Игорь Болгарин - Адъютант его превосходительства. Том 1. Книга 1. Под чужим знаменем. Книга 2. Седьмой круг ада

— Благодарю, господин полковник.

— Меня зовут Александр Августович, — мягко сказал Татищев, Микки с признательностью склонил голову.

Татищев доверительным тоном продолжал:

— Добраться до Петрограда мы вам, разумеется, поможем. Но этого мало. Там, в Петрограде, — враг. Для того чтобы жить среди врагов и выполнить столь важную миссию, нужны кое-какие навыки. Мои люди помогут вам и в этом. — Щуря зеленоватые глаза, полковник внимательно посмотрел на Микки. — Вы получите нужные адреса, вживетесь в разработанную для вас легенду…

— Легенду?!

— Ах, да! — Татищев дотронулся до высокого чистого лба, раскатисто засмеялся. — Вы ведь не знаете, что это такое…

Нерешительно, словно оправдываясь, Микки сказал:

— До недавнего времени я служил при генерале Ковалевском… — И замолчал, понимая, как глупо объяснять начальнику контрразведки то, что он прекрасно знает.

— Легенда в данном случае — ваша новая биография, — пояснил Татищев. — Петроград, я полагаю, вы знаете хорошо?

— Да, конечно. В Петрограде я с тех пор, как меня отдали в кадетский корпус. Потом военное училище… — Микки улыбнулся своим воспоминаниям.

— Вот это, пожалуй, придется вычеркнуть, — задумчиво сказал Татищев. — Лучше гимназия… какая-нибудь коммерческая школа… или уж университет… вечный студент. Да и происхождение ваше опустим до… ну, до пролетарского вряд ли получится, а вот до чиновничьего или там купеческого… Им это больше импонирует.

— Да-да, понимаю.

— Но это все с завтрашнего дня, — твердо сказал Татищев и решительно встал. — Мой адъютант передаст вас в надежные руки. Отдыхайте. С завтрашнего дня вы пройдете короткий курс той науки, которая сможет вам пригодиться. Тем временем подготовят документы. Надежные документы — три четверти успеха.

Микки ушел, покоренный учтивостью и дотошной предусмотрительностью полковника.

…Капитан Селезнев, к которому адъютант препроводил Микки Уварова, тут же отвел его в служебную гостиницу. Она находилась во флигеле, примыкавшем к зданию контрразведки, и состояла из одной-единственной комнаты.

Уже подводя гостя к двери флигеля, капитан Селезнев сказал:

— Извините, подпоручик, одиночества я вам обеспечить не могу. Здесь уже живет один человек.

— Ну что вы, право… — смущенно замахал рукой Микки.

— Гарантирую лишь, что это интересный собеседник, — пообещал капитан и, ступив на крыльцо, полушепотом добавил: — Если, конечно, сумеете его разговорить.

Представив Микки штабс-капитану Гордееву и условившись о завтрашней встрече, Селезнев удалился.

Штабс-капитан уже готовился ко сну. Лишь Микки, возбужденному недавним разговором с князем Татищевым о Петрограде, легенде, фальшивых документах — словом, обо всем, что больше напоминало начало какого-то таинственно-романтического, в духе Ника Картера или Ната Пинкертона, приключения, спать совсем не хотелось. Думая о своем, он рассеянно поглядывал на мелькавшего перед ним штабс-капитана, и ему показалось, что он уже где-то видел эти большие оттопыренные уши, холодный взгляд время от времени останавливающихся на нем серых глаз. Определенно, видел. Но где, когда? Гордеев сразу же узнал Микки и понял, что, тот мучительно пытается вспомнить его.

— Не ломайте голову, подпоручик, — сказал штабс-капитан. — Мы действительно знакомы. Точнее, мы встречались. Хотя нас никогда прежде не представляли друг другу.

— Вот и я подумал… — Микки даже посветлел от подсказки Гордеева. — Очень знакомое лицо. Но, право, не припомню…

— Толкались в одних коридорах, — ухмыльнулся Гордеев. — Вы ведь в приемной у Ковалевского находились? А я — этажом ниже.

— У Николая Григорьевича? Простите, у полковника Щукина?

— У него.

— Значит, мы сослуживцы! — совсем обрадовался Микки. — Или… как это… однополчане?

— Что-то вроде этого… — Гордеев лег в постель, закутался в одеяло.

— А я ведь покинул Владимира Зеноновича, — с легкой печалью в голосе сказал Микки. — Вернее, когда Владимир Зенонович оставлял армию, он предложил мне сопровождать его. Быть может, я так бы и поступил. Даже наверняка: я его очень уважал. Но накануне я узнал, что армию примет Петр Николаевич Врангель. А Петр Николаевич — это моя особая любовь… — вдохновенно рассказывал Микки. — Вы меня слушаете?

Гордеев шевельнулся. Однако глаз не открыл.

— То есть даже не Петр Николаевич, хотя… знаете, до начала смуты, нет, еще даже до начала войны я часто бывал в доме у Петра Николаевича. Его матушка баронесса Марья Дмитриевна всегда была так добра ко мне. Она ведь и крестила меня. Да-да, штабс-капитан!.. Она — моя крестная! Кто бы мог подумать тогда, что ей уготована такая участь!

Штабс-капитан открыл глаза, повел ими по потолку, стене и уставился на Микки. Подпоручик пояснил:

— Разве вы не знаете? Она не успела покинуть Петроград и до сего дня находится у большевиков.

— Пол-России находится у большевиков.

— Но баронесса! — возразил Микки. — Представляете, если бы они узнали об этом?

— И что было бы? — бесстрастным голосом спросил Гордеев.

— Господи-и!.. Да казнили бы! — удивляясь непонятливости штабс-капитана, взволнованно выпалил Микки. — Мать командующего Кавказской, а затем Добровольческой армией, одного из столпов белого движения! Непременно казнили бы. И не просто, а как-нибудь жестоко.

— Ей уж, поди, лет за семьдесят? — спросил штабс-капитан.

— Шестьдесят четыре… Нет, шестьдесят пять.

— Все равно. Старуха.

— Вы хотите сказать: они ее не тронут? — спросил Микки, но штабс-капитан не ответил; он продолжал молча глядеть перед собой. — Нет-нет! На это не следует рассчитывать. А я так многим ей обязан… и Петру Николаевичу… быть может, поэтому он и остановил свой выбор на мне…

Разговаривая, Микки тоже лег в постель, укутался в одеяло. Согревался. К нему неслышно подступал сон.

— О каком выборе вы говорите? — спросил Гордеев.

— Может, этого и не следовало бы никому говорить? Но ведь вы — из контрразведки? Вам, наверное, можно?

— Да-да! Мне — можно, — успокоил подпоручика Гордеев.

Микки приподнялся на локте, значительно поглядел на штабс-капитана:

— Мне поручено ее спасти… — Он подумал немного и поправился: — Нет, мне оказана высочайшая честь спасти Марью Дмитриевну… Петром Николаевичем оказана… Я вырву ее из лап большевиков и переправлю в Гельсингфорс…

— Для этого как минимум надо оказаться в Петрограде.

— В Петроград меня любезно согласился переправить князь Татищев. Через Финляндию.

И Микки рассказал штабс-капитану о легенде, фальшивых документах… Говорил долго, путано и сбивчиво. Пока наконец не заснул.

Штабс-капитана, напротив, покинул сон. Вперив глаза в потолок, он напряженно думал о том, что это, пожалуй, и есть тот самый шанс, которого ждет полковник Сычев. Баронесса, конечно, не принадлежит к императорской фамилии. К сожалению. И все же… Барон Врангель чрезвычайно популярен в Европе. О нем много пишут в газетах. О его честности, военном таланте.