Анджей Земянский - Побег из Фестунг Бреслау

Хайни на полной скорости проехал через Бартельнер Брюке, узкая поверхность которого никак этому не соответствовала. Рита схватилась за спинку кресла. Но через мгновение парень показал класс. Он припарковался на широком подъезде пивной, выскочил как на пружинах, обежал машину открыл двери со стороны Риты. Затем элегантным жестом снял плед с ее колен и помог выйти. Та поблагодарила его, коротко кивнув. Шильке дал парню несколько марок на горячее питье после чего дальше повел уже свою женщину сам.

Уже в гардеробе они произвели соответствующее впечатление. Когда они сдали верхнюю одежду, обслуга молниеносно «просветила» их как в рентгене. В особенности Рита в короткой юбке и нейлоновых чулках, которые наряду с высокими каблуками туфель замечательно подчеркивали ее резные ноги, производила огромное впечатление. У метрдотеля, который появился тут через мгновение, зрение тоже было превосходным.

— Приветствую вас, господа, — и поклон, чуть ли не придворный. — Столик на двоих. Прошу.

Он провел их к столику за покрытым плющом столбом. Немногочисленные посетители, судя по внешнему виду — уважаемые чиновники, не проводили их глазами, хотя Шильке и уловил парочку взглядов украдкой. Но, скорее всего, их целью были искушающие ножки Риты.

— Подать ли господам что-нибудь, пока не принесут меню? — метрдотель помог занять им места.

— Пепельницу. — Шильке положил на скатерти пачку американских «кэмел» и бензиновую зажигалку с выгравированной надписью «Radio City — New York». — В автомобиле несколько замерзли.

— Так может, для разогрева, кофе с чем-нибудь?

— Превосходно.

— И что влить вовнутрь? Водка, коньяк, спирт?

— Корицу или имбирь, — в тон метрдотелю произнес Шильке и, по образцу Холмса, вынул что-то из кармана. — Только мы попросим настоящий кофе.

Метрдотель принял небольшой мешочек с глубоким поклоном.

— Секундочку. — Шильке вынул из кармана блокнот и ручку. Он нацарапал на листочке пару слов, вырвал из блокнота и подал метрдотелю. — Передайте это, пожалуйста, моему водителю.

— Да, конечно же.

На листочке ничего важного написано не было. Но сами предметы производили впечатление, наилучшим доказательством чему было, хотя бы, поведение Риты.

— О Боже, что это? — спросила она, когда парочка осталась одна. — Первый раз в жизни вижу нечто подобное.

— Это шариковая ручка, — ответил ей Дитер. — Американские воздушные турманы в бомбардировщиках жаловались, что по причине смены давления в кабине обычной авторучкой писать нельзя, так как оно «мажет». И вот для них придумали нечто такое.

— Можно поглядеть?

— Конечно. Вот, погляди. — Он поднял блокнот над головой, записанными листками вниз. — Я могу писать даже над головой. И чернила не высыхают.

— Чего только люди не придумают.

Шильке нахмурился.

— Было бы здорово, если бы выдумывали только такие вещи. Авторучкой ближнему особого вреда не нанесешь.

— Ой, снова ты свое. — Рита накрыла его руку своей. — Когда все это закончится, мы отправимся в страну, в которой войны никогда не будет.

— А такая страна существует?

Девушка наморщила брови, чтобы вспомнить самые отдаленные уголки мира, в который и вправду никогда ничего не происходило.

— Выбирай на свой вкус: Палестина, Куба, Чили, Бирма, Корея, даже Вьетнам. Ведь там никто и никогда не выстрелит, да и зачем.

Шильке пожал плечами.

— Ну, возможно.

Пара официантов образовывала замечательно сыгранную группу. Один умело расставил чашечки с кофе, второй держал меню, уже раскрытые на соответствующих страницах.

— Не желают ли господа попробовать какие-нибудь закуски?

— А что бы вы могли предложить?

— Лично я рекомендовал бы рыбу, поскольку это может быть последней возможностью. По некоторым… хмм… обстоятельствам, уже через неделю эти блюда могут стать, скорее всего, несвежими.

Шильке расхохотался про себя. Замечательное определение для сжимающегося кольца осады. «Некоторые обстоятельства» и вправду становились все ближе. Грохот их пушек все чаще доносили вечерние ветры с юга.

— Тогда мы положимся на ваш выбор.

Рита отпила глоток кофе, кокетливо склонив головку. Ее темные пушистые волосы спадали на глаза, иногда они их убирала кончиками пальцев, иногда позволяя им закрывать брови, придавая лицу таинственное выражение. У нее были красивые глаза, и, естественно, она это замечательно сознавала. Как правило, она держала их опущенными, прикрытыми длинными ресницами, чтобы неожиданно поднять взгляд и поглядеть прямо на оппонента. Большого опыта в стычках между мужчинами и женщинами у нее не было. Зато в ней имелся естественный талант к борьбе. Сам же Шильке все время должен был отказываться от решительного столкновения. Похоже, для того, чтобы… Он глянул на часы. Ну да, вот только сегодня логистика могла и не сработать. У него дома продолжение встречи было практически невозможным, у нее тоже, так как Рита проживала с коллегой по работе. Но… сейчас ведь они были в гостинице с ресторацией [38] Gasthaus. . Комнаты наверху ожидали.

— Ты можешь пояснить мне одну вещь? — вырвала его Рита из мечтаний.

— Слушаю?

— Я тебе и вправду нужна, или ты меня взял просто так? Чтобы перед кем-нибудь похвастаться?

Шильке рассмеялся.

— Вправду. Впрочем, ты сейчас и сама убедишься, сколь любопытная встреча нас ожидает.

— Но почему я?

— Послушай. Фронт приближается, и очень скоро наверняка все перестанет быть забавным. Группу людей, которые желают пережить, мы должны удержать вместе. Иначе не выживем.

— И как ты хочешь удержать нас вместе? С теми поляками?

— Как раз сейчас я создаю спецгруппу. Составленную из людей, принадлежащих к различным службам.

— Но ведь кто-то должен будет ее контролировать.

Шильке усмехнулся, откидываясь на спинку стула, закурил «кэмел», наслаждаясь ароматным дымом [39] Да, были времена, когда у «кэмела» был тонкий, ароматный дым… .

— Тонкое равновесие сил. У меня имеется собственное начальство в абвере, но у меня еще имеется личный начальник в лице Кольи Кирхоффа из Берлина. Тонкое равновесие сил, — повторил он. — Никто из них не будет знать, что приказал мне второй мой начальник, и ни у кого не будет возможности контроля.

— Колья Кирхофф? Сам директор департамента?

— Ты его знаешь?

— В крипо все о нем слышали. Крайне зловещая фигура, с которой лучше не играть [40] В реальности директором криминальной полиции (крипо) в это время был Фридрих Панцингер (нем. Friedrich Panzinger ; 1 февраля 1903, Мюнхен — 8 августа 1959, Мюнхен) — оберфюрер СС (1943), полковник полиции (1944). С 20 июля 1944 г. — начальник 5-го управления РСХА (криминальная полиция, «крипо») вместо участвовавшего в Июльском заговоре группенфюрера СС А. Небе; занимал эту должность до падения рейха. После капитуляции Германии скрывался. 18 ноября 1946 г. был арестован советскими оккупационными властями; на допросах в советских спецслужбах дал показания о борьбе германской контрразведки против «Красной капеллы». Военным трибуналом войск МВД Московского округа 22 марта 1952 г. приговорён к 25 годам заключения. 11 октября 1955 г. передан властям ФРГ. Работал в службе внешней разведки ФРГ. В 1959 году, после того, как было начато расследование дела об убийстве французского генерала Gustave Mesny (которого 19 января 1945 года в районе города Носсен расстреляли эсэсовцы), покончил с собой, ожидая ареста по обвинению в содействии массовым убийствам. — Из Википедии . Это человек Мартина Бормана.