Саймон Скэрроу - Гладиатор по крови

— Нас убьют! — прозвучал пронзительный голос, и с полными паники воплями горожане разбежались перед наступающими солдатами. Катон крикнул через плечо:

— Фургоны — вперед! Не останавливайтесь, пока мы не доберемся до акрополя.

За спиной грохотали колеса, Катон размеренным шагом шел вперед, сапоги ауксилариев топтали рассыпанное зерно. Перед самым строем какой-то старик, споткнувшись, упал на землю и пытался подняться на ноги, один из солдат движением щита отбросил старика в сторону. Тяжко рухнув на колено, тот свернулся клубком и застонал, держась за ушибленный сустав. Ауксиларий опустил копье, направив острие в старика, но Катон остановил его движением меча.

— Не надо! Пусть живет… переступи через него.

Старика оставили лежать на земле, и когда возы приблизились к нему, тот в ужасе уставился на сотрясавшие землю прочные колеса тяжелых фургонов. Кони аккуратно переступили через лежащего, однако ужас его никак не мог воздействовать на колеса, и Катон, оглянувшийся на тонкий, полный муки крик, с облегчением увидел, что старик все-таки сумел в последний момент вывернуться из-под колеса. Центурион продолжал свое движение по дороге, и задержавшиеся на ней горожане стремились убраться подальше от смертоносных наконечников копий.

Уже перед самыми разрушенными воротами из толпы вылетел камень, ударившийся в щит всадника. Через мгновение за ними последовали другие, чередуясь с комками грязи и навоза, брызги которого разлетались вокруг.

— Не обращать внимания! — рявкнул Катон. — Вперед!

Арьергард колонны втянулся в город и продолжил свое движение по главной улице, уже расчищенной от обломков организованными Макроном рабочими бригадами. Некоторые из горожан увязались следом за ними, все еще бросая в солдат все, что попадалось под руку, но, наконец, сдавшись, они отступили и повернули к своим шатрам, выкрикивая последние оскорбления. Макрон ожидал их на откосе, ведущем к воротам акрополя. Увидев Катона, как раз смахивавшего грязь с плеча, Макрон горестно улыбнулся:

— Что я говорил… Мы всегда в дерьме по самые уши.

— Не скажу, что получил удовольствие, однако мы доставили фургоны в безопасное место, — заметил Катон. — Хватит еды хоть на какое-то время.

— После чего нам придется выйти из города и повторить операцию, — Макрон повернулся к первому фургону и ткнул пальцем в сторону Аттикуса. — Отлично сработано, приятель. Едва не развязал кровопролитие среди своих же собратьев. Доволен?

Аттикус затряс головой:

— Моей вины здесь нет.

— Есть, и еще какая. Если бы ты не выкинул эту штучку, никаких хлопот у нас не возникло бы. — Макрон дал знак двоим своим людям. — Этого обратно в тюрьму. И не кормить следующие два дня.

— Что?!

— В порядке компенсации за выброшенное тобой на землю зерно.

Когда Аттикуса в цепях спустили с фургона и увели, глянув в сторону лагеря беженцев, Катон устало покачал головой:

— Мало нам мятежников на свою голову, так еще и свои горожане во враги лезут.

— Сын мой, благодарностей мы не дождемся, — согласился Макрон, жестом предложив остальным повозкам подниматься к воротам акрополя. — И, невзирая на это, обязаны делать все возможное ради спасения этих людей.

— Ты прав, — ответил Катон и, помолчав несколько мгновений, негромко добавил: — Не хотелось бы говорить так, но если мы не получим никакой помощи извне, причем без особой задержки, в провинции воцарится полный хаос… кровавая баня. И мы почти не способны помешать этому.

— Как, по-твоему, Портиллус годится для такой работы? — спросил Катон, когда они на следующее утро выехали из Маталы. Позади обоих центурионов ехал кавалерийский эскорт. Юлия сидела рядом с возницей в небольшой повозке, находившейся посреди колонны всадников.

— Он знает, что надо делать, — ответил Макрон. — Вечером я отдал ему все необходимые распоряжения. Кормить народ. Удерживать подальше от города восставших рабов. Дело простое. С ним способен справиться даже Портиллус. Если случится что-либо неожиданное, пусть посылает гонца в Гортину и просит указаний. В любом случае, ему не придется иметь дело с Аттикусом.

Макрон кивнул в сторону колонны, в хвосте которой между двумя крепкими всадниками ехал этот нарушитель спокойствия.

— Что ты намереваешься делать с ним?

— Он отважен и стоек, а если научится держать язык за зубами, его можно будет зачислить в Гортине в одну из когорт.

— А если он не согласится?

— В таком случае я предложу ему на выбор другой вариант. Либо ты берешь в руки копье, либо остаешься в цепях.

— С твоей стороны это честное предложение, — кивнул Катон, возвращаясь мыслями в Маталу. Положение в городе оставалось достаточно надежным. Хотя защитить лагерь беженцев не представлялось возможным, у Портиллуса было достаточно людей для того, чтобы защитить акрополь, в котором хватало места, чтобы разместить всех горожан при возникновении внешней опасности. Катон мысленно укорил себя за то, что допустил возможность нападения мятежных рабов на город. Однако предвидеть следует любую ситуацию. Даже такую. — Он справится… не сомневаюсь.

Пока колонна, озираясь по сторонам, пробиралась по дороге в Гортину, солнце неторопливо поднималось на чистое синее небо. Время от времени всадники замечали движение в отдалении, замечали оборванцев, провожавших их взглядом. Мятежных банд не было видно, так что, уверившись в том, что непосредственной опасности нет, Катон придержал коня и, дождавшись, пока повозка Юлии догонит его, пустил животное шагом рядом с ней.

— А я уж гадала, когда это ты почтишь меня своим присутствием, — улыбнулась Юлия. Понизив голос, она продолжила тем же легкомысленным тоном: — Учитывая… э… вчерашние события, я уже было решила, что ты из тех, кто погулял и бросил. Как твой приятель Макрон.

Повернувшись к ней, Катон увидел знойный взор и не мог не улыбнуться при мысли о вчерашнем вечере. Они устроились в небольшом и полузабытом террасном саду, должно быть, служившем предметом гордости и радости одного из предыдущих начальников гарнизона, тосковавшем о своей вилле в Испании. Руины раскинувшегося внизу под ними города окутывала густая и бесформенная тьма, лежавшая там, где совсем недавно горели факелы, мерцали светильники, откуда еще недавно доносились голоса гуляк, веселившихся на улочках возле форума. [30] Форум — площадь в центре города вместе с прилегающими зданиями, служила центром общественной жизни. Теперь внизу царила тишина, окутывавшая даже лагерь беженцев… Наконец небольшая группа горожан, окружавших один из костров, неспешно завела песню, бодрая мелодия которой понеслась над разрушенным городом. Юлия прислонилась к плечу Катона, и он укрыл ее своим плащом.