Василий Седугин - Призвание Рюрика. Посадник Вадим против Князя-Сокола

Через неделю войска уходили из Ладоги. Все это время Вадим встречался со Званой, они обменялись парой-тройкой ни к чему не обязывающих поцелуйчиков. В последний вечер она несколько раз спрашивала его:

– Ты когда-нибудь приедешь снова в Ладогу?

– Обязательно, – отвечал он, уверенный, что это их последняя встреча. Впрочем, он чувствовал, что и она относительно их будущего нисколько не обольщалась и перед расставанием совершенно не расстраивалась.

После горечи поражения от хазарских войск успех под Ладогой был приятен для каждого новгородца, вселял гордость за свою страну. Поэтому жители восторженно встретили победителей. Они выбежали с цветами далеко за крепостные ворота и сопровождали воинов до самой вечевой площади. Началось стихийное гулянье, некоторые состоятельные люди выкатили бочки с пивом на улицы и угощали всех подряд.

Вадима толпа стащила с коня и понесла на руках по улицам. Он хотел было сходить к Чеславе, но вскоре был вынужден отказаться от этой затеи, восторженные поклонники не выпускали его от себя ни на шаг. После пятидневного пути, когда приходилось перекусывать кое-как, чаще всего на ходу, он быстро опьянел, и все стало казаться как в тумане. Утром проснулся в постели с какой-то вдовушкой. А потом снова все пошло-поехало… Только на пятый день явился он к Чеславе. Она приняла его с искренней радостью, ни в чем не упрекнув, ни на что не посетовав. Да и какое она имела на это право? Кем она была ему? Не невестой, не женой, а только наложницей, любовницей, она это понимала и, как видно, была довольна своим положением.

А потом потекли обыденные дни с их большими и мелкими заботами. Намотавшись за неделю, Вадим в выходные или праздничные дни шел на луга, где гуляла молодежь. Конечно, в хоровод его уже никто не звал, но он кучковался со взрослыми, которым также надоело сидеть дома и хотелось немного развеяться. Выпивали пиво и вино возле организованных торговцами распивочных, ели на кострах приготовленную еду, знакомились, веселились как могли. Иногда Вадим уединялся с женщинами, проводил с ними ночи. Постепенно ему понравилось его положение, и он не собирался ничего менять: в доме Чеславы он чувствовал себя женатым человеком, заботился о детях как о своих, но, уходя из ее дома, видел себя холостым и полностью свободным. Он понимал, что ведет двойную жизнь, порой хотелось ясности и определенности и даже всерьез подумывал, чтобы устроить все раз и навсегда. Однако это желание скоро проходило, для перемены жизни не было ни желания, ни охоты, и он оставлял все так, как было.

В 854 году сын шведского конунга Эдмунда – Эрик высадился с большим войском на побережье Финского залива, обложил данью чудь, а затем, продвинувшись на юг, подчинил себе латышское племя куров. Обширные территории Эстляндии и Курляндии подверглись разграблению охочих до легкой добычи предприимчивых викингов. Посланцы чуди и куров явились в Новгород с просьбой о помощи. Одновременно прискакал гонец из племени меря, который предупредил, что подошел крупный отряд хазар с намерением вторгнуться или в пределы земли весь, или Новгородского княжества. Положение становилось сложным и запутанным.

Серьезные государственные дела решало народное вече. Народу собралось много, потому что стоял важный вопрос – быть или не быть войне. Вадим встал на край помоста, заговорил напористо, громовым голосом перекрывая шум толпы:

– Веками жили мы, славене, в дружбе с финскими племенами – чудью, мери, весью и суоми. Никогда не воевали, а, наоборот, приходили на помощь друг другу в годы суровых испытаний. Разве не финны два года назад помогли нам изгнать норманнов из Ладоги? А теперь беда пришла на землю чуди. Не можем мы остаться в стороне, поэтому предлагаю собрать ополчение и двинуть против свеев.

Но тут вышел на помост Багута и повел разговор совершенно в другую сторону. Он сказал:

– Посадник умолчал здесь об одном очень важном обстоятельстве. А вот это таить от народа ни в коем случае нельзя.

– Не тяни! Чего рассусоливаешь! Говори яснее! – крикнули из толпы.

– Хазары хотят напасть на нас с востока, вот чего я хочу сказать! – огрызнулся Багута. – Уйдем мы всем войском на закат, а с восхода на нас навалятся хазары и пришлепнут, как лягушат. Только мокрое место останется! Я в скольких походах ходил, знаю безжалостные законы войны. Слабых и глупых бьют безо всякой пощады! А если мы пойдем на помощь чуди, то совершим глупость!

Багута рубанул по воздуху рукой и проворно сбежал с помоста.

Все выжидающе смотрели на Вадима. Тот переступил с ноги на ногу, хмуро ответил:

– Никто ничего не хотел скрывать. Только думаю, что хазарский отряд прибыл в землю меря не для того, чтобы напасть на нас, а для сбора дани. Потому что слишком мало у них сил, чтобы решиться на войну.

– Все равно я бы не стал рисковать! – оглянувшись на ходу, выкрикнул Багута.

Вече проголосовало против войны со шведами.

А перед глазами Вадима стояли воины соседнего племени, с большим воодушевлением шедшие на приступ Ладоги; в них летели тысячи стрел, лились потоки кипятка и горячей смолы, их сбрасывали со стен, но они упорно лезли на стены, пока совместно со славенами не одолели заморских разбойников. И вот теперь, когда им самим нужна помощь, вече отказало. Нет, нельзя с этим смириться!

Он стал размышлять и почти тут же нашел лазейку, при помощи которой можно было обойти решение народного собрания. В его ведении была дружина, которой он мог распорядиться по своему усмотрению. Дружина небольшая, всего пятьсот воинов. Но Вадим помнил рассказы о том, как небольшие отряды под руководством Гостомысла вошли в земли эстов и начали истребление грабивших население страны норманнов. Тотчас к новгородцам присоединилось местное население, отряды Гостомысла росли как снежный ком и стали во много раз превосходить противника. Именно так и надо поступить в настоящий момент!

Он созвал Боярскую думу, сказал не терпящим возражения тоном:

– Принял я решение с дружиной пойти на помощь чуди. На время своего отсутствия вручаю власть посадника боярину Багуте. Наказываю: на всякий случай привести в порядок оружие на складах, чтобы в нужный момент можно было передать в руки ополченцев. Это первое. А второе и не менее важное – отправить усиленные дозоры на границу с племенем меря. Хоть и не верю в возможность нападения хазар, но обезопасить себя надо в любом случае!

После заседания Боярской думы остановились возле крыльца Сварун и Влас, перебросились парой слов.

– Чего это так разобрало нашего посадника, что решил кинуться в столь рискованное мероприятие? – спросил Влас.

– Девок всех перещупал в Новгороде. Решил до чудинок добраться, – хихикнул Сварун. – Пущай его, может, голову свернет, плакать не будем.