Роберт Стивенсон - Похищенный. Катриона (Романы)

- Что же это? Что же теперь делать? - проговорил я.

- Как видишь. Они не такие уж дураки, как я предполагал. По-прежнему на нашем пути Форт. Черт бы побрал дожди и ручьи, его питавшие.

- Но зачем же нам идти на восток?

- Почему бы не попытать счастья? Коли не удалось перейти реку, может быть, удастся переправиться через залив.

- На реке-то, по крайней мере, есть броды, а на заливе что? - не унимался я.

- Ну да, конечно, мост, броды… Но какой от них толк, если их сторожат.

- Реку-то можно хоть переплыть.

- Да, если при этом умеешь плавать. Но мы-то с тобой, сколько я знаю, не очень сильны в этом деле. Я так, уж точно, плаваю как топор.

- Я, конечно, не берусь с тобой спорить, но, мне кажется, мы себе только осложняем дело. Уж коли трудно переправиться через реку, то залив нам и вовсе не переплыть.

- Если я не ошибаюсь, как раз для этого и создана лодка.

- Лодка-то создана, но есть еще такая штука, как деньги. У нас же нет ни того, ни другого. Что толку утешать себя мыслью, что они у кого-то есть!

- Ты так полагаешь?

- Да, именно так полагаю.

- Дэвид, природа отказала тебе в изобретательности, я уж не говорю о том, что ты маловер. Предоставь это дело мне. Если не удастся выпросить либо выкрасть лодку, тогда я своими руками тебе ее сделаю.

Как же, сделаешь! - проворчал я.- Кстати, есть и другое обстоятельство. По мосту пройдешь - и никаких следов. А поплывем мы в лодке, так ведь ее придется потом отогнать назад. А вдруг ее спохватятся, а вдруг будет перепо…

- Вот что, друг любезный,- оборвал меня Алан.- Будет лодка, будет и лодочник. Выбрось из головы этот вздор и иди, ни о чем не тревожься. Да и что тебе еще остается. Гляди прямо вперед. Алан сам обо всем позаботится.

Всю ночь мы шли по северной части скалистой речной долины, вдоль кряжа Охильских гор, и, миновав Аллоа, Клакманнен и Калросс, смертельно усталые, проголодавшиеся, часам к десяти утра добрались до Лаймкилнса. Это небольшое селение раскинулось на берегу залива, по ту сторону которого расположен городок Куинсферри. Тут и там по обе стороны залива дымили трубы домов. На полях убирали урожай. В бухте стояли на якоре два корабля, взад и вперед по заливу, с одного берега на другой, сновали лодки. Какая радость охватила меня при виде этой картины! Я глядел и не мог наглядеться на эти зеленые холмы, ухоженные поля, на мирных рыбаков и поселян, занятых своим делом.

Между тем дом мистера Ранкейлора оставался там, на южном берегу, а я по-прежнему находился на северном, облаченный в убогое одеяние чужестранца, с тремя шиллингами в кармане и с компаньоном-законоотступником. При этом меня искали, голову мою оценили в сто фунтов.

- Ах, Алан, подумать только! Там, по ту сторону залива, ждет меня то, к чему я так все время стремился. И птицы туда перелетают, и лодки плывут - все, кроме меня. Если б ты знал, как это невыносимо!

В Лаймкилнсе зашли мы в небольшую харчевню, которую без труда узнали по вывеске, и купили у миловидной прислужницы хлеб и немного сыра. Завернув их в узелок, мы вышли на улицу, намереваясь подкрепиться на берегу в густых зарослях, до которых было минут пятнадцать хода. По дороге я все смотрел на воду и вздыхал, вероятно, так тяжко, что Алан погрузился в раздумье и вскоре остановился.

- Как тебе приглянулась та девушка? - сказал он, постукивая пальцем по узелку с провизией.

- Довольно мила, что и говорить.

- Ты так находишь? Браво, Дэвид. Это прекрасно.

- Что же тут прекрасного? Не понимаю. Нам-то от этого какой прок?

- Э, нет, не скажи,- с лукавым видом отвечал Алан.- Я питаю надежду, что она поможет достать нам лодку.

- Может быть, и помогла бы, если б я ей хоть сколько-нибудь нравился.

- Кто знает, быть может, быть может… Видишь ли, мне вовсе не нужно, чтобы она влюблялась в тебя. Довольно будет того, чтобы она тебя пожалела, а для этого вовсе не обязательно, чтобы она принимала тебя за красавца. Ну-ка, позволь, я на тебя взгляну.- И он пытливо осмотрел меня с головы до ног.- Да-а, щеки надо бы побледнее, а впрочем, сгодишься и так. У меня есть один замысел, где тебе уготована главная роль. Да-a, хорош. У тебя вид отпетого висельника, этакого оборванца, каторжника. Можно подумать, что ты стянул кафтан с огородного пугала. А ну, друг любезный, кругом марш и живо в харчевню за лодкой.

Я со смехом последовал за ним.

- Дэвид Бальфур, ты большой забавник,- говорил по дороге Алан.- И твоя роль, уж конечно, покажется тебе забавной. Но если ты хоть немного дорожишь моей головой, не говоря уже о своей, ты должен подойти к этому делу со всей серьезностью и ответственностью. Я намерен устроить небольшое представление, от которого будет зависеть наша судьба. Пожалуйста, не забывай об этом и веди себя подобающим образом.

- Хорошо, хорошо, поступай, как хочешь.

Как только вошли мы в селение, Алан заставил меня принять позу обессиленного путника, повисшего у него на руке. Когда он толкнул дверь харчевни и мы переступили порог, казалось, он вносит меня на руках. Служанка удивилась нашему скорому возвращению, но Алан не почел нужным давать какие-либо объяснения. Он усадил меня на стул, спросил рюмку коньяку и дал мне выпить ее глотками. Затем, разломив бутерброд, он с заботливостью няньки поднес его к моему рту, с таким трогательным видом, что он разжалобил бы и судью. Немудрено, что девушку тронуло это зрелище. Она подошла поближе и, прислонясь к столу, какое-то время глядела на нас молча.

- Что с ним? Ему плохо? - наконец проговорила она.

К моему удивлению, Алан сделал вдруг яростное лицо.

- Что с ним, спрашиваешь?! - вскричал он, оборачиваясь.- Он прошел не одну сотню миль - столько, сколько у него и волос на подбородке не наберется. Вместо того, чтобы спать в теплой постели, отсыпается в сыром вереске! Плохо, по-твоему? Еще как плохо! - И, отвернувшись от нее с сердитым видом, он принялся что-то ворчать себе под нос.

- Больно уж он молод,- в сомнении проговорила девушка.

- Ну и что, что молод,- проворчал Алан, не оборачивая головы.

- Уходить ему надо. Ехать, пока не поздно.

- Ехать?! А где я возьму для него лошадь? - воскликнул Алан, вновь обращая к ней разъяренное лицо.- Что, по-твоему, мне ее красть? Красть прикажешь?!

Я подумал, что от такой грубости девушка обидится и уйдет. Она и в самом деле сразу притихла и какое-то время не говорила ни слова. Но Алан прекрасно знал, что он делает. Каким бы простодушным он подчас ни был, в подобных делах он, несомненно, знал толк.

- А, поняла. Так вы, стало быть, из благородных? - произнесла наконец девушка.

- Ну положим, из благородных,- отвечал Алан несколько смягченным тоном: я думаю, он смутился после такого простодушного замечания.- Ты когда-нибудь слышала, чтобы благородные люди имели при себе деньги?