Альберто Васкес-Фигероа - Земля бизонов

За цепью гор, окружающей ужасное место, позднее названное Долиной Смерти, начиналась благословенная земля, спустя несколько столетий ставшая самым вожделенным местом для миллионов людей — легендарная Калифорния, настоящий Эльдорадо, которым до сих пор бредят миллионы людей.

Теперь они шли по этой земле, радуясь, что уцелели и теперь могут свободно идти по земному раю, не страшась опасности.

Иногда на пути встречались кукурузные поля и уединенные индейские хижины, порой они видели и самих туземцев в оленьих шкурах. Местные жители упорно не желали налаживать контакт, но и враждебности тоже не проявляли.

Однажды теплым вечером путники поднялись на вершину небольшого холма, поросшего великолепными гигантскими секвойями, и их взорам предстало новое, грандиозное и невероятное зрелище.

Перед ними простиралось безбрежное пространство тихих глубоких вод.

Они достигли берегов нового океана.

— Боже милостивый! — невольно воскликнул Сильвестре Андухар и плюхнулся на землю. — Уж не добрались ли мы до того места, где приходит конец всему?

— Однажды я тебе уже сказал, что конец всему приходит в том месте, где мы испускаем последний вздох, — с легкой иронией ответил канарец, усаживаясь рядом. — И совершенно неважно, произойдет это здесь или у подножия башни Хиральда. Но теперь мне совершенно ясно, что чертов адмирал оказался полным профаном, когда производил свои расчеты, если потерял целый континент. А сейчас, сдается мне, перед нами предстал новый океан.

— И будем делать? — спросил Андухар.

— Опять начинается?

— Прости, но ведь такого мы и предположить не могли.

— Так пока не увидишь, и не предскажешь, — заметил Сьенфуэгос. — Всё на свете происходит неожиданно, от одного сюрприза к другому, вот уж полный кавардак. И меня не удивит, если этот океан окажется поболее Атлантического.

— Погоди-ка! — воскликнул Андухар. — А может, Земля действительно круглая, просто она гораздо больше, чем мы думали?

— Да пес ее знает! — фыркнул Сьенфуэгос. — У меня и без того проблем хватает. Куда важнее найти способ вернуться домой, чем ломать голову по поводу размера и формы чертовой Земли. — Пожав плечами в знак того, что для него это и впрямь совершенно неважно, он добавил: — Лично мне это просто все равно!

— Согласен, только это не решает наших проблем, — заявил Андухар. — Сколько месяцев мы шли на запад, и в итоге уперлись в океан. Ясно, что на запад идти больше нельзя. Возвращаться назад тоже бессмысленно. Так куда нам еще двинуться? На север? Б-р-р! Там холодно, того и гляди, яйца отморозишь! — с этими словами он кивнул в сторону бесконечного пляжа, тянущегося слева, и добавил: — А значит, у нас остается лишь один путь: на юг.

— Понятия не имею, что нас может ждать на юге. И, честно говоря, не имею ни малейшего желания узнать. Насколько я понял за минувшие месяцы, здесь на каждом шагу поджидают сюрпризы. Так что какая разница, куда теперь идти?

— Есть еще одна проблема.

— Только одна? — удивился Сьенфуэгос.

— Может быть, и не одна, но эта — самая серьезная, — Сильвестре Андухар ненадолго задумался, прежде чем решился продолжить: — Как ты намерен поступить с Белкой?

— А что с ней случилось?

— Она стала женщиной, и ты это знаешь.

— Если у нее начались месячные, это еще не значит, что она стала женщиной; во всяком случае, не для меня.

— Она рисковала жизнью ради нас, убила воина команчей, безропотно терпела бесконечные лишения и проявила такое мужество, которому могли бы позавидовать многие взрослые женщины. Поверь, она заслужила награду и достойна быть твоей женой. Я считаю, что ты не вправе ей отказать.

— Но ведь ей не больше тринадцати лет!

— В свои тринадцать она более зрелая женщина, чем моя мать была в пятьдесят, — ответил Андухар. — Бедняжка была святой — и тонула в стакане воды.

— Я не хочу причинять ей боль.

— Боль? Боль, о которой ты говоришь, ей придется терпеть от силы пару дней, пока она не войдет во вкус. Но если ты ее отвергнешь, то просто убьешь.

— Ты преувеличиваешь.

— Вовсе нет. Поставь себя на ее место. Ты для Белки — настоящий полубог, явившийся из далекого мира, чтобы спасти ее от рабства, где кто угодно смог овладеть ею, как только бы она стала женщиной. Она обожает тебя, а теперь уже созрела и по обычаям своего народа вполне может принадлежать тебе, но ты по-прежнему ею пренебрегаешь, несмотря на все, что она для нас сделала, — андалузец снова покачал головой, чтобы добавить своим словам вескости. — И это несправедливо! Просто несправедливо!

— Было бы бесчестно с моей стороны воспользоваться тем, что меня считают полубогом, хотя на самом деле я не более чем неграмотный канарский пастух втрое старше ее. Я много размышлял об этом и, в конце концов, пришел к выводу, что, по законам ее народа, она принадлежит не мне, а тебе.

— Это еще что за чертовщина? — спросил озадаченный андалузец.

— Ведь спас ее не я, а ты, я-то даже понятия не имел о ее существовании, — и канарец ткнул пальцем ему в грудь. — Но меня беспокоит другое: ты ведь знал об этом с самого начала, но почему-то молчал.

— Что за чушь ты несешь? — возмутился Андухар. — Какая муха тебя укусила?

— Чушь? Вовсе это не чушь. Сколько тебе лет?

— Двадцать четыре.

— Ну что ж, вполне подходящий возраст, чтобы покорить сердце такой красивой, умной и жизнерадостной девушки, особенно если напомнить, как ты спас ее вместе с отцом, забыв о том, что твоя собственная жизнь в опасности. — Сьенфуэгос цокнул языком и подмигнул, давая понять, что решил переложить эту обязанность на своего друга. — Так что это твоя заслуга, приятель, и я не вправе принять незаслуженную награду.

— Но она же любит тебя!

— А вот это уже не моя, а ее проблема. А также твоя, если ты имеешь что-то против того, что по законам навахо она теперь принадлежит тебе. Что же касается меня, то здесь все предельно ясно: я не намерен ни идти против своих принципов, ни подвергать опасности это хрупкое создание.

— Теперь ты преувеличиваешь.

— Возможно. Но Ингрид мне объяснила, что, учитывая некоторые особенности моей анатомии, я рискую просто порвать женщину, и она умрет от потери крови, а если и выживет, то не сможет иметь детей. До сих пор помню ее слова: «Природа одарила тебя столь щедро, чтобы ты давал женщинам радость, а не для того, чтобы заставлял их страдать. Так что будь осторожен».

— И такое тебе говорила собственная жена?

— Именно потому, что она моя жена и останется ею до самой моей смерти, она имеет право говорить мне подобные вещи.

— Кто бы мог подумать! Ну ладно! — заявил Андухар, давая понять, что разговор окончен. — Делай, что хочешь, но имей в виду, если ты по-прежнему будешь пренебрегать Белкой, в конце концов она тебя возненавидит.