были закрыты, а из полуоткрытого рта виднелись зубы. Молодая женщина взглянула на него полным любви и надежды взглядом и прошептала:

– Дорогой Джордж… ты будешь жить, или мы оба умрем.

Не теряя ни минуты, она вынула из кармана серебряный флакон и положила его около кровати на маленький столик, где уже находились разные предметы, а именно: серебряный поднос, несколько кусочков белого воска, нож с серебряным лезвием, стаканы, полный воды кувшин и несколько шелковых платков. Сообразно с полученными ею инструкциями, графиня смяла между пальцами немного воска, чтобы размягчить его. Потом она заткнула этим воском себе ноздри и завязала рот двумя сложенными вместе шелковыми платками. Твердой рукой она открыла флакон и вылила себе на руку часть содержащейся в нем жидкости. Потом она начала быстро растирать лоб и затылок своему мужу. Запах, становившийся все сильнее, сделался, наконец, удушливым; не прими молодая женщина вышеупомянутой предосторожности, она, наверное, упала бы в обморок. Жидкость эта имела свойство испаряться очень быстро, так что ее рука скоро высохла. Она снова взяла флакон, поднесла его к ноздрям мужа и стала медленно считать до ста. Какую она испытывала ужасную тоску, как сильно билось ее сердце во время этого странного обряда, от которого зависело спасение их обоих!

Но что это? Не ошиблась ли она? Хорошо ли она видит, или глаза ее ослеплены испарениями? Ей кажется, что щеки этого бледного лица как будто краснеют. Да, да, это правда… Лицо понемногу розовеет, алеют губы, и мертвенная бледность исчезает. Да, обещанное чудо свершается, тот, кого считали мертвым, воскресает. Задыхаясь под платком, который едва позволяет воздуху проникать в ее легкие, графиня глубоко вздыхает. Теперь она надеется, она верит! Мучения, продолжавшиеся двадцать часов, окончились. Более чем когда-либо она нуждается теперь во всем своем хладнокровии, потому что она должна действовать точно и решительно, чтоб не погубить это бедное тело, в котором жизнь еле теплится. Она отнимает флакон от ноздрей, берет стакан и наливает туда 12 капель таинственной жидкости. Потом добавляет три ложки воды, которая тотчас приобретает чудесный изумрудный цвет. Когда все готово, она берет нож с серебряным лезвием, осторожно вводит его между сжатыми челюстями и немного раздвигает их. Потом капля за каплей, при помощи маленькой ложечки она вливает смесь в рот, внимательно наблюдая, чтобы ни одна капля не пропала даром. Эта деликатная операция, требующая бесконечной ловкости и терпения, продолжается по крайней мере четверть часа. Бедная женщина едва дышит, она вся в поту, сердце ее бьется еле-еле. Она готова упасть в обморок. Проходит несколько минут, ужасных минут, в течение которых можно постареть на 10 лет! Наконец среди мрачного молчания, царящего в комнате, где вершатся эти странные действия, послышался вздох, один из чуть заметных вздохов, какие мы замечаем у пробуждающегося младенца. Это вздохнула не графиня, это он, умерший, неподвижное и холодное тело которого англичане обрекли на темную могилу! Слышится еще вздох, более глубокий и продолжительный, потом третий, – и отяжелевшие веки слегка приподнимаются. Радостный крик вырывается у молодой женщины, у нее захватывает дух от радости; обезумев, она восклицает:

– Он жив! Джордж!.. Он жив! Боже, благодарю Тебя!

Теперь, следуя наставлениям факира, она быстро открывает дверь и окна, чтоб проветрить комнату от испарений таинственной жидкости. В соседней комнате она увидела удрученных горем моряков, которые, ничего не подозревая, ждали ее, карауля, как два верных пса. Только теперь она вынула воск из ноздрей и сняла плотную ткань, покрывавшую рот. Марий и Джонни смотрели на нее с изумлением, понимая все меньше и меньше, что происходит, а когда она заговорила, они просто решили, что она сошла с ума.

– Мои верные друзья… мои честные друзья, идите сюда! Мой муж… ваш капитан жив! Слышите? Он жив!

Они вошли, повинуясь ей, хотя, в сущности, не могли поверить в чудо, несмотря на ее уверения, но при виде Бессребреника разразились целым потоком употребимых у моряков восклицаний. Радостные возгласы молодой женщины окончательно разбудили мертвого, который сел на кровати, потянулся и начал весьма прозаично зевать…

– Bagasse! Troun de l’аіr! Ресаіrе!.. [35] Черт возьми! Гром и молния! Ах, чтоб тебя!.. (прованс.) Пусть я провалюсь в ад! Нет! Нет! Бог да благословит вас, капитан!

Провансалец и янки, совсем ошалев от радости, пустились в пляс, а молодая женщина, рыдая, бросилась на шею к мужу.

– Джордж, мой дорогой, любимый друг! Наконец-то ты опять со мной!

Капитан Бессребреник, весьма удивленный при виде этой безумной радости, этого почти болезненного, нервного порыва нежности, наконец вымолвил нетвердым голосом:

– Что же это у вас делается, милая Клавдия? Где я теперь? Не могло же мне присниться на яхте, что англичане арестовали меня и заковали в цепи?

– Капитан, – перебил громовым голосом провансалец, – это все правда, чистая правда, как и то, что солнце светит на небе. Было даже и гораздо хуже: вы умерли, англичане вас похоронили, и мы оплакали вас; а теперь вы воскресли, и вот вам доказательство: мы не знаем, что делать от радости! Правда, Джонни?

Не в силах произнести ни слова, американец вертел головой, как обезьяна, а его губы невольно складывались в нежную и в то же время комическую улыбку, отчего его козлиная бородка двигалась очень смешно.