Чуфо Йоренс - Я подарю тебе землю

— Отец, позвольте мне остаться, — взмолилась Руфь. — Я не буду встревать в разговор и мешать вам. К тому же рассказы Марти о его путешествии расширит мои познания — больше, чем что-либо другое.

— Руфь, иногда ты бываешь просто невыносимой! Я должен поговорить с нашим гостем, а о чем — тебя не касается. Если ты желаешь расширить свои познания, я попрошу раввина, чтобы он обучал тебя канонам нашей веры вместе с Башевой; тогда у тебя будет чем занять свободное время, можешь задать ему любые вопросы, какие у тебя возникнут.

— Вы никогда не хотели меня понять! — воскликнула Руфь. — Вы хотите, чтобы я сидела взаперти и долбила скучные тексты из Талмуда, готовила пресную кошерную еду, пекла пироги... Можно подумать, что я служанка!

— Уйди немедленно с глаз моих! Потом поговорим.

Девушка удалилась, на прощание одарив Марти лукавой улыбкой.

— Простите ее, — виновато вздохнул старый Барух. — Это сложный возраст, а моя дочь — вообще особый случай.

— Не стоит извиняться, Барух. У нее сильный характер, и мне это по душе. В будущем ей это пригодится.

После этого они уединились в гостиной, которая тоже показалась Марти значительно меньше, чем помнилось.

Весь вечер Марти рассказывал о своих приключениях, о дальних странах и удивительных портах, которые открыл для него еврей. Сам же меняла, вооружившись пером, чернильницей и листом бумаги, устроился за столом и делал заметки, а попутно отвечал на вопросы и давал советы.

Обсудив все дела, оба пришли к выводу, что их будущее — за кораблями. Марти решил вложить большую часть доходов от виноградника и мельниц, в морскую торговлю. Кроме того, он подумывал о покупке нового дома неподалёку от церкви Святого Михаила, и решил по этому поводу посоветоваться с Барухом. Тот заверил, что этот район вполне респектабельный и спокойный. Затем они поговорили о делах Марти, которые благодаря Омару шли в гору. Когда же и эта тема была исчерпана, Марти решился завести речь о греческом огне.

— Я слышал о нем, — кивнул Барух. — О нем упоминается в древних манускриптах, но нигде не приводится состав. Не сомневаюсь, что многие властители дорого заплатили бы за него, но по сей день никому так и не удалось раскрыть секрет.

— Я хорошо представляю себе преимущества черного масла, которое горит намного медленнее, чем сальные светильники, — сказал Марти. — Вы посмотрите, по ночам в нашем городе царит такая непроглядная тьма, что даже городская стража не решается сунуть нос в некоторые переулки. Если же развесить на высоких столбах железные клетки, а внутрь поместить емкости с маслом и фитилями из шерстяных нитей, то будет достаточно одного человека, он сможет их зажигать при помощи длинного шеста с фонарем на конце. Таким образом, светильники будут гореть всю ночь, а улицы станут менее опасными.

— Мне пришла в голову блестящая идея, — произнес меняла. — Если вы предоставите корабль на восточном побережье, проблема будет решена. Вам останется лишь оборудовать в городе склады, где будут храниться запечатанные сосуды с черным маслом — чтобы в случае кораблекрушения или какой-либо другой задержки в городе был запас и он не остался бы без света. Вы получите необходимые документы на ввоз, я лично этим займусь. Однако разрешение на установку светильников зависит от вегера, к которому, как сами понимаете, у меня нет доступа. Зато он есть у смотрителя рынков, дона Берната Монкузи. Не сомневаюсь, что этот алчный тип не упустит своей выгоды.

— Я оплачу расходы. Кстати, я хочу кое-что вам сообщить, об этом пока знает лишь наш общий друг Эудальд Льобет.

— И что же это?

— Я собираюсь жениться на падчерице Берната Монкузи.

На лице еврея проступила растерянная улыбка. И в эту минуту выходящее в сад окно неожиданно захлопнулось.

В январе 1056 года графиня Альмодис сияла от счастья. Старуха Эрмезинда, потерявшая внутреннюю опору после смерти главных сторонников, в обмен на одиннадцать тысяч унций золота согласилась уговорить Папу снять отлучение, более трех лет висевшее над графской четой дамокловым мечом.

Весело трезвонили колокола, а придворные тянулись вереницей, чтобы выразить свое почтение и поздравить с чудесной новостью. Одни — с неподдельной радостью, но большинство — чтобы заслужить милость Альмодис де ла Марш, ведь именно она управляла графом, а значит, и всем графством.

В город пришел праздник. Радостная весть моментально разнеслась среди добрых горожан, и теперь люди от души радовались, что кончились их сомнения и тревоги. Представители младших ветвей графского дома уже давно подозревали, что рано или поздно это должно случиться, и все они, блюдя собственные интересы, старались вести себя лояльно по отношению к графской чете. Теперь же все валом повалили в графский дворец, словно паломники — к священному огню. Одо де Монкада, епископ Барселонский, Гийем де Вальдерибес, главный нотариус, судьи Понс Бонфий и Эусебий Видиэйя и сам граф Рамон Беренгер собрались в углу гостиной с кубками вина в руках, чтобы отметить это радостное событие.

Жильбер д'Эструк, доверенный рыцарь Рамона Беренгера I, главный сенешаль Гуалберт Амат, представители семейств Монкада, Кабрера, Алемани, Мунтаньола, Феррера, Оло и многих других почтительно выстроились перед небольшим троном, где восседала Альмодис, расточая улыбки. Каталонские дворяне преклоняли перед ней колени, опираясь на маленькую скамеечку у ног графини, а их жены, подобрав юбки, грациозно приседали в реверансах. И те, и другие щедро рассыпали перед ней комплименты и поздравления — трудно сказать, насколько искренние. Большой зал был переполнен. Засвидетельствовав графине свое почтение, дворяне тут же бросились устраивать собственные дела и завязывать новые связи, надеясь погреться в лучах нового светила, восходящего над Барселоной. Эудальд Льобет, почетный гость графини, с ироничной улыбкой подошел поздравить графиню.

— Разве я вам не говорила, что церковь, как всегда, поступит дипломатично? — спросила Альмодис.

Эудальд не стал спорить.

— Разумеется, говорили, сеньора. И надеюсь, что вы, при вашей прекрасной памяти, помните, что я вам тогда ответил.

— В эти счастливые минуты я о многом забыла, Эудальд.

— Помнится, я ответил что-то вроде того: «То, что вы получили дважды, вы можете получить и в третий раз». В любом случае, знайте, сеньора, что кроме вас и графа есть еще один человек, который искренне рад отмене отлучения, это скромный священник, теперь он сможет отпустить вам грехи. И скажу вам как истинный каталонец: графство только выиграло, получив графиню с таким характером и такой силой духа.