Густав Эмар - Том 1. Арканзасские трапперы. Искатель следов

Услышав вопрос Гарота, монах как-то странно скривил свои бледные губы и ответил совершенно равнодушно:

— Вы можете делать все, что вам угодно, compadre, но только я считаю своим долгом обратить ваше внимание на следующее.

— Что такое?

— Если вы не отворите дверь, то человек, который так отчаянно стучится, просто-напросто выломает ее, а это прежде всего будет для вас убыточно.

— Хорошо вам так рассуждать, сеньор падре, — отвечал гамбусино сердито, — а что если это Красный Кедр?

— Одной причиной больше отворить дверь… Если вы будете долго раздумывать, у него могут появиться подозрения, и тогда берегитесь — он такой человек, что под сердитую руку может убить вас, как собаку.

— Увидим. Ну а вы, значит, рассчитываете и тут выйти сухим из воды.

Брат Амбросио посмотрел на гамбусино, пожал плечами, но не ответил ни слова.

— Отворите же, дьяволы! — заревел хриплый голос снаружи.

— Красный Кедр! — пробормотали оба негодяя.

— Иду, — отвечал Андреc с невольной дрожью в голосе.

И он принялся отворять дверь.

— Ну, живей, by God! — ревел скваттер. — Мне некогда ждать.

«Гм! Это он!» — подумал про себя гамбусино.

— Кто вы такой? — спросил он.

— Вы спрашивали, кто я! — вскричал Красный Кедр, подпрыгивая от ярости. — Да разве вы не узнали моего голоса, черт вас побери! Или вы, может быть, смеетесь надо мной?

— Я ни над кем не смеюсь, — отвечал твердым голосом Андреc, — но я не отворю вам дверь до тех пор, пока вы не скажете своего имени.

— Я вышибу дверь!

— Попробуйте, — крикнул ему гамбусино, — и тогда я, клянусь вам Богоматерью дель-Пилар, пущу вам пулю в лоб.

— Я — Красный Кедр! Теперь вы меня узнали, черт вас возьми? — послышалось из-за двери.

— Отлично, превосходно! Теперь я могу отворить дверь и впустить вас.

И гамбусино проворно отворил дверь.

Красный Кедр, рыча как дикий зверь, бросился в залу.

— А! — проговорил он, остановившись на пороге. — Что значит эта тьма? Здесь ничего не видно… Хоть глаза выколи!

— Caspita! — отвечал нахально Андреc. — Неужели вы думаете, что я по ночам не сплю, а любуюсь на луну? Я спал, compadre, в то время, когда вы так некстати подняли меня с постели своим адским стуком.

— Очень возможно, — продолжал скваттер, — но из-за этого вовсе незачем было держать меня так долго на улице.

— Осторожность — мать безопасности. Мы не можем пускать первого встречного к себе в ранчо.

— Отлично, так и следует… Но вы узнали же мой голос?

— Да, но я боялся ошибиться и поэтому я и требовал, чтобы вы назвали свое имя.

— Довольно, — остановил его Красный Кедр, которому, видимо, надоела эта бесцельная болтовня. — А где брат Амбросио?

— Кажется, здесь.

— А он не уходил из ранчо?

— Нет, если только не скрылся в ту минуту, когда вы входили.

— А куда и зачем он ушел?

— Не знаю, вы меня спрашиваете и я отвечаю.

— А почему он молчит, если он здесь?

— Может быть, он спит.

— Неужели его не разбудил этот шум?.. Этого не может быть.

— По всей вероятности, он крепко заснул.

— Гм! — пробормотал недоверчиво скваттер. — Зажгите-ка свечу.

Андреc Гарот высек огонь, и вскоре слабый свет осветил комнату.

Красный Кедр внимательно огляделся кругом.

Брат Амбросио исчез.

— Где же монах?

— Не знаю… ушел, по всей вероятности.

Скваттер покачал головой.

— Тут что-то не так, — пробормотал он, — тут кроется измена.

— Весьма возможно, — отвечал спокойно гамбусино.

Красный Кедр устремил на гамбусино глаза, сверкавшие от злости, и вдруг схватил его за горло.

— Отвечай, негодяй, — вскричал он, — куда девалась донна Клара?

Гамбусино тщетно пытался вырваться из рук скваттера, пальцы которого впивались ему в тело и сжимали его как тисками.

— Пустите меня, — прохрипел он, задыхаясь, — вы задушите меня.

— Где донна Клара?

— Не знаю.

Скваттер сильнее сжал ему горло.

— Так ты не знаешь? — продолжал допрашивать он гамбусино.

— Ай! — вскрикнул Андреc. — Говорю же вам, что я не знаю, где она.

— Проклятье! — заревел Красный Кедр. — Я убью тебя, мошенник, если ты не скажешь мне всей правды!

— Оставьте этого человека, я скажу вам все, что вы хотите знать, — твердым голосом сказал в эту минуту человек, внезапно появившийся на пороге ранчо.

Скваттер и гамбусино с удивлением повернулись к двери.

— Натан! — воскликнул Красный Кедр, узнав своего старшего сына. — Зачем ты явился сюда?

— Я сейчас скажу вам это, отец, — отвечал молодой человек, входя в комнату…

Натан не спал, как это думала Эллен, когда она требовала, чтобы Шоу пожертвовал собою для счастья донны Клары.

Когда Шоу исчез в кустах, а Эллен, бросив вокруг последний взор, с целью убедиться, что все спокойно, вошла в шалаш, Натан осторожно встал, взял винтовку и направился по следам брата.

Таким образом, он скоро достиг одиноко стоящего домика, невдалеке от которого несколько человек вполголоса о чем-то разговаривали. Натан остановился и стал слушать. Но он был слишком далеко, и слова не долетали до него; тогда он лег на землю и ползком стал пробираться вперед.

Наконец он достиг группы деревьев, которые росли в нескольких шагах от того места, где стояли незнакомцы, разговор которых он хотел подслушать, и скрылся в кустах.

Люди, за которыми шпионил Натан, были: Валентин, Курумилла, Единорог, дон Пабло и отец Серафим. Через минуту они разделились на две группы. Валентин, Курумилла и Единорог пошли по направлению к прерии, а дон Пабло и отец Серафим, напротив, повернули к городу.

Валентин, проходя мимо купы деревьев, обратил на них внимание, а Единорог заглядывал даже в середину росших рядом кустов, но ни тот ни другой не заметили молодого человека и спокойно продолжали свой путь.

Оставшись один, Натан с облегчением вздохнул несколько раз и бросился вслед за доном Пабло и миссионером.

Так прошли они большую часть города, причем старший сын скваттера все время шел следом за ними.

Подойдя к довольно большому красивому дому на углу калле-де-ла-Мерсед и пласа-Майор, они остановились.

— Здесь, — объявил миссионер.

— Идем туда, — сказал дон Пабло.

Слабый свет пробивался сквозь окно в нижнем этаже.

Прежде чем войти в дом, миссионер и его спутник инстинктивно обернулись.

Натан прижался к стене соседнего дома. Они не заметили его. Отец Серафим постучал в дверь условленным сигналом. Дверь в ту же минуту отворилась.

Они вошли и сейчас же захлопнули за собою дверь.

Натан остановился посредине улицы и несколько минут пристально смотрел в окно, которое одно только и светилось в целом доме. Вскоре на занавеске замелькали тени.

— Хорошо, — прошептал сын скваттера, — я не ошибся… но каким образом дать знать мне старику, что голубка в гнезде?