Густав Эмар - Том 1. Арканзасские трапперы. Искатель следов

Приютившее донну Клару семейство отвело ей прекрасную комнату и прежде всего позаботилось снять с нее индейскую одежду и переодеть ее в другое, более удобное и более подходящее для нее платье.

Молодая девушка, страшно измученная событиями последних дней, готовилась уже лечь в постель, когда отец Серафим и дон Пабло постучались в дверь ее комнаты.

Дон Пабло, беседуя с сестрой, ни одним словом не намекнул ей о несчастье, постигшем ее отца; он не хотел омрачать ее надежд на скорое свидание с отцом.

После недолгой беседы они решили покинуть девушку, чтобы дать ей отдохнуть несколько часов перед длинным путешествием на асиенду, куда хотел ее отправить монах.

Отец Серафим предложил дону Пабло провести остаток ночи в его скромном жилище, находившемся невдалеке от пласа-Майор.

Выйдя на улицу, дон Пабло обратил внимание на лежавшего перед домом человека.

— Кто это? — спросил он с удивлением.

— Несчастный, которого, по всей вероятности, убили грабители, — отвечал миссионер.

— Очень возможно.

— Но может быть, он еще жив, — продолжал отец Серафим, — и как христиане мы обязаны помочь ему.

— Зачем? — спокойным тоном спросил дон Пабло. — сеньор, чего доброго, еще обвинит нас в убийстве.

— Сын мой, — возразил ему миссионер, — пути Господни неисповедимы… Если Он нашел нужным послать нам этого несчастного, значит, Он хотел, чтобы мы оказали ему помощь.

— Хорошо, — согласился молодой человек. — Пусть будет по-вашему, если вы уж так этого хотите, но вы, должно быть, забываете, что в этой стране дела милосердия приносят только массу неприятностей.

— Это правда, сын мой, но тем не менее, мы все-таки обязаны исполнить свой долг, — сказал миссионер, наклоняясь над раненым.

— Хорошо, — отозвался дон Пабло, подходя к нему.

Шоу — это был он — не подавал никаких признаков жизни.

Миссионер осмотрел его, затем встал, схватил дона Пабло за руку и, указывая ему на лежавшего на земле человека, сказал:

— Посмотрите!

— Шоу! — удивился мексиканец. — Каким образом этот человек очутился здесь?

— Помогите мне, и мы узнаем это. Несчастный вовсе не убит, а только потерял сознание вследствие слишком большой потери крови.

Они подняли раненого и осторожно понесли его в жилище отца Серафима.

Едва успели они завернуть за угол, как с противоположной стороны показалось несколько человек.

Это были Красный Кедр со своими сообщниками.

Подойдя к дому, они остановились.

В доме, по-видимому, все спали: ни в одном окне не было видно света.

— Где комната молодой девушки? — шепотом спросил скваттер.

— Вот эта, — отвечал Натан, указывая на одно из окон.

— Отлично! Вы, брат Амбросио, становитесь на одном конце улицы, а вы, Гарот, — на другом и стерегите хорошенько.

Монах и гамбусино отправились на указанные им места.

Теперь мы вернемся к Валентину и его друзьям. Внезапное появление вождя корасов сильно взволновало охотников и команчей.

Валентин, протягивая руку Орлиному Перу, сказал ему:

— Добро пожаловать, друг мой. Какие новости принес нам вождь?

— Хорошие, — лаконично отвечал корас.

— Тем лучше, — весело проговорил охотник, — а то в последнее время мы получали только дурные вести.

Индеец улыбнулся, услышав это замечание, но не ответил ни слова.

— Пусть мой брат говорит, — продолжал Валентин, — здесь одни друзья.

— Я это знаю, — отвечал вождь. — Прошло уже две луны с тех пор, как я покинул моего брата… Я ходил на другую сторону великих озер в деревни моего племени.

— Хорошо. Мой брат великий вождь, и его, конечно, хорошо приняли вожди корасов великих озер.

— Моокапек — знаменитый воин своего племени, — гордо отвечал индеец. — Вожди с радостью встретили его; по дороге он снял шесть скальпов с гачупинов.

— Вы имеете полное право поступать таким образом, вождь, и я не могу порицать вас за это…

— Мой брат хорошо говорит, он хотя и бледнолицый, но сердце у него красное.

— Гм! — пробормотал Валентин. — Я просто люблю справедливость и считаю, что за измену нужно мстить… Продолжайте, вождь.

Курумилла стал молча, по своему обыкновению, раздевать испанских пленников и так крепко привязал их всех к деревьям, что бедняги не могли даже пошевелиться.

Валентин слишком хорошо знал характер краснокожих и поэтому, несмотря на то, что им была дорога каждая минута, не торопил Орлиное Перо и решил предоставить краснокожему рассказывать по-своему, не спеша.

— А долго прожил мой брат там? — спросил Валентин.

— Два солнца. Орлиное Перо оставил здесь друзей, к которым влекло его сердце.

— Благодарю вас, вождь, за добрую память о нас.

Индеец поклонился.

— Вожди собирались у огня совета, чтобы выслушать слова Орлиного Пера, — продолжал корас. — Они содрогнулись от гнева, узнав об избиении своих детей… Орлиное Перо сообщил им свой план, и двести воинов встали под его тотем.

— Это хорошо, — заметил Валентин, — значит, мой брат отомстит своим врагам.

Вождь улыбнулся.

— Да, — отвечал он, — прибывшие со мной воины знают, чего я от них хочу.

— Отлично. Значит, они недалеко отсюда?

— Нет, далеко, — отвечал вождь, отрицательно качнув головою, — Орлиное Перо идет не вместе с ними, он прячется под кожей апачской собаки.

— Ну! — вскричал Валентин. — Что значат эти слова моего брата?

— Мой брат очень торопится, — заметил нравоучительным тоном Единорог, — Пусть он не мешает говорить Моокапеку. Он — великий и мудрый воин.

Валентин покачал головой.

— Гм! — сказал он затем. — Отвечать изменой за измену, — так не поступают воины моего народа.

— Племя моего брата велико и сильно, как серый медведь, — возразил Единорог, — оно не имеет надобности пробираться по непроходимым тропинкам, а бедные индейцы слабы, как бобры, но зато они так же хитры, как бобры.

— Верно, — отвечал Валентин, — хитрость даже необходима в борьбе с таким опасным врагом, который беспощадно готов напасть на вас в любую минуту… Я сознаюсь, что не имел права этого говорить; продолжайте, вождь, и скажите мне, какую такую штуку придумали вы?

— О-о-а! Мой брат увидит. Красный Кедр скоро выступит в пустыню… мой брат, конечно, знает об этом?

— Да, знаю.

— А знает ли мой брат, что гринго просил проводника у апачей?

— Нет, этого я не знаю.

— Хорошо. Станапат, великий вождь апачей, послал в проводники к Красному Кедру одного воина…

— Ну?

— Орлиное Перо оскальпировал этого воина.

— А! Значит, Красному Кедру нельзя еще отправиться в путь?

— Да, но он может отправиться, как только захочет.

— Как так?

— Потому что Орлиное Перо заменит собой проводника.

Единорог улыбнулся.