Александр Дюма - Три мушкетера. Роман

Прокурорша обиделась.

- Знайте, господин Портос, - возразила она, - что мой денежный сундук, хоть это всего лишь сундук прокурорши, быть может, набит гораздо туже, чем сундуки всех ваших разорившихся жеманниц!

- В таком случае, госпожа Кокнар, вы вдвойне оскорбили меня, - сказал Портос, высвободив свою руку из руки прокурорши, - ибо если вы богаты, то ваш отказ не имеет никакого оправдания.

- Когда я говорю «богата», не следует понимать мои слова буквально, - спохватилась прокурорша, видя, что слишком далеко зашла в пылу увлечения. - Я не то чтобы богата, но у меня есть средства.

- Вот что, сударыня, - сказал Портос, - прекратим этот разговор, прошу вас. Вы отреклись от меня? Всякая дружба между нами кончена!

- Неблагодарный!

- Ах, вы же ещё и недовольны! - сказал Портос.

- Идите к вашей прекрасной герцогине! Я больше не держу вас.

- Что ж, она, по-моему, очень недурна!

- Послушайте, господин Портос, в последний раз: вы ещё любите меня?

- Увы, сударыня, - сказал Портос самым печальным тоном, на какой он был способен, - когда мы выступим в поход, в котором, если верить моим предчувствиям, я буду убит…

- О, не говорите таких вещей! - вскричала прокурорша, разражаясь рыданиями.

- Что-то предсказывает мне это, - продолжал Портос, становясь всё печальнее и печальнее.

- Скажите лучше, что у вас новое любовное приключение.

- Нет, нет, я говорю искрение! Никакой новый предмет не интересует меня, и больше того - я чувствую, что здесь, в глубине моего сердца, меня всё ещё влечёт к вам. Но, как вам известно - а может быть, и неизвестно, - через две недели мы выступаем в этот роковой поход, и я буду страшно занят своей экипировкой. Придётся мне съездить к моим родным, в глубь Бретани, чтобы достать необходимую сумму… - Портос наблюдал последний поединок между любовью и скупостью. - И так как поместья герцогини, которую вы только что видели в церкви, - продолжал он, - расположены рядом с моими, то мы поедем вместе. Вы сами знаете, что путь всегда кажется гораздо короче, когда путешествуешь вдвоём.

- У вас, значит, нет друзей в Париже, господин Портос? - спросила прокурорша.

- Я думал, что есть, - ответил Портос, опять принимая грустный вид, - но теперь понял, что ошибался.

- У вас есть, есть друзья, господин Портос! - вскричала прокурорша, сама удивляясь своему порыву. - Приходите завтра к нам в дом. Вы - сын моей тётки и, следовательно, мой кузен. Вы приехали из Нуайона, из Пикардии. У вас в Париже несколько тяжб и нет стряпчего. Вы запомните всё это?

- Отлично запомню, сударыня.

- Приходите к обеду.

- Прекрасно!

- И смотрите не проболтайтесь, потому что мой муж очень проницателен, несмотря на свои семьдесят шесть лет.

- Семьдесят шесть лет! Чёрт возьми, отличный возраст! - сказал Портос.

- Вы хотите сказать: «преклонный возраст». Да, господин Портос, мой бедный муж может с минуты на минуту оставить меня вдовой, - продолжала прокурорша, бросая на Портоса многозначительный взгляд. - К счастью, согласно нашему брачному договору, всё имущество переходит к пережившему супругу.

- Полностью? - спросил Портос.

- Полностью.

- Вы, я вижу, предусмотрительная женщина, милая госпожа Кокнар! - сказал Портос, нежно пожимая руку прокурорши.

- Так мы помирились, милый господин Портос? - спросила она, жеманясь.

- На всю жизнь! - ответил Портос в том же тоне.

- Итак, до свиданья, мой изменник!

- До свиданья, моя ветреница!

- До завтра, мой ангел!

- До завтра, свет моей жизни!

Д'Артаньян незаметно последовал за миледи; он видел, как она села в карету, и слышал, как она приказала кучеру ехать в Сен-Жермен.

Бесполезно было бы пытаться пешком преследовать карету, уносимую парой сильных лошадей. Поэтому д'Артаньян отправился на улицу Феру.

На улице Сены он встретил Планше; тот стоял перед витриной кондитерской, с восторгом разглядывая сдобную булку самого аппетитного вида.

Д'Артаньян приказал ему оседлать двух лошадей из конюшни г-на де Тревиля - одну для него, д'Артаньяна, другую для самого Планше - и заехать за ним к Атосу. Г-н де Тревиль раз навсегда предоставил свои конюшни к услугам д'Артаньяна.

Планше направился на улицу Старой Голубятни, а д'Артаньян - на улицу Феру. Атос сидел дома и печально допивал одну из бутылок того отличного испанского вина, которое он привёз с собой из Пикардии. Он знаком приказал Гримо принести стакан для д'Артаньяна, и Гримо повиновался молча, как обычно.

Д'Артаньян рассказал Атосу всё, что произошло в церкви между Портосом и прокуроршей, и высказал предположение, что их товарищ находится на пути к приобретению экипировки.

- Что до меня, - сказал на это Атос, - то я совершенно спокоен: уж конечно, не женщины возьмут на себя расходы по моему снаряжению.

- А между тем, любезный Атос, ваша красота, благовоспитанность, знатное происхождение могли бы ранить стрелой амура любую принцессу или королеву.

- Как ещё молод этот д'Артаньян! - сказал Атос, пожимая плечами.

И он знаком приказал Гримо принести другую бутылку.

В эту минуту Планше скромно просунул голову в полуоткрытую дверь и сообщил своему господину, что лошади готовы.

- Какие лошади? - спросил Атос.

- Две лошади, которые господин де Тревиль одолжил мне для прогулки и на которых я собираюсь съездить в Сен-Жермен.

- А что вы будете делать в Сен-Жермене? - снова спросил Атос.

Тут д'Артаньян рассказал ему о встрече в церкви и о том, как он снова нашёл ту женщину, которая, подобно человеку в чёрном плаще и со шрамом у виска, постоянно занимала его мысли.

- Другими словами, вы влюблены в эту женщину, как прежде были влюблены в госпожу Бонасье, - сказал Атос и презрительно пожал плечами, как бы сожалея о человеческой слабости.

- Я? Ничуть не бывало! - вскричал д'Артаньян. - Просто мне любопытно раскрыть тайну, которая с ней связана. Не знаю почему, но мне кажется, что эта женщина, которая совершенно мне неизвестна, точно так же, как я неизвестен ей, имеет какое-то влияние на мою жизнь.

- В сущности говоря, вы правы, - сказал Атос. - Я не знаю женщины, которая стоила бы того, чтобы её разыскивать, если она исчезла. Госпожа Бонасье исчезла - тем хуже для неё, пусть она найдётся.

- Нет, Атос, вы ошибаетесь, - возразил д'Артаньян. - Я люблю мою бедную Констанцию больше чем когда-либо, и если бы я знал, где она, будь это хоть на краю света, я пошёл бы и освободил её из рук врагов! Но я не знаю этого - ведь все мои поиски оказались напрасными. Что поделаешь, приходится развлекаться!

- Ну-ну, развлекайтесь с миледи, милый д'Артаньян! Желаю вам этого от всего сердца, если это может вас позабавить.

- Послушайте, Атос, - предложил д'Артаньян, - вместо того чтобы сидеть взаперти дома, точно под арестом, садитесь-ка на лошадь, и давайте прокатимся со мной в Сен-Жермен.