Саймон Скэрроу - Британия

Между тем варвары продолжали отступать, не останавливаясь даже рядом с теми своими соратниками, которые продолжали держать строй; в результате бегущих врагов становилось все больше.

– Вперед! – Катон указал мечом в сторону спасавшихся бегством. – За ними!

Несмотря на усталость, римляне уже ощущали вкус победы и были готовы продолжить. Их не пришлось особенно уговаривать, они и сами рвались в бой. А их успех на земляном валу напугал варваров, сражавшихся с эскадроном Мирона, и они также отступили. Часть из них бежала к концу вала; те же, что были умнее, бросились к лодкам, начали стаскивать их в воду и поспешно отплывать на другой берег в поисках спасения. «Разгромленный враг – не повод для долгой радости», – подумал Катон и довольно скоро почувствовал презрение к воинам, обратившимся в бегство и готовым растоптать своих товарищей, чтобы спасти собственную шкуру.

Паника быстро распространялась и вскоре добралась до тех, кто сражался с солдатами XIV легиона возле самой большой бреши. Ряды варваров дрогнули, и вскоре они обратились в бегство, чтобы избежать окружения. Катон продвинулся со своими «воронами» еще немного вперед, остановился в самой узкой части берега и приказал перестроиться.

«Кровавые вороны» сомкнули щиты, их первый ряд стал непреодолимым препятствием для врага, и легату Валенту и его легионерам оставалось лишь нанести завершающий удар. Варваров, защищавших брешь, теснили превосходящие силы римлян, и вскоре Катон увидел тусклый блеск штандарта легиона; римляне ворвались за частокол и оказались на открытом берегу.

Мирон подошел к Катону; лицо декуриона выражало нескрываемый восторг.

– Мы это сделали, командир! Клянусь богами, мы сумели!

– Не мы одни.

Катон указал мечом в сторону легионеров, продолжавших выходить на берег через брешь; остальные просто перелезали через частокол, поскольку оборона врага была прорвана окончательно. Варвары прекратили сопротивление, и теперь на отмелях канала было полно вражеских воинов, которые пытались добраться до лодок и спастись на острове. Сотни других перелезали через палисад у дальней части земляных валов и бежали вдоль берега и дальше, внутрь материка, к заснеженному сосновому лесу.

– Замечательная победа, командир! – Мирон сиял. – Мы раздавили ублюдков. Им конец.

– Да, мы победили, – спокойно согласился префект. – И проделали неплохую работу. Очень неплохую. Но это еще только начало.

Он повернулся, чтобы осмотреть более внушительную стену, построенную вдоль берега Моны, откуда за происходящим наблюдали молчаливые ряды вражеских воинов и друиды. Не вызывало сомнений, что они не побегут, как их соплеменники. Им просто некуда бежать. У них не останется выбора. Им нужно удержать Мону – или умереть. Префект почувствовал, как что-то маленькое и холодное коснулось тыльной стороны его ладони – там таяла крупная снежинка. Снова начался снегопад. Катон поднял взгляд к небу, ставшему темно-серым. Очень скоро снегопад усилился, покрывая белым ковром берег и тела погибших в сражении. Катон откашлялся и сплюнул.

– Это была легкая часть. Взять Мону будет намного сложнее. Запомни мои слова…

Сильный снегопад, продолжавшийся почти весь предыдущий день, усложнял путь Макрону и небольшому конвою, спешащему через горы к легату Квинтату и его армии. После того как отряд присоединился к уцелевшим после нападения варваров римлянам, Макрон старался двигаться вперед с максимально возможной скоростью. Фургоны и повозка трибуна Глабра ехали один за другим; рядом маршировал эскорт, прикрывая их с флангов. Макрон разделил своих всадников на две группы: Пандар с тремя товарищами проводил разведку, а Лом прикрывал конвой сзади, отставая на четверть мили, чтобы убедиться, что враги их не преследуют.

Макрон привязал своего скакуна к повозке трибуна, сам же устроился на скамье рядом с Глабром, державшим в руках вожжи – возница погиб во время нападения варваров. Личные вещи Глабра лежали под скамьей, чтобы освободить место для трех раненых римлян, которым приходилось переносить постоянную тряску легкой повозки и боль от ран. Изредка Макрон видел далекие фигуры всадников, но ему не удавалось определить, враги это или просто местные жители, направляющиеся по своим делам и старающиеся держаться подальше от римлян. Впрочем, это не имело значения. Здесь все были врагами Рима.

Через час после того, как они покинули место схватки с варварами, начался снегопад – сначала слабый, но быстро усилившийся, – и вскоре на земле лежал толстый снежный покров. Спустя пару часов тропу полностью скрыл снег, и им пришлось полагаться на инстинкты, следуя из одной долины в другую. Когда спустилась ночь, снегопад прекратился, и Макрон отдал приказ остановиться на заброшенной ферме, встретившейся им на пути. Хозяева унесли с собой все ценное, а потом ее разграбили римские солдаты. Но постройки уцелели, что позволило небольшому отряду найти убежище на ночь. Римляне выставили часовых и разожгли огонь в очаге самого большого дома. Солдаты собрались вокруг него и получили возможность подогреть свой ужин.

Трибун Глабр охотно передал командование Макрону и не стал делать тайны из того, что он не военный. Он собирался отслужить в армии короткий срок, чтобы вернуться к своей политической карьере в Риме, как только новый губернатор позволит ему покинуть Британию. Когда они сидели у огня, Макрон постарался выведать у трибуна побольше подробностей о Юлии, но Глабр смог рассказать лишь, что болезнь пришла внезапно и Юлия прожила лишь несколько дней, прежде чем умереть в римском доме отца, в той самой постели, где родилась. «Однако ребенок, Луций, жив», – подумал Макрон. Глабр рассказал, что мальчик растет здоровым, о нем заботится кормилица, которую купили еще до того, как Юлия заболела. Макрон надеялся, что это послужит хотя бы небольшим утешением для его друга, когда Катон узнает ужасную новость.

Ночь прошла спокойно, и с рассветом они снова отправились в путь, останавливаясь только для того, чтобы очистить тропу от снега в тех местах, где его намело слишком много. Пока солдаты отбрасывали снег в сторону, тревога Макрона росла – перемены в погоде могли ухудшить положение римской армии. Легат Квинтат рисковал, когда начал кампанию поздней осенью. Он рассчитывал, что сумеет нанести врагу сокрушительный удар и вернется в Медиоланум до наступления зимы. Снег выпал раньше, чем предполагалось, и, если в ближайшие дни снегопады не прекратятся, армии станет намного труднее сражаться в горах с племенами декеанглиев. Макрон взглянул на горные пики под тяжелыми тучами, поплотнее запахнул плащ и повернулся к Глабру: