Александр Дюма - Три мушкетера. Роман

В шесть часов пришёл лорд Винтер; он был вооружён до зубов. Этот человек, о котором миледи до сих пор думала, что он всего лишь глуповатый придворный кавалер, стал превосходным тюремщиком: казалось, он всё предвидел, обо всём догадывался, всё предупреждал.

Один взгляд, брошенный на миледи, пояснил ему, что творится в её душе.

- Пусть так, - сказал он, - но сегодня вы меня ещё не убьёте: у вас нет больше оружия, и к тому же я начеку. Вы начали совращать беднягу Фельтона, он уже стал поддаваться вашему дьявольскому влиянию, но я хочу спасти его: он вас больше не увидит, всё кончено. Соберите ваши пожитки - завтра вы отправляетесь в путь. Я сначала назначил ваше отплытие на двадцать четвёртое число, но потом подумал, что чем скорее дело будет сделано, тем оно будет вернее. Завтра в полдень у меня на руках будет приказ о вашей ссылке, подписанный Бекингэмом. Если вы, прежде чем сядете на корабль, скажете кому бы то ни было хоть одно слово, мой сержант пустит вам пулю в лоб - так ему приказано. Если на корабле вы без разрешения капитана скажете кому бы то ни было хоть одно слово, капитан велит бросить вас в море - такое ему дано распоряжение. До свидания. Вот всё, что я имел вам сегодня сообщить. Завтра я вас увижу - приду, чтобы распрощаться с вами.

С этими словами барон удалился.

Миледи выслушала всю эту грозную тираду с улыбкой презрения на губах, но с бешеной злобой в душе.

Подали ужин. Миледи почувствовала, что ей нужно подкрепиться: неизвестно было, что могло произойти в эту ночь. Она уже надвигалась, мрачная и бурная: по небу неслись тяжёлые тучи, а отдалённые вспышки молнии предвещали грозу.

Гроза разразилась около десяти часов вечера. Миледи было отрадно видеть, что природа разделяет смятение, царившее в её душе; гром рокотал в воздухе, как гнев в её сердце; ей казалось, что порывы ветра обдавали её лицо подобно тому, как они налетали на деревья, сгибая ветви и срывая с них листья; она выла, как дикий зверь, и голос её сливался с могучим голосом природы, которая, казалось, тоже стонала и приходила в отчаяние.

Вдруг миледи услышала стук в окно и при слабом блеске молнии увидела за его решёткой лицо человека.

Она подбежала к окну и открыла его.

- Фельтон! - вскричала она. - Я спасена!

- Да, - отозвался Фельтон, - но говорите тише! Мне надо ещё подпилить прутья решётки. Берегитесь только, чтобы они не увидели вас в окошечко двери.

- Вот доказательство тому, что бог за нас, Фельтон, - сказала миледи, - они забили окошечко доской.

- Это хорошо… Господь лишил их разума! - ответил Фельтон.

- Что я должна делать? - спросила миледи.

- Ничего, ровно ничего, закройте только окно. Ложитесь в постель или хотя бы прилягте не раздеваясь. Когда я кончу, я постучу в окно. Но в состоянии ли вы следовать за мною?

- Ода!

- А ваша рана?

- Причиняет мне боль, но не мешает ходить.

- Будьте готовы по первому знаку.

Миледи закрыла окно, погасила лампу, легла, как посоветовал ей Фельтон, и забилась под одеяло. Среди завываний бури она слышала визг пилы, ходившей по решётке, и при каждой вспышке молнии различала тень Фельтона за оконными стёклами.

Целый час она лежала, едва переводя дыхание, покрываясь холодным потом и чувствуя, как сердце у неё отчаянно замирает от страха при малейшем шорохе, доносившемся из коридора.

Бывают часы, которые длятся годы…

Через час Фельтон снова постучал в окно.

Миледи вскочила с постели и распахнула его. Два прута решётки были перепилены, и образовалось отверстие, в которое мог пролезть человек.

- Вы готовы? - спросил Фельтон.

- Да. Нужно ли мне что-нибудь захватить с собой?

- Золото, если оно у вас есть.

- Да, к счастью, мне оставили то золото, которое я имела при себе.

- Тем лучше. Я истратил все свои деньги на то, чтобы нанять судно.

- Возьмите, - сказала миледи, вручая Фельтону мешок с золотыми монетами.

Фельтон взял мешок и бросил его вниз, к подножию стены.

- А теперь, - сказал он, - пора спускаться.

- Хорошо.

Миледи встала на кресло и высунулась в окно. Она увидела, что молодой офицер висит над пропастью на верёвочной лестнице.

Впервые её объял страх и напомнил ей, что она женщина. Её пугала зияющая бездна.

- Этого я и боялся, - сказал Фельтон.

- Это пустяки… пустяки… - проговорила миледи. - Я спущусь с закрытыми глазами.

- Вы мне доверяете? - спросил Фельтон.

- И вы ещё спрашиваете!

- Протяните мне ваши руки. Скрестите их. Вытяните. Вот так.

Фельтон связал ей кисти рук своим платком и поверх платка - верёвкой.

- Что вы делаете? - с удивлением спросила миледи.

- Положите мне руки на шею и не бойтесь ничего.

- Но из-за меня вы потеряете равновесие, и мы оба упадём и разобьёмся.

- Не беспокойтесь, я моряк.

Нельзя было терять ни мгновения; миледи обвила руками шею Фельтона и с его помощью проскользнула в окно.

Фельтон начал медленно спускаться со ступеньки на ступеньку. Несмотря на тяжесть двух тел, лестница качалась в воздухе от яростных порывов ветра.

Вдруг Фельтон остановился.

- Что случилось? - спросила миледи.

- Тише! - сказал Фельтон. - Я слышу чьи-то шаги.

- Нас увидели!

Несколько мгновений они молчали и прислушивались.

- Нет, - заговорил наконец Фельтон, - ничего страшного.

- Но чьи же это шаги?

- Это часовые обходят дозором замок.

- А где они должны пройти?

- Как раз под нами.

- Они нас заметят…

- Нет, если не сверкнёт молния.

- Они заденут конец лестницы.

- К счастью, она на шесть футов не достаёт до земли.

- Вот они… боже мой!

- Молчите!

Они продолжали висеть, не двигаясь и затаив дыхание на высоте двадцати футов над землёй, а в то самое время под ними, смеясь и разговаривая, проходили солдаты.

Для беглецов настала страшная минута…

Патруль прошёл. Слышен был шум удаляющихся шагов и замирающие вдали голоса.

- Теперь мы спасены, - сказал Фельтон.

Миледи вздохнула и лишилась чувств.

Фельтон стал опять спускаться. Добравшись до нижнего края лестницы и не чувствуя дальше опоры для ног, он начал цепляться за ступеньки руками; ухватившись наконец за последнюю, он повис на ней, и ноги его коснулись земли. Он нагнулся, подобрал мешок с золотом и взял его в зубы.

Потом он схватил миледи на руки и быстро пошёл в сторону, противоположную той, куда удалился патруль. Вскоре он свернул с дозорного пути, спустился между скалами и, дойдя до самого берега, свистнул.

В ответ раздался такой же свист, и пять минут спустя на море показалась лодка с четырьмя гребцами.

Лодка подплыла настолько близко, насколько это было возможно: недостаточная глубина помешала ей пристать к берегу. Фельтон вошёл по пояс в воду, не желая никому доверять свою драгоценную ношу.