Мармадьюк Маллоу - Универсальный саквояж миссис Фокс

Сначала М.Р. гулял – от угла до угла, заложив руки за спину и поглядывая исподтишка на свой будущий экипаж. Потом стал насвистывать – получил по хребту.

– Не свисти, – проходившая с корзиной старушка погрозила ему клюкой.

Потом Дюк добыл блокнот, карандаш, сел верхом на оглоблю – и без всякого притворства стал выглядеть, как человек, сочиняющий стихи: рассеянный, задумчивый, что-то все время бормочущий, вычеркивающий и вписывающий снова, закусив от усердия губу, вскакивающий и начинающий шагать туда-сюда, взмахивая время от времени руками. Потом просто шатался с руками в карманах, окликая каждого встречного и спрашивая, который час. Потом пинал рассыпавшуюся поленницу.

Наконец, появился компаньон. Он шел по краю тротуара и читал на ходу с таким видом, как будто совершенно не помнит о том, что ведет в поводу лошадь. Лошадь шла по краю дороги и заглядывала ему за плечо с таким видом, как будто по уши поглощена чтением. Джейк сошел с тротуара, обернулся на собиравшуюся вокруг толпу. Толпа попятилась. Парочка проследовала к катафалку и остановилась. Джейк закрыл книгу, достал из кармана яблоко и не глядя, дал его Злыдню.

– Мир и покой снисходят на того, – начал он безжалостным кротким тоном, обращаясь к любопытствовавшим прохожим, – кто всем сердцем постигает, что Христос жил и умер ради всех нас…

Толпа немедленно поредела.

– И муки его искупительной жертвы… – Д.Э. Саммерс не принял колесо из рук компаньона, а вместо этого поднял с мостовой полено, – пресле… сопровождают нас ежедневно и ежечасно…

Он с усилием начал приподнимать катафалк. Компаньон бросился на помощь и двое джентльменов, поднапрягшись, подперли поленом ось.

– …на рассвете и на закате.

Мостовая вокруг них опустела. Злыдень цокал копытами вокруг, с интересом созерцая процесс.

– Сэр, – сказал Дюк твердым тоном, – это была наша вторая и последняя кража.

Катафалк покачался, теперь уже на двух колесах. Д.Э. отряхнул штаны и выпрямился.

– А первая?

Укоризненное молчание М.Р. длилось долго.

– А, ты про это? – сообразил, наконец, Джейк. – Ну, сэр, где же тут кража? Покойникам оружие ни к чему, а за тряпки ругаться уже некому.

– Ты мне зубы не заговаривай! – оборвал дискуссию Дюк. – Обещай, что такого больше никогда не повторится. Обещаешь?

И Д.Э. Саммерс пообещал компаньону больше никогда не заниматься воровством.

– Джейк, – подал голос М.Р. Маллоу, когда уже сидели на козлах, – не хочется вас пугать, сэр, но…

– Спокойно, сэр, – отозвался Д.Э. – Головоломка собралась – значит, все идет, как надо.

– Да я не об этом, – Дюк с невыразимой досадой махнул рукой. – Просто ты же потом сам голосить будешь. Мы забыли саквояж.

Джейк аж подскочил.

– Ты когда в офис за патронами спустился, а графиня помойным ведром в нас швырялась, он у тебя в руке был. А потом мы про кучера спорили, и, видно, тогда и забыли.

Д.Э. ахнул и прежде, чем М.Р. Маллоу успел добавить еще что-нибудь, катафалк на неприличной скорости понесся по булыжной мостовой.

Семь часов вечера

– Чтоб тебе в сортире провалиться, гад ты ползучий! – Ширли метала в искателя приключений дынные корки. – Свинюга на ходулях! Чистоплюй! Паршивый предатель!

Корки скакали по ступенькам. Голос графини Оленин д'Алхейм отдавался эхом до самой крыши.

– Чтоб у тебя нос провалился! Чтоб тебе особые услуги солдатам предоставлять!

На компаньона от всего пережитого напала медвежья болезнь и он заседал в уборной.

Сверху доносились звуки кекуока, смех и дружный топот. Что-то разбилось, кто-то подвинул стул, задорно взвизгнула Ида.

Д.Э. Саммерс торопливо швырял в саквояж части кофейной машины, резиновый бюст, оба несессера, содержимое которых пришлось разыскивать в темноте, подштанники и прочие вещи, которые русская графиня Оленин д'Алхейм в гневе вышвырнула на лестницу.

– Ты же хотела стать мадам? – Джейк заботливо собрал дынные корки для Злыдня. – Ну, вот и стала. Разберешься. С твоей хваткой – дело пустяковое.

– Да-а, – зарыдала графиня, – как я теперь буду без тебя?

– Запросто. Вон, пусть тебе Козебродски клиентов ищет. У него карточки, ему легко.

– Да чтобы он хоть трезвый был чаще раза в неделю!

– Сопьешься от такой жизни, – буркнул Д.Э. себе под нос. – Все, ваше сиятельство, не злись. Мне пора.

Он повернулся уйти, поскользнулся на корке, пересчитал задом ступеньки, но саквояжа не выпустил. Когда искатель приключений поднялся на ноги, надел цилиндр и отряхнул костюм, перед ним стояла несчастная графиня Оленин Д'Алхейм.

– Ну, пожалуйста-а-а! – сказала она сопливым голосом.

Д.Э. в задумчивости оглядел разлетевшиеся корки.

– Кабаны были? – спросил он.

– Нет еще, – буркнула графиня.

Под колесами фургона крошился взорванный землетрясением песчаник. Здоровенная трещина в песке осыпалась глыбами, змеилась далеко вперед. Вдоль дороги приминали кусты поломанные, поваленные деревья – их уже оттащили в сторону, чтобы не мешали движению. Телеграфные столбы починили уже почти везде. Сквозь гарь в воздухе пробивался запах апельсиновых деревьев.

– Благодать! – Д.Э. Саммерс вздохнул полной грудью.

– Угу, – промычал М.Р. Маллоу, лежа с закинутыми за голову руками и не открывая глаз. – Тишина, покой, красота…

– В конце-концов, – Джейк созерцал небеса, в которых уже мерцали первые звезды, – не каждый может продать бордель за десять баксов.

– Чего? – не понял Дюк. – Как? Почему?

– Потому, сэр, – с умным видом ответствовал Д.Э. Саммерс, – что фокусники бывают не только в цирке.

На это М.Р. посидел, не произнося ни слова, посидел, да и пополз в темные недра катафалка.

– Да пожалуйста! – крикнул Джейк. – Скатертью дорога! Сначала резаную газету вместо обещанной сотни подсовывают, теперь, вон, беседуй тут с конской мордой.

– То есть, как – резаную газету? – М.Р. немедленно вернулся.

Бордель продали – втайне от графини, которая понятия не имела, что новый хозяин – чемпион по боксу в тяжелом весе. Этого мощного негра Джейк в свое время завлек на прелести Мисс Бюст прямо после боя, в подвале рыночного склада. Лицо чемпион имел зверское, но вел себя спокойно, не хамски, и, в общем, были некоторые шансы, что графиня не очень обидится, когда выяснится правда.

Д.Э. шевельнул вожжами.

– Как– как, – буркнул он, – очень просто. Сверху пятерка, снизу пятерка, в середине – резаная газета!

– Ты-то куда смотрел? Меняла!

– Куда-куда, – окончательно скис продавец публичных домов, – он при мне пересчитывал – ровно сто баксов было!

– Каждый делать деньги, как он может, – усмехнулся компаньон.

– Ну, во всяком случае, этот точно лучше, чем второй.