Генрих Кениг - Карнавал короля Иеронима

Герман, получив это известие, отложил экскурсию на Рейн и написал Лине о своем скором возвращении, но письмо его не застало Гейстеров в Касселе и было отправлено матерью Лины в Ненндорф.

Гейстеры, переночевав в Карлсгафене, на следующий день вечером прибыли в Ненндорф, где остановились в главной гостинице. Начиная от Роденберга, вся тенистая аллея, которая ведет через Клейн-Ненндорф к минеральным водам, была переполнена публикой. Присутствие короля привлекло многих посетителей из соседних Ганновера, Бюкебурга и Миндена, не считая семейств, последовавших за двором из Касселя. Вдали слышались звуки музыки, игравшей перед замком, где на террасе собралось избранное общество.

Все номера гостиницы были заняты, только на втором этаже случайно освободилась большая комната с альковом, где и поместились Гейстеры. Он поспешил в замок, чтобы передать письма и представиться дежурному камергеру, который должен был доложить королю о его прибытии. Лина занялась туалетом, так как Людвиг обещал по возвращении идти с ней гулять.

Дома, построенные еще при курфюрсте, были переделаны заново и украшены красивыми балконами и террасами, обвитыми зеленью. В тенистых местах были поставлены скамьи или устроены беседки, которые почти все были заняты публикой. Гейстеры, пройдя несколько шагов по аллее, увидели баронессу фон Шеле, статс-даму вестфальской королевы, с которой познакомились у Энгельгардтов на помолвке Терезы. Она сидела одна на скамейке с книгой и, видимо, обрадовалась встрече с ними. После взаимных приветствий и расспросов баронесса вызвалась сопутствовать им в прогулке.

Лина спросила ее: не лечится ли она минеральными водами в Ненндорфе?

— Нет, — отвечала баронесса, — я хочу посетить родных в Ганновере и заехала сюда, чтобы взглянуть на эти места, которые дороги мне по воспоминаниям. В Ненндорфе я познакомилась с моим мужем, и мы провели здесь медовый месяц.

— Но где ваш муж? — спросила Лина.

— Королева назначила его своим камергером и увезла с собой в путешествие. Кстати, расскажите, что делается в Касселе, я думаю, он сильно опустел после отъезда двора?

Гейстер, напав на любимую тему, начал описывать в мрачных красках пустоту и безнравственность кассельской жизни, которая, по его словам, оставалась неизменной.

В это время они дошли до вершины горы и остановились, чтобы полюбоваться прелестным видом, который открывался перед ними. Заходящее солнце освещало обширный ландшафт золотистым светом и отражалось в готических окнах церквей, разбросанных по долине.

Когда они возвращались домой через парк, почти пустынный в этот час дня, баронесса заговорила о легкомысленном образе жизни вестфальского короля.

— Хотя я здесь недавно, но убедилась, что дамы едва успевают сменять друг друга. На прошлой неделе приезжала графиня Эрнестина и провела несколько дней в Ненндорфе под предлогом болезни, хотя вместо доктора ее навещал Иероним, и, вероятно, успокоил ее нервы. Затем явилась сюда красивая Бианка Лафлеш и получила в подарок самое дорогое ожерелье, какое можно было купить здесь. Она уступила место генеральше Кудра, которая в свою очередь получила дамский орден от Иеронима. Этой дочери тюремного смотрителя в Меце и во сне не снилось ничего подобного во времена ее веселой юности…

— Вы слишком строго относитесь к этим дамам! — заметил с улыбкой Гейстер.

— Нет, я только сообщаю факты; меня нельзя упрекнуть в пристрастии, потому что я занимаюсь наблюдениями из любви к искусству. Наши придворные дамы делятся на две партии: те из них, которые на стороне короля, только следят друг за другом из тщеславной ревности или корыстолюбия, остальные, стоящие на стороне королевы, стараются из любви и уважения к ней не знать и не видеть того, что делается при дворе. Я единственная среди них занимаюсь наблюдениями, и, как вы думаете, с какой целью?

— Чтобы как можно скорее забыть о них! — заметила с улыбкой Лина.

— Напротив, я записываю все, что вижу и слышу; у меня уже получилась целая поэма и такая длинная, что вряд ли кто решится прочесть ее… Вот мы дошли до вашей гостиницы! — добавила баронесса, понизив голос. — Здесь также король бывает довольно часто у мадемуазель Делагэ, падчерицы министра Симеона.

— Разве Люси здесь? — спросила Лина. — Мне сказали, что она пьет железные воды в Пирмонте!

— Нет, она лечится серными водами в Ненндорфе, или, вернее сказать, ежедневно ходит к источнику в виде прогулки. Она приехала сюда не с целью поправления здоровья, а ради пикантной красавицы, которая изредка появляется на публике. Вы, вероятно, слышали о ней в Касселе: ее фамилия Геберти… А теперь — до свидания, я отправлюсь в мою гостиницу.

Баронесса остановилась и хотела идти. Но Гейстеры вызвались проводить ее, так как уже стало заметно темнеть.

Разговор продолжался на ту ж? тему. Лина попросила позволения у баронессы прийти к ней на следующее утро, пока ее муж будет у короля с докладом.

— Пожалуйста, вы доставите мне этим большое удовольствие! Я готова остаться здесь лишний день, чтобы побыть в вашем милом обществе; вы также пробудете здесь недолго и, вероятно, не будете заводить новых знакомств. Но вот мы и дошли! Благодарю вас…

С этими словами баронесса простилась с ними. Гейстеры молча вернулись к себе в гостиницу.

На следующее утро король, окончив туалет, велел позвать Гейстера, о прибытии которого ему доложили накануне.

Когда Гейстер явился в замок, Маренвилль тотчас же вышел к нему и провел в кабинет короля, который принял его очень милостиво и изъявил желание выслушать приготовленный им доклад. Но к делам Иероним отнесся со своим обычным легкомыслием и некоторые из них решил сразу, чему отчасти способствовала его природная сметливость и быстрота соображения. Когда зашла речь об обеспечении семьи депутата Геберлина, он беспрекословно изъявил свое согласие и велел написать об этом Симеону, говоря, что забота о существовании еще более увеличила бы горе несчастной женщины при потере мужа. Но так как молодой король вообще не отличался усидчивостью, то внимание его скоро рассеялось, и, не дослушав окончания доклада, он попросил Гейстера прийти к нему на следующий день.

— Вы прекрасно сделали, что привезли с собой жену, господин Гейстер, — сказал он. — Но есть ли у нее здесь знакомые, чтобы она не скучала в те часы, когда я разлучаю ее с мужем?

— Баронесса фон Шеле обещала, ваше величество, пробыть здесь лишний день ради моей жены, — ответил Гейстер.

— Ну, это не особенная находка для вашей жены, если она не чувствует пристрастия к декламации! — возразил со смехом Иероним. — Впрочем, здесь, на водах, легко завязываются знакомства, и в этом не может быть недостатка… Маренвилль говорит, что ваша жена красавица и очень милая женщина…