Юрий Корчевский - Ушкуйник. Бить врага в его логове!

– Запрягай.

Когда уже грузили сундук на телегу, Михаил – спросил:

– А кто этот сосед? Огромный верзила, с мечом широким. Еле справились.

– Палач городской. Мечом он руки да головы рубил. Сами городские его боялись. Зверюга!

– Сдох сей зверюга.

– Тьфу! – раб сплюнул.

– Трогай. Вы двое – на охрану. Можете сюда не возвращаться. Мы еще пару домов пройдем – и на причал.

В других домах жители сопротивления не оказали.

В двух домах жили работорговцы. Их убили, а невольников выпустили. Они обступили ушкуйников, напряженно ожидая решения своей участи в чужом городе. Из их числа Михаил выбрал крепкого русского мужчину.

– Домой вернуться хочешь ли?

– Бога за вас молить буду!

– Ступай с нами, мне гребец на судно нужен.

Михаилу требовалась замена погибшему Ефиму.

Из группы невольников отделился парень, едва старше Михаила. Редкие волосы только начали появляться на его щеках.

– Возьмите меня с собой! Я и грести умею и из лука стрелять. Охотник я! Тятеньку басурманы замучили – сгиб он, один я остался.

Пожалел его Мишаня за сиротство, да и лучник нужен был, если, конечно, парень не врал про охотничье уменье.

– Хорошо. Звать тебя как?

– Саввой.

– Беру. Пойдешь с нами, Савва.

Остальные зашумели, заволновались:

– А нам куда? А мы как же? Все одно теперь нам здесь не жить – басурманы вернутся, на нас отыграются, пока все кровушкой не захлебнемся.

– На пристань идите, ищите воеводу. Он скажет.

Только воевода походный Костя Юрьев и сам подошел к Михаилу – уже в сумерках, когда ушкуйники сидели вокруг котла и ели наваристый шулюм из баранины.

– Здравствуй, честной народ русский! Вижу, устали, изымая у басурманина то, что он допреж у нас украл. Вот и сейчас Ахмат по земле русской шастает, горе множа. Ну и до него доберемся! – погрозил он кулаком в сторону Заволжья, куда ушло ханово войско. – А много ли напромышляли, удальцы-ушкуйники? – вдруг весело спросил Костя.

– Всем вдосталь будет, атаман наш удалой! Под началом Михаила не токмо силой, а больше через хитрость вон сколь сокровищ отняли! – показали довольные корабельщики на громоздившиеся на судах сундуки и узлы.

– Благодарствую за старания ваши, что большой пользой всем вышли. А хану, коль живым вернется, урон сей послужит надолго острасткой на будущее.

Ушкуйники пригласили его разделить трапезу.

– С удовольствием.

Ему вручили серебряную ложку из трофеев, и румяную, пышущую жаром лепешку.

Поев, Костя отозвал Михаила в сторонку.

– Сказывай накоротке, Михаил, как дела? Вижу ведь – тайная дума гложет. Что так?

– Ушкуи и лодья почти полны.

– Пойдем поглядим.

Он спрыгнул с причала на один ушкуй, с него перебрался на другой, затем на лодью. Наконец, потирая руки, подошел к Михаилу.

– Сразу видно – купец ты разумный. Мои обормоты все подряд тащат на суда, чего увидят. Разную рухлядь натащили. Суда полны, а против твоего трофея – не сравнить: ценного мало. Наша удача, что дворец ханский взяли. Вот оттуда мы много злата-серебра вывезли, десять ушкуев заполнили.

Открыв один из сундуков, Костя запустил в него руку, зачерпнул пригоршню монет, ссыпал назад.

– Молодец, далеко пойдешь. Тут вот какое дело. Ратники мои немного опростоволосились. У дальних ворот кумысу напились – стоялого, крепкого. А он хмельной. Вот и упустили они двоих кыпчаков – на лошадях в степь ушли, к своим – за помощью. Полагаю, завтра к вечеру или послезавтра утром здесь кыпчаки будут. Уходить завтра не позже полудня надо. Сразу в погоню они не бросятся, потому как с кочевий до Сарая гнать лошадей будут. Даже если на заводных коней пересядут, самим дух тоже перевести надо, не железные. Такие вот дела! – вздохнул Костя.

Помолчали, глядя на суда, раскачивающиеся на волнах. Каждый думал о своем.

– А у меня потери большие, – прервал молчание Костя. – Десятники сегодня доложили – едва не половина полегла при штурме дворца ханского. Я решил: судовую рать на коней пересадить, а гребцами на суда бывших пленников взять, из тех, кто покрепче. Чтобы грести, воинского умения не надо. Так что с утра набери полные команды из невольников. На причале их полно уже мается – в той стороне. Одним ударом двух зайцев убьем: конная рать в полном составе будет, на судах – гребцы, и часть наших полоняников домой вернем.

– Думаешь, на обратном пути ордынцы перехватить попробуют?

– Просто уверен. Не ордынские, так казанские. Как они мимо себя такой лакомый кусок пропустят? С утра пусть твои кормчие суда по ходу движения разворачивают. И еще!

Костя хитро прищурился.

– Мои ушкуи, в коих трофеи из дворца, в средине каравана пойдут. Пристраивайся сразу за ними. Так и держись, пока по Волге да Каме подниматься будем. В Немде остановку сделаем, делить трофеи станем. После Глеб со своими в Нижний пойдет, устюжане – к себе. По опыту знаю – при дележе недовольные всегда бывают, ругань поднимается. Так ты заранее укрой сундуки от любопытных глаз дерюгой какой-нибудь, коврами прикрыть можешь. На дележ все десятники придут и хозяева ушкуев, так что ты будь обязательно. Каждый право голоса иметь будет, но без нужды в спор не встревай. Я попытаюсь тебе помочь свою долю отстоять. Видел сам – ты больше многих старался сокровища добыть, и притом самые ценные.

– Спасибо.

– За добро добром отвечать следует, на том земля русская стоит. Всего сказать не могу об этом походе, сам понимаешь, но главное ты знаешь теперь. Ну, удачи тебе. В походе, может, и не свидимся. Я на коне буду, на берегу рати придется жарче, чем на воде. С башкирами еще договариваться надо, чтобы с грузом пропустили.

Костя обнял Михаила и, не оборачиваясь, ушел. А на Мишаню накатила грусть. Увидит ли он Костю вообще? И удастся ли самим до Хлынова добраться? Глядя на тяжело груженные ушкуи, Мишаня почувствовал, что его охватили тяжкие сомнения в успешном завершении похода. В случае необходимости, возможно, и посоветоваться будет не с кем – Костя с ратниками уйдет далеко…

Утром, пока готовился кулеш, Михаил пошел к бывшим невольникам.

Пленники сидели на земле, ожидая, что скажет воевода.

– Гребцы есть из русских?

На вопрос Михаила поднялось четверо. Мало!

– Беру вас с собой. Отойдите пока в сторонку.

Михаил прошелся между невольниками, оценивая физическое состояние мужчин. Выбрал еще троих, покрепче.

– Домой, на Русь, хотите?

Упали бывшие невольники на колени, стали Михаилу руки целовать.

– Бросьте, я не хан. Встаньте. Беру на суда при условии, что будете исполнять все, что скажу. От наших совместных усилий зависит, успешно мы уйдем из Орды или нет. Кто слаб, кто не сможет грести в полную силу, лучше сразу скажите.