Элиф Шафак - Ученик архитектора

Стражники, стоявшие у ворот, были слишком встревожены, чтобы обратить внимание на какого-то погонщика. За это время пожар успел приблизиться к зверинцу, языки пламени лизали стены розария, снопы искр взлетали в воздух. Подойдя к вольеру для львов, Джахан с удивлением увидел, что его обитатели – две самки и один самец – по-прежнему там. Могучие звери в беспокойстве расхаживали туда-сюда, время от времени оглашая воздух рычанием, словно пытались испугать невидимого врага.

У клетки стоял Олев, как всегда невозмутимый и жизнерадостный.

– Привет, индус! – крикнул он. – Ты зачем вернулся?

– Хотел удостовериться, что мы вывезли всех. Вижу, что это не так. Ты почему оставил своих зверей?

– Да тут такое дело: девчонки перепугались, а парень не желает выходить из клетки. Придется тащить его за хвост. Мне вовсе не хочется, чтобы бедные зверюги превратились в груду углей.

Хохоча над собственной шуткой, Олев, без всякого оружия в руках, открыл дверь вольера и вошел внутрь. Приблизившись к одной из львиц, он принялся уговаривать ее спокойным, ровным голосом. Огромная кошка замерла, вперив в человека взгляд. Укротитель осторожно обвязал вокруг ее шеи веревку, вывел самку наружу и затолкал в деревянную клетку, стоявшую на повозке. Столь же ловко он управился и со второй львицей. Самец провожал подруг напряженным взглядом, глаза его поблескивали в сумраке.

На лбу у Джахана выступила испарина. Он чувствовал, что положение становится по-настоящему опасным. На востоке занимался рассвет. Лицо Олева стало сосредоточенным, ноздри его слегка подрагивали, губы были плотно сжаты. Теперь он находился в клетке наедине со львом. Веревка, перекинутая через руку укротителя, свисала так небрежно, будто он не знал, что с ней делать. Впервые Джахан наблюдал, как его старший товарищ медлит в нерешительности. Лев издал едва слышное ворчание: он, судя по всему, тоже пребывал в замешательстве. С бешено бьющимся сердцем Джахан схватил дубинку и устремился к клетке.

– Отойди! – рявкнул Олев. – Сказано тебе, не лезь!

Погонщик слона повиновался, затаив дыхание.

– Закрой дверь!

Джахан выполнил и этот приказ. От страха он плохо соображал и не стал спорить. Огненно-рыжие волосы Олева, прежде связанные в конский хвост, рассыпались по плечам. Пот катил с него градом. Смахивая капли пота со лба, укротитель на секунду отвел взгляд ото льва. Зверь тут же испустил угрожающий рык, словно только что заметил Олева, стоящего всего в нескольких шагах, и не узнал в нем человека, который несколько лет подряд кормил его и всячески о нем заботился. Хищник поднял лапу с выпущенными когтями. В следующее мгновение он совершил прыжок.

Олев упал. Лицо его не выражало боли, одно лишь безграничное удивление. То был взгляд отца, которой горько разочаровался в родном сыне. Джахан метался у клетки как безумный, крича и размахивая руками. Вспомнив про дубинку, которую по-прежнему сжимал в руках, он принялся колотить ею по прутьям клетки, надеясь отвлечь внимание зверя. Это ему удалось. Лев подбежал к решетке и уставился на Джахана.

Олев неуверенно поднялся на ноги. Но вместо того чтобы броситься к двери, он сделал шаг в сторону льва, окликая его. Дальше все произошло стремительно, словно в кошмарном сне. Дикий зверь, позабыв про Джахана, набросился на своего укротителя и вонзил клыки в шею Олеву.

Джахан завизжал так дико, что сам не узнал собственного голоса. Он яростно колотил дубинкой по прутьям клетки, но лев даже не взглянул в его сторону. Джахан в отчаянии отбросил ненужную дубинку. Оставалось только молиться, но от ужаса все молитвы вылетели у него из головы. Когда Джахан отважился войти в клетку, Олев лежал в луже крови. Лев, утратив к нему всякий интерес, вернулся в дальний угол. Не сводя с хищника глаз и едва передвигая трясущиеся ноги, Джахан вытащил смертельно раненного товарища наружу. Глаза Олева были открыты, недоуменный взгляд устремлен в пространство, изо рта хлестала кровь. Шея его была исполосована львиными клыками, яремная вена разорвана. Джахан запер дверь клетки. Участь льва его не волновала. Пусть сгорит заживо. Так ему и надо.

Олева похоронили на кладбище, расположенном поблизости от сераля. Лев, к великому сожалению Джахана, уцелел. Пожар не дошел до зверинца, так что все усилия, положенные на то, чтобы вывести животных в безопасное место, были потрачены впустую.

Дворцовая кухня, а также часть гарема и тайная опочивальня сгорели дотла. Архитектору Синану и его ученикам предстояло отстроить их вновь.

После похорон Олева, на которых присутствовали только работники зверинца и конюхи, в душе Джахана словно что-то надломилось. Им овладели тягостные предчувствия, как будто гибель Олева была предвестницей новых смертей. Пламень гнева тлел в его груди, но злился Джахан не только на льва, растерзавшего его старого друга. Он упрекал самого себя за трусость и нерешительность, досадовал на нового султана, которому было наплевать на гибель верного слуги, сердился на учителя Синана, который продолжал работать как ни в чем не бывало. Джахан гневался даже на всемогущего Бога, обрекающего людей на страдания и ожидающего от них благодарственных молитв. Спору нет, мир, созданный Творцом, прекрасен, но теперь красота только раздражала Джахана. Счастлив человек или же пребывает в скорби, прав он или виноват, мир вокруг остается неизменным и равнодушным. Когда уйдут все, кто живет на земле ныне, солнце будут по-прежнему вставать по утрам, а луна изливать с небес свой серебристый свет. Единственным существом, которое не вызывало у Джахана ни злости, ни досады, был белый слон. Незыблемое спокойствие Чоты действовало на него благотворно, и он старался проводить со своим питомцем как можно больше времени.

Гнев был не единственным чувством, разъедающим душу Джахана. Им овладели амбициозные притязания, которых он не знал прежде. Какая-то часть его существа страстно желала избавиться от власти Синана, который сделал его своим учеником, султана, который видел в нем лишь погонщика, и самого Аллаха, который создал его слабым и ничтожным человеком. Но сильнее всего Джахан жаждал избавиться от власти Михримах, женщины, которая все эти годы заставляла его безмолвно страдать от несчастной любви. Теперь Джахан много работал и мало говорил. Вот в каком настроении он пребывал, когда учитель Синан и трое других учеников прибыли во дворец, дабы исправить последствия пожара.

– Мы возведем на берегу новые бани и павильоны, – сообщил Синан. – Гарем и тайная опочивальня также нуждаются в серьезной перестройке. Мы расширим эти помещения и сделаем их более удобными. Но помните, все наши новшества должны отвечать общему духу дворца. – Он помолчал и добавил: – Я хочу, чтобы каждый из вас составил свой план. Тот, чья работа покажется мне наиболее удачной, и станет моим главным помощником.