Сергей Алексеев - Арвары. Книга 2. Магический кристалл

— Не я, а ты сказал, престол Гориславов на лжи стоит, — молвила Смирена. — От нее и пал. Да не кручинься, князь, не долго и Путивою сидеть. Все, что на кривде рождено, от кривды и погибнет. Минет дюжина лет, затеется в парусье свара великая, и тогда посошенные старцы и дружина сами к тебе придут и позовут править.

Царь скуфов взял ее за руку и подвел к Годиславу.

— Она тебя выбрала в самый трудный час. Возьми в жены Смирену и оставайся жить у меня. Путивой весь ваш род истребил и, пока не найдет и не сгубит тебя, не успокоится. А где еще надежнее спрятаться, как не в моем городе?

— По нраву мне и краса твоя, Смирена, и разум, да не время ныне жениться, — ответил ей Годислав. — Подожди меня год или два. А я пойду отыщу исполина Космомысла и его позову, чтоб сел править русами. Только вечности подвластно время, а вкупе с ним и возвращение Правды. Нам, смертным, не объять ее величия, мы постигаем ее суть лишь в час кончины…

Храм в честь Ара дагдар урбада высился на отдельно стоящей горе, называемой Астра. Открытый всем ветрам, он походил на четырехгранный шатрообразный утес, поскольку был не возведен, а вырублен из цельной скалы, которой венчалась гора. Окон не существовало, лишь под высокими даже для исполина сводами чуть светились щели-бойницы, так что если не горели светочи, то в храме все время был полумрак. Серые, наклонные стены что изнутри, что снаружи не имели никаких украшений и напоминали крепостные, и только островерхий купол был выкрашен в ярко-синий цвет и распятнован золотистыми звездами. В частую ненастную погоду Астру заволакивало тучами, все земное и небесное пропадало в плотном тумане, а когда начиналась гроза, то молнии сверкали прямо за стенами, иногда попадая в узкие бойницы, отчего храм озарялся голубоватым светом, не дающим теней.

По представлениям македон, это было не только святилище, где совершаются недоступные смертным таинства, но еще и жилище пророка, поэтому кроме толстых наружных стен существовали еще две внутренних, разделяющих пространство на три части, как на три мира: алтарную — вместилище ларца с магическим кристаллом, царскую, куда имели право входить лишь Урджавадза либо его дочь, и покои Ара дагдар урбада. Многочисленные его жрицы, а по обычаям артаванского царства эти обязанности исполняли исключительно женщины, находились в подземных каморках, вырубленных под храмом. При свете солнца они были незримы, как летучие мыши, и появлялись из своих пещер лишь ночью, дабы принести топливо, воду и пищу для пророка. Но три из них — ясновидящие старицы, входили утром и вечером, чтобы умаслить и натереть тело пророка смолами и благовониями.

Поселившись в храме на Астре, Космомысл первое время чаще всего бродил по узкой дорожке вдоль стен и с тоской созерцал окрестности. С полунощной стороны, за зеленой долиной, поднимался сиреневый хребет, напоминающий крепостную стену, с полуденной — синее и бескрайнее шелковое полотнище озера Ван, а у подошвы горы, растянувшись вдоль берега по каменным уступам, лежал город Артаван, сверху напоминавший выстроенное в походную колонну войско. Ровными рядами, словно белые колесницы, стояли роскошные царские дворцы, за ними ехала конница из богатых домов, затем шла тяжелая от доспехов пехота каменных особняков, за ними, будто легкие лучники, рассыпались по склону небольшие лачуги, и, замыкая этот строй, тянулся длинный обоз воинских и хозяйственных сооружений, где ковали оружие, выплавляли золото и чеканили монеты. И точно так же выстроившись, ходили люди.

Иногда Космомысл подолгу стоял на краю отвесного обрыва, выходящего к озеру, и заглядывал вниз. Это был путь с горы, но он мог стать последним путем, и потому, думая о Краснозоре, он смотрел на единственную дорогу, ведущую к вершине. Она была высечена в крутых каменных склонах и поднималась спиралью, прерываясь лишь дважды, на востоке и западе, и образуя арки, перекрытые мощными, в рост исполина, железными воротами. В отвесных стенах вдоль всего пути к храму зияли черные глазницы вырубленных в скале жилищ, где обитали оскопленные мужчины — жрецы низкой степени посвящения, выше по склону горы жили двухголовые, многорукие Гурбад-ажар и под самыми стенами храма днем и ночью стояли воинственные девы-стражницы, насмерть засекавшие плетями всякого, кто смел прорваться к пророку сквозь заслоны. Если особо неистовые молельники пытались взойти в храм по отвесным стенам, в обход всех преград, то девы доставали их концами плетей с любого уступа, ловко набрасывая на шею змеистые петли. Юные, но жестокие и безжалостные, они давали обет безбрачия, поскольку дети, рожденные ими, обрастали шерстью и имели собачьи пасти с клыками. И сами они, состарившись, часто убегали в горы, где доживали остаток дней в звериных стаях.

Вместе с восходом население недр Астры выстраивалось в затылок друг к другу и выходило на дорогу, где по слову одной из жриц становилось на колени и вскидывало'руки, ожидая, когда выйдет Ара дагдар урбад. Все другие жители города и ближайших горных селений по утрам строились в походные колонны, которые потом тяжелой, ритмичной поступью выходили к подножью горы и вставали лицом к храму.

Коленопреклоненные македоны молчали, ибо в их уста еще не были вложены слова молитв, а в разум — истины, которые и должен был принести пророк. Безмолвное поклонение длилось около часа, после чего для народа начинался обычный день, а жрецы устремляли свои взоры в сторону главного дворца Урджавадзы, откуда в сопровождении сотни слуг выезжали на верблюдах царь и его дочь Авездра. Караван начинал медленное восхождение, собирая за собой длинный строй из обитателей каменных нор Астры, и скоро на узкой дороге становилось тесно. Первые арочные врата отсекали жрецов-мужчин, а вторые — всех остальных, кроме Гурбад-ажар, которые могли приблизиться к храму, но входили в него лишь царственные особы. За исключением дев-стражниц с плетями в руках, жрецы и жрицы падали ниц, входили в полубезумное состояние и с плачем катались по земле. Часто кто-нибудь из них срывался и летел вниз с отвесной скалы, разбиваясь насмерть, а если повисал на уступе, то стражницы хладнокровно били кнутами по пальцам, пока несчастный не отпускал каменную кромку обрыва.

Эти люди считались жертвами, возданными Ара дагдар урбаду.

По завету, тайно заключенному с Авездрой, пророк обязан был каждое утро являться народу, всходя на возвышение перед главными вратами, а потом встречать Урджавадзу и его дочь в царской части храма, чтобы сообщать им открывшиеся истины. Магический кристалл был помещен в святилище год назад — в ту же пору, как исполина поселили в храме, однако несмотря на терпеливое ожидание народа и их царя, Космомысл не вынес им ни единого пророчества.