Роберт Стивенсон - Похищенный. Катриона (Романы)

- Об одном нам следует подумать,- сказал я.- Прав был Чарлз Стюарт или ошибся? Они только меня выслеживают или нас обоих?

- А ты как думаешь? - спросил он. - Ты ведь теперь человек многоопытный!

- Не берусь судить,- ответил я.

- Вот и я тоже,- сказал Алан. - По-твоему, эта барышня сдержала свое слово? - спросил он затем.

- Да,- сказал я.

- Ну, тут не угадаешь,- заметил он.- А впрочем, это уже все позади: он давным-давно вернулся к остальной шайке.

- А сколько их, как ты полагаешь? - спросил я.

- Тут надо рассудить,- ответил Алан.- Если они охотятся только за тобой, так пошлют двоих-троих парней побойчее, а если и на меня рассчитывают, меньше, чем десятком, не обойдутся.

Ну что с ним поделаешь! Я засмеялся.

- По-моему, ты собственными глазами видел, как я один расправился с такой же оравой, а вернее сказать, с вдвое большей! - воскликнул он.

- Ну, это не так уж важно! - перебил я.- Мне ведь удалось сбить их со следа.

- Ты думаешь? - сказал он.- А вот я не поручусь, что они не рыщут сейчас здесь. Видишь ли, Дэвид, послали-то горцев! Фрэзеров и Макгрегоров, а я не стану отрицать, что и те и другие - и Макгрегоры в особенности - свое дело знают и опыта им не занимать. Когда человек отобьет на равнине отборное стадо да прогонит его, скажем, миль десять, а черная солдатня ему на пятки наступает, вот тогда он кое-чему выучивается. Я и сам приобрел свою сноровку таким способом. И не спорь! Это получше войны, хотя и война отличное дело, если бы только поменьше всякой бестолковщины на ней случалось. И тут Макгрегоры большие мастаки.

- Бесспорно, это еще один изъян в моем образовании,- сказал я.

- Что верно, то верно, как я всякий раз убеждаюсь,- ответил Алан.- Стоит вам поучиться в колледже, и, странное дело, никто из вас уже не замечает, какие вы все невежды. А про греческий и древнееврейский мне не толкуй: я-то знаю, что не знаю их, и в этом вся разница. Возьмем тебя: повалялся на животе в кусточках и заявляешь мне, что сбил со следа Фрэзеров и Макгрегоров! Нет, вы послушайте! Я, говорит, их так и не увидел! Так они же, дуралей, тем и живут, что их не видят!

- Предположим самое плохое,- сказал я.- Так что мы будем делать?

- Об этом я и думаю, - ответил Алан.- Можем разойтись в разные стороны. Но мне не хотелось бы, да и не было бы хуже. Во-первых, темно, хоть глаз выколи, и почему бы нам не уйти незаметно под носом у твоих благородных молодцов? Если мы будем держаться вместе, так проложим всего один след, а разойдемся - их будет два, и кто-то из нас скорее наткнется на них. А во-вторых, если они нас выследят, дело может дойти до драки и тогда, по правде говоря, мне будет легче, что ты со мной рядом. Да и тебе, я думаю, тоже. А потому я рассудил так: нам надо выбраться из леса сейчас же и идти на восток к Гиллейну, где меня ждет бриг. На этот срок, Дэви, все будет, словно в наши прежние дни, а потом, когда подойдет время, подумаем, как тебе быть дальше. Не хотелось бы мне оставлять тебя тут без меня.

- Ну, так будь по-твоему! - сказал я.- Ты вернешься туда, где прятался?

- Э, нет! - ответил Алан.- Люди они добрые, но, думаю, они огорчились бы, если бы вновь увидели мое прекрасное личико. Ведь по нынешним временам я не совсем желанный гость. Отчего мне вдвойне мило ваше общество, мистер Дэвид Бальфур, лэрд Шоса! Ведь, не считая двух встреч с Чарли Стюартом в этом самом лесу, я слова ни с кем не сказал с того дня, как мы простились в Корсторпайне.

С этими словами он поднялся на ноги, и мы бесшумно пошли по лесу на восток.

Время, наверное, было между часом и двумя. Месяц (как я уже говорил) успел зайти, а теперь с запада вдруг задул крепкий ветер, гоня тяжелые тучи, и мы пустились в путь в таком непроглядном мраке, о каком мечтают все беглецы и убийцы. Смутная белизна тропы привела нас в спящий городок Бротон, а оттуда - через Пикардию - к старой моей знакомке, виселице с двумя ворами. Затем нам послужил маяком свет в одном из верхних окон Локенда. Держа направление по нему, мы, хотя и брели наугад, то топча колосья, то спотыкаясь на межах и падая, все же благополучно прошли через поля и наконец выбрались на заболоченную пустошь, которая зовется Фиггет-Уинс. Там мы улеглись под кустом вереска и задремали, коротая оставшиеся ночные часы.

Около пяти нас разбудил рассвет. Утро выдалось чудесное. С запада все еще дул сильный ветер, но тучи унеслись в Голландию. Алан уже сидел выпрямившись и чему-то улыбался. Я впервые увидел моего друга после нашей разлуки и смотрел на него с сердечной радостью. На нем был все тот же фризовый плащ, но вдобавок он теперь носил вязаные чулки, натянутые выше колен. Без сомнения, это была часть маскарада, но день обещал быть жарким, и потому они выглядели очень неуместно.

- А, Дэви! - сказал он.- Утро, утро-то какое! День, видно, будет на славу. И здесь куда лучше, чем в нутре моего стога. Вот пока ты спал мертвым сном, я взял да и занялся тем, чего обычно никогда не делаю.

- Так чем же? - спросил я.

- Да просто помолился,- ответил он.

- А где мои благородные молодцы, как ты их назвал? - осведомился я.

- Бог знает! - ответил он.- Короче говоря, не миновать нам идти дальше, где бы они ни рыскали. Ну-ка, поднимайся, Дэви! И снова вперед! Нас ждет недурная прогулка.

И мы пошли на восток по берегу моря, туда, где у устья Эска над солончаками курился пар. Да, не часто восходящее солнце озаряло таким блеском Трон Артура и зеленые Пентленды, но прелесть утра, казалось, обожгла Алана, точно крапива.

- Я просто олух,- вдруг сказал он,- что покидаю Шотландию в такой прекрасный день. Очень мне это тяжко. Я уж думаю, не лучше ли остаться, а там хоть на виселицу.

- Ну, уж это тебе ни к чему, Алан! - воскликнул я.

- Вот ведь и Франция совсем не плохая страна,- объяснил он,- но только не такая. Даже, может, красивее, да только она не Шотландия. Когда я там, мне она нравится, а все-таки берет меня тоска по шотландским кровлям из торфа и запаху этого торфа!

- Ну, если тебе только этого не хватает, Алан, терпеть еще можно,- заметил я.

- Да, жаловаться мне вроде бы не пристало,- сказал он.- Все-таки из этого чертова стога я выбрался!

- Значит, он тебе очень наскучил? - спросил я.

- Не то слово! - ответил он.- Меня не так просто заставить пасть духом, а все же свежий воздух и чистое небо над головой мне куда больше по душе. Я - как Черный Дуглас в старину, который (так, кажется?) любил песни жаворонка больше мышиного писка. Ну, а в стогу, Дэви, хотя прятаться там было лучше некуда, спорить не стану, темно с утра до ночи, хоть глаз выколи. Дни (а может, и ночи - как я мог их различать?) тянулись порой, что твоя зима.

- А как ты узнавал, что пора идти в лес к назначенному часу? - спросил я.

- Ужин мне с капелькой коньяка и огарком, чтобы хоть ел я не в темноте, хозяин приносил в одиннадцать,- ответил Алан.- И как только я кончал, пора было идти в лес. Я лежал там и очень ждал тебя, Дэви,- добавил он, кладя руку мне на плечо.- И просто догадывался, что два часа уже миновали. Разве что приходил Чарли Стюарт и глядел на свои часы. И опять в проклятый стог. Да, тоскливые были деньки, и я рад, что они позади!