Элиф Шафак - Ученик архитектора

То была ужасная ночь. Чота изнывал от боли. До самого рассвета он оглушительно трубил, ревел и стонал, размахивая хоботом. Джахан прилег в сарае рядом со слоном, но всю ночь не мог сомкнуть глаз. Утром, заглянув своему питомцу в рот, он понял причину его страданий: нижний коренной зуб слева почернел, а челюсть бедного животного покраснела и распухла.

Джахан вспомнил, как прошлым летом он сам страдал от жуткой зубной боли. Цирюльник, бривший главного придворного конюха, сжалился над ним и предложил вырвать больной зуб. Не обращая внимания на стоны и завывания пациента, он тянул и тянул, пока гнилой зуб не покинул челюсть Джахана, положив конец его мучениям. Но кто возьмется вырвать зуб слону? Вряд ли во всем Стамбуле отыщется подобный храбрец.

– Что случилось? – спросил Тарас Сибиряк, входя в сарай. – Вид у тебя веселый, как у утопленника.

– У Чоты болит зуб. Не знаю, что и делать. Он с ума сходит от боли.

– Будь мы в тайге, я бы мигом ему помог, – вздохнул Тарас. – Там растет травка, отвар которой лечит самую сильную зубную боль. Моя бабушка – большая мастерица готовить этот отвар.

Джахан удивленно взглянул на собеседника:

– Она что, до сих пор жива?

– Бабушка? Да, на ней лежит проклятие, – кивнул Тарас. И, заметив испуг Джахана, пояснил: – Я так считаю: человека, которому довелось пережить всех, кого он любил, иначе как про́клятым не назовешь.

В тот момент юноша, поглощенный своими заботами, не придал особого значения этим словам; и все же они глубоко запали ему в душу, чтобы вспомниться много лет спустя.

– Ну, раз этой травки здесь нет, попробуем обойтись без нее, – сказал Тарас. – Возьми побольше чеснока, добавь фенхель, немного гвоздичного масла… щепотку аниса, не больше, и все хорошенько перемешай.

Джахан сходил на кухню, раздобыл все необходимые составляющие и перемешивал их в ступке до тех пор, пока они не превратились в липкую зеленую массу. Тарас удовлетворенно кивнул, когда погонщик слона показал ему снадобье.

– А теперь втирай это в челюсть слона, – распорядился Тарас. – Боль на какое-то время утихнет. Но зуб все равно нужно вырвать.

Джахан поспешил к Чоте. Все попытки втереть снадобье ему в челюсть слон отвергал так решительно, что Джахан сумел использовать лишь половину пасты. К тому же он вовсе не был уверен, что смазал нужный зуб. Изо рта у Чоты шел гнилостный запах. Слон не мог есть, и голод усиливал его ярость. Джахан сшил из тряпья мешочек, наполнил его остатками снадобья и привязал к голове слона слева, со стороны больного зуба. Чота выглядел так потешно, что, несмотря на всю свою жалость к несчастному животному, Джахан то и дело прыскал со смеху.

Надеясь, что снадобье принесет слону хотя бы незначительное облегчение, Джахан отправился на поиски бродячего цирюльника или зубодера. Первый цирюльник, к которому он обратился, расхохотался, едва только узнал, с каким пациентом ему придется иметь дело. Отсмеявшись, он ответил решительным отказом. У второго цирюльника был такой подозрительный вид, что Джахан сам не решился пригласить его в зверинец. Молодой человек уже собирался вернуться ни с чем, когда вспомнил: в городе есть человек, знания которого воистину беспредельны. То был Симеон, старый книготорговец.

Квартал, расположенный вокруг башни Галата, гудел, как пчелиный улей. Бесчисленные лавочники и разносчики зазывали покупателей; повозки, запряженные волами, грохотали по мостовой; посланники из далеких стран шествовали в сопровождении своих переводчиков; темнокожие рабы несли тахтиреваны, в которых восседали их господа; стаи собак с лаем носились туда-сюда. Молодые люди спешили на занятия в иешиве; старики болтали на перекрестках улиц; женщины тащили за руки детей. Турецкая речь смешивалась здесь с арабской, испанской и французской.

Подгоняемый мыслью о страданиях слона, Джахан бежал что есть сил. Вдруг ноги его словно приросли к месту. Впереди, всего в нескольких шагах от дома Симеона, он увидел путешественника-итальянца, с которым некогда разговорился в придорожной харчевне на обратном пути из Рима. Рядом с ним, потупив глаза, стоял немой Юсуф. Чужестранец что-то сказал, Юсуф кивнул и пошел прочь.

Джахан тут же вспомнил, как в той самой харчевне их обокрали. Наверняка чужестранец этот был причастен к краже, решил он и крикнул:

– Эй, Томмазо!

Итальянец обернулся. Увидев Джахана, он прищурился, стремительно, как дикий зверь, метнулся в сторону и исчез в толпе. Джахан бросился за ним, но вскоре понял, что погоня бессмысленна. Раздосадованный и встревоженный, он вернулся к дому книготорговца и постучал в дверь.

– Ты почему так запыхался? – полюбопытствовал старик.

– Это ведь Юсуф был здесь только что? – не отвечая на вопрос, спросил Джахан. – Разговаривал с каким-то светловолосым незнакомцем.

– О чем ты? Какой светловолосый? И при чем здесь Юсуф? Я не видел его уже несколько недель.

– Значит, я ошибся, – вздохнул Джахан. – Мне нужна ваша помощь, эфенди.

– Ты пришел вовремя. Недавно прибыл корабль, который привез мне много новых книг из Испании.

– Я посмотрю их позднее. Прежде мне надо вылечить слона.

Услышав о беде, приключившейся с Чотой, Симеон покачал головой:

– Чем же я могу здесь помочь? Я человек книжный и никогда не лечил животных.

– Но, может, вы знаете кого-нибудь, кто сумеет вырвать зуб слону?

– Откуда? Вот что я тебе скажу: надо посмотреть, что говорится на этот счет в книгах. Может, ты сумеешь помочь слону сам.

Джахану оставалось лишь согласиться:

– Хорошо.

– Прежде всего, слона нужно успокоить. Дай ему побольше бузы. А еще лучше, снотворного снадобья.

Полистав книги, Симеон поведал, что в прошлом лекари, пытаясь избавить своих пациентов от боли, применяли болиголов. Некоторым он помогал, но число тех, кого он убивал, было значительно больше. Нынешние медики предпочитают паслён и мандрагору; последнее растение, как известно, испускает душераздирающий вопль, когда его выдирают из земли. Но лучше всего боль успокаивает опий. Великий медик Гален рекомендует применять его при разлитии желчи, водянке, проказе, головной боли и меланхолии. Для мужчины возраста и роста Джахана было бы достаточно двух столовых ложек. Что же касается слона ростом с дерево и весом с гору… Симеон сдвинул брови, мысленно производя вычисления, и наконец изрек:

– Слону понадобится целый бочонок!

– Где же я возьму столько? – пожал плечами Джахан.

– У главного белого евнуха, – ответил Симеон. – У него наверняка есть в запасе опий.

Джахан вернулся в зверинец с книгой под мышкой и тяжелым сердцем. Все обитатели дворца старались держаться подальше от главного белого евнуха. Джахан прекрасно помнил, как Гвоздика Камиль-ага отчитал его, хотя с того дня прошло уже несколько лет. Так или иначе, иного выхода у погонщика не было. Ему пришлось собрать всю свою смелость и отправиться в покои главного белого евнуха. К его великому удивлению, тот выслушал просьбу благосклонно и обещал помочь.