Роберт Стивенсон - Похищенный. Катриона (Романы)

- Обсудив его со мной, сэр, он посоветовал мне продолжать во имя божье,- ответил я.

- Ну, если так…- заметил мистер Бальфур, и перо его вновь задвигалось по бумаге. Затем он поставил свою подпись, перечел письмо сначала и вновь повернулся ко мне: - Вот рекомендательное письмо, мистер Дэвид, которое я запечатаю без конверта и вручу вам открытым, как положено. Но поскольку я действую вслепую, то прежде прочту его вам, чтобы вы могли судить, насколько оно может споспешествовать вашим целям: «Пилриг, двадцать шестое августа одна тысяча семьсот пятьдесят первого года. Милорд, сим рекомендую вам моего тезку и родственника Дэвида Бальфура, владельца Шоса, молодого джентльмена благородного происхождения и не стесненного в средствах, а так же наделенного более существенными благами, которые дарит богобоязненное воспитание. Политические же его принципы, несомненно, заслуживают полного одобрения вашей милости. Мистер Бальфур не открыл мне своего дела, но, насколько я понял, оно касается служения его величеству и отправления правосудия, а ревностность вашей милости и на том и на другом поприще известны всем. Следует добавить, что намерение молодого человека одобрено теми его друзьями, кому оно известно и кто с надеждой и тревогой будет ждать известия об его успехе или неудаче». Далее,- продолжал мистер Бальфур,- следует моя подпись с приличествующими случаю благодарностями и пожеланиями. Вы обратили внимание, что я написал «его друзьями»? Надеюсь, я не погрешил против истины, поставив их во множественном числе?

- Нисколько, сэр. То, что я задумал, знают и одобряют несколько человек,- ответил я.- А ваше письмо, за которое я хочу от души поблагодарить вас, содержит все, на что я только мог надеяться.

- Больше мне ничего выжать не удалось,- сказал он,- и, зная кое-что о деле, в которое вы намерены вмешаться, могу только молить бога, чтобы этого оказалось достаточным.

Мой родич пригласил меня «оказать честь его дому» и откушать у него. Обратный путь, мне кажется, я проделал много быстрее, думая только о том, как бы безотлагательнее привести задуманное в исполнение и твердо узнать, что ждет меня дальше. Для человека в обстоятельствах, подобных тем, в каких очутился я, возможность положить конец колебаниям и соблазнам сама по себе была крайне соблазнительна, и я испытал большое разочарование, когда, явившись в дом Престонгрейнджа, узнал, что он отсутствует. Думаю, в ту минуту так оно и было, но несколько часов спустя, мне кажется, лорд-адвокат вернулся и приятно проводил время в соседнем апартаменте с друзьями, обо мне же, по всей вероятности, успели забыть. Я десяток раз порывался уйти, но упомянутое выше сильнейшее желание покончить с этим делом, чтобы нынче же ночью спать со спокойной совестью, удерживало меня. В первый час я коротал время за чтением, так как в небольшом кабинете, куда меня проводили, было много разных книг. Но, боюсь, не сумел сосредоточиться. К тому же небо заволокли тучи, и смерилось ранее обычного, кабинет же освещался лишь узким оконцем, так что мне пришлось отказаться от этого развлечения (каким бы оно ни было) и ожидать в тягостном безделье. Доносившиеся из соседней комнаты звуки разговоров, приятная мелодия, разыгрываемая на клавесине,- а несколько минут и поющий женский голос - слегка скрашивали томительность такого ожидания.

Не знаю, в котором часу, но, во всяком случае, когда уже давно спустилась ночь, дверь отворилась и на пороге выросла высокая мужская фигура, освещенная сзади. Я тотчас поднялся на ноги.

- Тут кто-то есть? - спросил вошедший.- Кто тут?

- У меня письмо от владельца Пилрига лорду-адвокату,- сказал я.

- А вы тут давно? - осведомился он.

- Не берусь сказать, сколько часов, но немало,- ответил я.

- А я ничего не знал! - заметил он со смешком.-

Прислуга, верно, про вас забыла. Но вы своего наконец дождались, потому что я - Престонгрейндж.

С этими словами он направился в соседнюю комнату, куда по его знаку я последовал за ним и где, засветив свечу, он сел к письменному столу. Это была длинная комната приятных пропорций, со стенами, сплошь заставленными книгами. Огонек в углу озарил величавую фигуру и сильное лицо моего хозяина. Он раскраснелся, его глаза влажно блестели и, прежде чем он сел, я успел заметить, что он не совсем твердо держится на ногах. Без сомнения, за ужином он ни в чем себе не отказывал, однако ясность мысли и речи сохранил полностью.

- Ну-ка, сударь, садитесь,- сказал он,- и давайте прочтем письмо от Пилрига.

Он развернул письмо и первые строки пробежал небрежно, подняв глаза и учтиво кивнув, когда дошел до моего имени, но последние слова, как мне показалось, остановили его внимание, и я убежден, что он перечел их дважды. Можете себе представить, как все это время стучало мое сердце - ведь я перешел мой Рубикон и приближался к полю сражения.

- Рад познакомиться с вами, мистер Бальфур,- сказал он затем, откладывая письмо.- Разрешите предложить вам рюмку кларета.

- С вашего благосклонного разрешения, милорд, позволю себе сказать, что это поставило бы меня в невыгодное положение,- ответил я.- В письме, вероятно, упомянуто, что меня сюда привело дело, грозящее мне серьезными последствиями, а так как к вину я привычен мало, тем более скоро оно может меня отуманить.

- Как вам угодно, - сказал он.- Но если позволите, я, пожалуй, прикажу подать сюда бутылку для меня самого.

Он позвонил в колокольчик, и лакей, точно по сигналу, почти сразу же принес вино и рюмки.

- Может быть, вы все-таки присоединитесь ко мне? - спросил лорд-адвокат.- Ну так, за наше более близкое знакомство! Чем же я могу вам служить?

- Пожалуй, мне следует начать с того, что я здесь, милорд, по вашему настойчивому приглашению,- сказал я.

- Значит, вы осведомлены более моего,- заметил он,- так как, признаюсь, до этого вечера, мне кажется, я не слыхал о вашем существовании.

- Справедливо, милорд! Мое имя, правда, для вас ново,- сказал я.- И тем не менее последнее время вам очень хотелось познакомиться со мной, о чем вы заявляли публично.

- Не могли бы вы подсказать мне отгадку? - перебил он.- Я ведь не пророк Даниил.

- Попробую,- сказал я.- Будь я склонен шутить, а я отнюдь к этому не склонен, то, мне кажется, я мог бы потребовать от вашей милости двести фунтов.

- На каком основании? - спросил он.

- Это же награда, назначенная за мою поимку,- ответил я.

Он тотчас отодвинул рюмку вместе с бутылкой и выпрямился на стуле.

- Как прикажете это понять? - осведомился он.

- «Рослый юноша, семнадцати лет от роду,- процитировал я,- говорит на нижне-шотландском наречии. Бороды не имеет».

- Эти слова я узнаю,- сказал он.- И если вы явились сюда с неразумным намерением поразвлечься, то они могут оказаться для вас весьма опасными.