Анджей Земянский - Побег из Фестунг Бреслау

— А знаешь что?

Шильке с удивлением поглядел на приятеля.

— Не может быть такого, чтобы Шерлок Холмс не решил какого-то дела.

К счастью, отвечать не пришлось. Перед Ноймаркт нашу пару задержал ночной патруль.

— Абвер, специальное отделение, — предъявили они документы. — К командиру батареи.

Унтер-офицер из патруля оглянулся через плечо, как бы желая удостовериться, стоят ли до сих пор орудия большого калибра посреди площади. Те были на месте, что его явно успокоило.

— Так вам придется спуститься в бункер, — указал он рукой в направлении ближайшего входа, а точнее, громадного, вымощенного булыжником съезда в бетонное подземелье.

Холмс и Шильке кивнули. Не говоря ни слова, они прошли между темными тушами могучих пушек. Следующий патруль остановил их уже перед самым съездом, ведущим под землю, и еще один патруль — а точнее, стационарная охрана — перед самыми бронированными дверями. Но бумаги Титца впечатление производили. Никто в патрулях не осмелился хотя бы на малейший комментарий.

Внутренности огромного бункера тоже производили впечатление. Собственно говоря — все они тонули в темноте, невозможно было пересчитать хотя бы стойки с артиллерийской амуницией. Слабые лампочки теплились только возле постов связи и над столами, на которых были разложены карты и артиллерийские таблицы. Две стены, смазанные фосфором, светили в полумраке зеленым — если бы электричество отказало, эти стенки были бы единственным источником света. В этом освещении обычная замощенная улица с идеальными бордюрами производила неестественное впечатление. Вроде бы все и ничего, но эта улица проходила глубоко под землей и терялась где-то во мраке.

— Слушаю вас, господа, — молоденький прапорщик вытянулся перед офицерами по струнке.

— Нам нужно переговорить с командиром, — вновь пошли в ход бумаги.

— Да, конечно, сейчас я его позову. Только это может занять какое-то время. — Он сделал рукой жест, как будто прикладывал к уху невидимую трубку и указал пальцем в потолок. Оба поняли. Командир разговаривал с начальством.

— Понятно.

Шильке с Холмсом остановились у одной из покрашенных фосфором стен. Сейчас они походили на духов. Шильке, как и обычно в тех местах, где абсолютно запрещалось курить, инстинктивно сунул руку в карман. Холмс усмехнулся губами трупно-зеленого цвета и покачал головой. Еще показал на стойки с амуницией, тоже освещенной зеленым отсветом. Сейчас они прислушивались к беседе, ведущейся на ближайшем посту связи.

«Эй, земляк, смилуйся, они идут прямиком на меня!»

К счастью, динамик был приглушен и не передавал всех эмоций солдата, находящегося по той стороне.

— Да успокойся ты.

«Мне нечем стрелять!».

— А у меня приказ: экономить боеприпасы, — связник объяснял терпеливо, чуть ли не флегматично.

«Так меня же раздавят! Они уже вот-вот!»

— А мы не можем стрелять без приказа.

«Земляк, я сейчас прибавлю громкость, так ты услышишь голоса ива́нов!».

— Сохраняй хладнокровие. — Техник рукавом подавил зевок. — Ну нет у меня тут запасов до и больше.

«Так ведь тут уже чуть ли не рукопашная! Иваны нас убивают! Стреляйте же!!!».

— Мне приказано экономить боеприпасы.

Из динамика раздался треск автоматной очереди. Потом грохот взрыва, похоже, это была граната.

«Камрады, умоляю, помогите, они уже здесь!».

Связник лениво глянул на коллегу, сидящего на втором посту. Тот отставил кружку с кофе и пожал плечами.

«Половины наших уже нет в живых! Стреляйте же!».

Техник снова глянул в бок, его коллега снова пожал плечами. Правда, потом скривился и показал на пальцах «восемь».

— Ладно. Даю тебе подкрепление. Диктуй координаты.

«Валяй прямо по моей позиции. Солдаты спрячутся в развалинах».

Сидевший у поста не мог договориться с коллегой, поскольку тот разложил руки в жесте неспособности. Этот вялый разговор жестами явно не приносил результатов.

— Ладно, получишь восемь снарядов.

Тем не менее, техник показал, что он специалист. Одним пальцем он водил по карте, определяя точные координаты, а второй рукой тут же выстукивал их на небольшой клавиатуре, соединяющей его с поверхностью площади. Когда он коснулся красной кнопки, раздался тихий зуммер. Буквально через секунду сверху поступило подтверждение.

«Господи Иисусе! Да быстрее же вы! Я уже вижу их лица!».

Новая автоматная очередь.

— Стреляем очень быстро, — новый, замаскированный рукавом зевок.

Тут он был прав, уже через несколько секунд сверху донесся грохот залпа, смягченный несколькими метрами бетона.

«Ну быстрей же, Господи!».

— Снаряды к тебе уже летят.

«Боже, и когда будут?».

— Где-то минуты через полторы.

После этого все услышали еще одну очередь, следующую, а после нее чьи-то крики.

«Они уже на наших позициях! Повторяю: они уже на наших позициях! Помогите!».

— Пятьдесят восемь секунд.

«Боже мой!..».

— Тридцать секунд.

Связь неожиданно прервалась. Без каких-либо шумов, тресков — ничего. Просто воцарилась тишина. Техник все время глядел на часы. Через пару десятков секунд он поднял голову.

— Ну что, русские получили прямо в каски.

— По шапочке. — Коллега подал ему кружку со свежим кофе. — Сахару?

Офицером, пришедшим из бокового хода, оказался капитан, молодой служака, явно выполняющий некую миссию. Явно, он не был командиром данного подразделения, а это означало, что кто-то желает наших друзей быстро сплавить.

— Слушаю вас? — в голосе звучала сталь. — Чем могу помочь?

— Мы хотели бы воспользоваться вашей связью с линией фронта. Непосредственной.

— Телефонной связью?

— Да.

— К сожалению, это невозможно. Почему вы не воспользовались возможностями связи абвера?

— Боже! — не выдержал Шильке. — Ведь у абвера нет непосредственных телефонных соединений с линией фронта!

— Тогда, может, по радио?

Прибывший тип явно ничего не знал о процедурах соединения по радио.

— Это как же? Открытым текстом на всех частотах?

Капитан пожал плечами.

— К сожалению, ничем не мог вам помочь. Свяжитесь с командованием крепости. У них точно имеется связь.

— Капитан, а вы знаете, сколько это займет времени?

— Мне весьма жаль, только телефоны артиллерии не могут быть никому предоставлены. — Капитан замялся. — Но здесь имеется нормальный городской телефон, — с издевкой произнес он и указал на висящий на стене аппарат, которым, наверняка, раньше пользовались солдаты, чтобы под присмотром унтер-офицеров переговорить со своими семьями, если те находились в голоде. На столике под аппаратом даже лежала телефонная книжка. — Это все, что я могу для вас сделать.

Он отдал салют, в соответствии с уставом, и ушел, стуча каблуками по брусчатке.