Саймон Скэрроу - Орел в песках

Послышался звук шагов, и Симеон оглянулся.

— Думаю, ты сам ему сможешь сказать.

Двери распахнулись, и в зал вошел высокий худой человек в богатом наряде. Свита царского управляющего — служители и советники — заняли места вокруг помоста. Управляющий не обращал внимания на Симеона и двух римлян, пока не уселся в кресло. Тогда он взглянул на них и улыбнулся фальшивой улыбкой политика.

— Извините за негостеприимную встречу.

По-гречески он говорил чисто и свободно. Лучше, чем многие греки, решил Катон.

— Симеон обратился ко мне с предложением отпустить вас на его попечение, пока вы будете в Петре, — сказал управляющий. — Я согласен, но на следующих условиях: во-первых, вы дадите клятву, что не попытаетесь покинуть город; во-вторых, вы ограничите ваши передвижения центром Петры и не будете пытаться разведать нашу оборону; в-третьих, вы не будете искать встречи с Баннусом и его парфянскими союзниками. Если увидите их на улице — не обращаете внимания. Любое нарушение перечисленных условий приведет к вашей немедленной реинкарцерации.

— Реинка… что? — спросил вполголоса Макрон у Катона.

— Бросят нас обратно в клетку.

— А!

Управляющий посмотрел на римлян:

— Вы готовы принять эти условия?

— Да, господин, — кивнул Макрон.

— Очень хорошо. Ты даешь клятву выполнять эти условия?

— Клянусь.

— А твой друг?

— Клянусь, — ответил Катон.

— Хорошо. Тогда решено. Баннус и парфянский принц дали ту же клятву, так что ни с вами, ни с ними хлопот не будет, пока вы под нашей юрисдикцией.

Смысл заявления был очевиден, и римские офицеры согласно кивнули.

— Ну что ж, — продолжил управляющий, — о чем же Рим хотел бы попросить Набатейское царство в данной ситуации?

Макрон нахмурился, пытаясь постичь, о чем речь. К счастью, Катон прекрасно владел греческим и ответил от имени обоих:

— Мы хотим безопасного возвращения мальчика, взятого в заложники Баннусом. Мы хотим вернуть сундучок, который принадлежит семье мальчика, и мы хотим получить Баннуса.

— А что насчет парфянского принца?

Катон вопросительно взглянул на Макрона. Тот замялся и поднял палец.

— Подожди, господин. — Повернувшись к Катону, он прошептал: — Что думаешь? Дать уйти парфянской твари?

— Вряд ли мы сможем что-то сделать, — ответил Катон, бросив взгляд на управляющего, которого явно позабавила неформальная просьба Макрона о перерыве. — Ты слышал, что сказал Симеон. Набатея не захочет оскорблять Парфию. Сомневаюсь, что император захочет дать Парфии повод для жалоб против Рима. Придется плюнуть на наши требования выдать парфянина, лучше бросить все силы на Баннуса.

Макрон задумался. Предложение было разумным, хотя очень не хотелось отказываться от морального права на месть парфянам, на чьей совести была смерть стольких бойцов Второй Иллирийской. Он проглотил гнев и повернулся к управляющему:

— Мы не заявляем требований по парфянину.

Лица набатейских чиновников просветлели. Управляющий подозвал стражника и обратился к нему на своем языке. Стражник поклонился и, отворив боковую дверь, поманил кого-то в зал. Через мгновение в дверном проеме появился Баннус. Он обвел взглядом зал без всякого выражения на лице, но тут увидел Симеона и двух римлян. Его глаза прищурились, выдавая бешеную ненависть. Управляющий велел ему встать сбоку от помоста, подальше от врагов.

— Баннус, — начал он. — Представители Рима требуют, чтобы тебя отдали им.

— Нет! — воскликнул Баннус. — Ты не посмеешь предать меня. Я пришел сюда просить убежища. Так Набатея встречает гостей?

— Не помню, чтобы отправлял тебе приглашение, — ответил управляющий, фальшиво улыбаясь. — Ты тут не гость.

— Все равно, я прошу тебя об убежище, о защите от общего врага.

— От врага?

— Я говорю о Риме.

— Мы не воюем с Римом. Римляне нам не враги.

— Это покамест. Рим не просто царство, а зараза. Римляне никогда не перестанут желать чужих земель. Если им понадобилось превратить мою нищую страну в провинцию своей империи, то как, по-твоему, они будут смотреть на богатство Набатеи?

Управляющий не ответил. Он быстро взглянул на Катона и Макрона и снова повернулся к Баннусу.

— Какие у тебя доказательства, что Рим замышляет что-то против Набатеи?

— Доказательства? — Баннус улыбнулся. — Вся их история — доказательство. Не было такого, чтобы, завоевав новую землю, римляне не начали заглядывать за ее границы — кого еще можно завоевать. Их аппетит ненасытен. Только когда народы, которые еще не впряжены в ярмо Рима, поймут общую опасность, мы освободимся от римской тирании. Если ты отдашь меня римлянам, ты предашь всех, кто бросил вызов Риму, и тех, кто в конце концов должен будет бросить вызов Риму.

— Ты, конечно, говоришь о Набатейском царстве.

— Да.

Свита царского управляющего обменялась хмурыми взглядами. Управляющий спокойно смотрел на иудея, обдумывая сказанное. Насупив брови, он обратился к Макрону и Катону:

— Кто будет говорить от вас?

Макрон повернулся к Катону и вполголоса сказал:

— Мне не хватит моего греческого. Говори ты. Но только осторожно. Говори правду и не пытайся умничать. Нам нужен только Баннус, мальчик и сундучок женщины.

Макрон повернулся к управляющему:

— Мой друг Катон будет говорить от нас.

Катон прошипел:

— Макрон, ты уверен?

— Вполне. Давай.

Царский управляющий уставился на Катона.

— Правда ли это? Рим хочет завоевать наше царство?

Катон почувствовал, как колотится в груди сердце. От страха он не сразу сумел ответить. Как осмелиться на такое? Он младший офицер, хотя и с поручением от императорского секретаря, Нарцисса. Катон не мог отмести обвинения Баннуса, поскольку не знал размаха имперской политики.

— Господин, — нерешительно начал Катон. — Я простой солдат. Я не могу знать, чего мои хозяева в Риме хотят в этих землях. Я знаю только, что Иудея — провинция Рима и подчиняется римскому праву, а этот человек, Баннус, — разбойник, который пытается поднять восстание против нас. Так что он обычный преступник, и все, чего хотим мой префект и я, — это возможность предать его справедливому суду.

— Справедливому! — Баннус горько рассмеялся. — Какой справедливости я дождусь в руках Рима? Вы распнете меня на кресте при первой возможности, как вы поступили с Иегошуа и другими, кто возглавлял сопротивление Риму.

Катон не ответил на выпад, который был правдой. Он решил пойти другим путем.

— Как я сказал, мне неизвестны планы императора в отношении всей империи, однако если царство предлагает защиту или любую другую помощь врагу Рима, такому как Баннус, то я уверен, что император не будет расположен к этому царству. Тем более что такие, как Баннус, представляют постоянную опасность стабильности римской провинции Иудеи, пока им дозволено жить… на самой границе провинции.