Роберт Лоу - Оскал дракона

Думаю, это были следопыты Рандра, Финн согласился с этим, презрительно сплюнув. Я добавил бы плевок, но у меня пересохло во рту.

Воины чуть присели, приняв боевую стойку, один из них бросил взгляд через плечо. В тот же миг появились еще трое, и я заметил, что Финн напрягся и закрылся щитом. Эти трое были в звериных шкурах. Только трое, удивился я, а где же остальные?

Один был рыжий, с огромной бородой, заплетенной по крайней мере в четыре косички с толстыми железными кольцами на концах. Поверх добротной, но грязной одежды накинут лохматый плащ из грубо выделанной шкуры, как мне показалось, кабаньей, у него был меч с серебряной рукояткой, но клинок в зазубринах.

На втором — шкура волка, волчья голова с верхней челюстью покрывали кожаный шлем, волчьи лапы свисали на грудь. И когда он опустил голову и подпрыгнул, волосы на моих руках встали дыбом, казалось, живой волк пошевелил лапами; этот был вооружен двумя мечами — по одному в каждой руке.

Третий же — в кольчуге и медвежьей шкуре, у него была темная, коротко подстриженная борода, волосы на голове туго заплетены, видимо, это был осторожный воин, не желающий, чтобы в бою враг ухватил его за волосы. Он держал топор на длинной рукояти, и мне очень не понравился его вид, остальные явно признавали в нем главного, и двое берсерков выжидающе посмотрели на него.

Он остановился и небрежно оперся рукой на длинную рукоять топора. Со стороны могло показаться, что повстречались старые друзья.

— Меня зовут Стенваст, — произнес он. — Я вижу вас.

— Ингимунд, — проревел рыжий, ударив мечом по щиту. — Сын Тости, сын Ульфкеля, сын Флоки-Нос-Крючком из Оппланда. Я никого не боюсь.

Финн притворно удивился.

— Я Финн Бардиссон из Скани, — ответил он достаточно громко, чтобы его услышали, — и я могу это исправить.

— Что ж, в этом Рандр оказался прав, — сказал Стенваст. — Трое воинов, мальчишка и коза. Кормить младенца молоком, так?

— Да, — непринужденно ответил Финн, — а у твоего Рандра острый ум. Однажды он порежется или поранит кого-нибудь. Но Рандр ошибся, ему следовало отправить сюда гораздо больше воинов, а то мне даже немного обидно.

— Будет лучше, если ты посторонишься, — ответил Стенваст, — хотя я вижу, что ты этого не сделаешь.

— Я Гутрум, — сказал, глядя мне в глаза третий, ульфхеднар. — Ты — Орм, предводитель Обетного Братства. Я вижу тебя, и я пришел за твоей жизнью.

— Трое хранят мою жизнь, — ответил я, надеясь, что голос не сорвется от страха, — Один, Тор и Фрейр. Никто не причинит мне вреда, если, конечно, этот человек не сильнее, чем любой из этих троих.

Гутрум изобразил древний знак-оберег, и я рассмеялся, хотя моя верхняя губа от страха прилипла к зубам, я надеялся, что он этого не заметит.

Мы просто стояли и выжидали, это было частью замысла. Эти трое были берсерками — они нагоняли на людей ужас одним своим видом; и этот страх, в свою очередь, подпитывал их силу. У некоторых, таких как Колченог, это проявлялось особым блеском в глазах, но остальным требовалось время, чтобы подготовиться к бою, одни крутились, словно зверь в клетке, другие — выли и рычали. Считалось, что они впитывают звериную силу и ярость из шкур животных, в которые облачены. Ещё говорят, они лижут спины жаб или пьют отвар из болотных грибов, но ничего такого я не видел.

Пусть враги делают, что хотят, ведь каждая минута, на которую мы задержим их на мосту, позволит Ботольву и Токи уйти подальше.

— Кабан бросится первый, — проворчал Финн, не сводя с того глаз. — Ставлю унцию серебра, что свиноглазый нападет прежде остальных.

Кивком я принял его ставку, но первым оказался ульфхеднар, он откинул голову назад и завыл, собирая звериную силу, а затем внезапно пошел на меня. Гутрум пытался сбить с толку резкими движениями, так что я попятился и услышал удары мечей по моему щиту и рычание их владельца. Мне оставалось только принимать на щит его удары, а потом он шагнул назад, немного отдышался и налетел снова.

Я подумал — как настоящий волк. Он атаковал снизу, быстро, стараясь попасть по ногам, делая ложные выпады, словно волк во время охоты на лося, но для охоты на сохатого нужна волчья стая. Я ударил и попал во время его третьей атаки, пусть и не совсем удачно, но противник отпрыгнул, удивлённо взглянул на порез на предплечье и яростно затряс головой, ухмыляясь мокрыми от пены губами. Он не чувствовал боли и даже не смотрел на меня, когда снова бросился в атаку.

Слева от меня раздавался лязг железа, натужные хрипы и возгласы, я не осмеливался взглянуть туда, но вдруг справа что-то промелькнуло, и я успел повернуть голову вполоборота. Стенваст метнулся мимо меня, я подумал, что он хочет напасть со спины, и испугался при мысли о поединке сразу с двумя безумцами. Затем Гутрум снова атаковал, клинки закрутились в вихре ударов, я отбивался и рубил, мы кружились в смертельном танце.

— Финн…

Я сглупил, в отчаянии окликнув его, Финн мог погибнуть, не будь таким опытным бойцом, но он даже не повернул головы, просто выругался, бросив мне, что сейчас слегка занят. Стенваст пересек мост и побежал вверх по тропе.

Гутрум ревел, прыгая из стороны в сторону, я старался задеть его в ответ, понимая, что в лучшем случае могу повиснуть на нем и не дать себя убить. Я тяжело дышал и хрипел, железный шлем давил на уши; один его клинок проскрежетал по кольчуге на правой руке, второй отскочил от гарды моего меча.

Он снова атаковал сильнейшим ударом, который я едва успел принять на щит, его клинок отсек край щита, скользнул дальше и попал мне по шлему, от удара он съехал на ухо, так что в какой-то миг я увидел зазубрины на его клинке, как металл меняет свой цвет в том месте, где сердцевина переходит в заточенную кромку. Я пошатнулся и задницей уперся в каменный парапет моста. Я отчаянно извивался, чтобы не рухнуть вниз.

Раздался оглушительный рев, мир вокруг сначала почернел, а затем покраснел. Я почувствовал удар в живот, подумав про себя: хорошо, вот он, смертельный удар, больше не будет боли, придет смерть, и Один заберет мою жизнь, сделай же это побыстрее, Одноглазый…

Свет моргнул, отдаваясь красным. Большой грязный палец легонько ткнул меня в глаз, я смутно разглядел лицо Финна, желтое от пота и ржавчины. Затем его рука опять приблизилась, и он вытер мне лицо тряпицей.

— Скверная рана, Убийца Медведя. Много крови, но ничего серьезного. От такого шрама женщины будут в восторге, а мужчины в страхе разбегаться.

Я с трудом сел, Финн протянул мне окровавленную тряпицу и опустился на одно колено, рукав кольчуги на его предплечье был в крови; неподалеку лежали три мертвых тела.

— Как? — всё что я смог произнести, пока смахивал красную пелену с глаз и протирал лицо.