Иван Апраксин - Царский пират

Вошел Лаврентий, лицо его было загадочно.

– Ну что? – спросил он. – Нашел на карте этот остров? Нет? Ну, так я и думал.

Он засунул лицо в поднятый воротник и, усевшись на кровати, замолчал.

– Что ты имеешь в виду?

После некоторой паузы колдун сказал:

– Это непростой остров. Очень даже непростой. Я это чувствую, хотя не могу сказать, в чем тут дело.

Потом пояснил свои туманные слова:

– Здесь колдовство. От этого острова за версту несет темными силами. Он не случайно возник у нас на пути.

К словам Лаврентия стоило прислушаться, Степан это уже знал. Но казалось, что колдун и сам точно не осознает, что его встревожило.

– Капитан Хаген? – спросил Степан.

Но Лаврентий только покрутил головой и хмыкнул. Вытащил из-за пазухи заветный полотняный мешочек и показал другу.

– Мой Алатырь не нагревается, – сказал он. – Значит, Хагена нет поблизости. Пока что нет, по крайней мере. Не исключено, что Хаген тут появится. Больно уж темное место этот остров. И зачем-то ведь он появился на нашем пути?

Оставалось ждать утра, а до той поры нужно было попытаться заснуть, чтобы восстановить силы.

– Фрол умирает, – апатично произнес Лаврентий, уже засыпая. – Я сейчас был у него в трюме, осматривал. Жар сильный и не спадает никак. Горит Фрол весь, как в огне, а я ничего не могу поделать.

– Потеряем парня? – вздохнул Степан. – А как он на балалайке играл – заслушаешься!

До чего же невыносимая боль – терять товарищей. Людей, с которыми тебя сблизили совместные тяготы и победы, к которым привык. До этого казалось, что Фрол – не близкий человек, и никакой особенной дружбы с ним не было. А теперь ясно стало: каждый, с кем многое прошел вместе, стал тебе дорог, и возможность его утраты тяготит, сосет сердце…

– Может быть, мы все выпили слишком много этого шнапса? – спросил себя Степан, уже засыпая и слыша похрапывание Лаврентия рядом на широкой кровати:

– Вот нам после шнапса всем и привиделся этот остров? Хотя нет, так не бывает, чтобы пьяные видения возникали у всех сразу.

Впрочем, долго спать не пришлось. Уже на рассвете в дверь каюты забарабанила Ингрид.

– Эвелин просит лодку, – заявила она с порога. – Говорит, что это как раз тот самый остров, где живет ее тетя.

– Да? – удивился Степан, садясь и свешивая ноги с кровати. – Какое совпадение…

– Это не совпадение, – вдруг тихо сказал Лаврентий. – Я еще вчера почувствовал что-то неладное, но не хотел тебе говорить. Остров притянул нас к себе.

Степан с Ингрид вытаращили глаза на колдуна.

– Такого не бывает, – ошарашенно заметил поморский капитан. – Всякое колдовство мы видели, но о таком я даже не слышал. Разве такое возможно?

Лаврентий пожал плечами: откуда я знаю? Он пошарил в сундучке и, вытащив оттуда колдовскую шапку с бубенчиками, надел ее.

– Пойду на палубу, – сказал он задумчиво. – Посмотрим, что получится.

В дверях он столкнулся с Эвелин, ждавшей решения капитана. Она была закутана в теплый платок от ночного холода, и глаза ее по-прежнему были умоляющими. Лаврентия словно отбросило от нее. Будто некая сила развела этих двух людей в пространстве, не позволив им столкнуться друг с другом. Колдун пошатнулся, его лицо сделалось растерянным. Он внимательно взглянул на Эвелин, но девушка молчала. Несомненно, она тоже ощутила отталкивание.

Лаврентий озадаченно покачал головой и, выразительно взглянув на Степана, боком, обходя Эвелин, двинулся к выходу. Вторая попытка ему удалась.

– Зайди, – сказал Степан девушке. – Говоришь, это остров, на котором живет твоя тетя?

Она кивнула.

– Ты что, уже бывала здесь? Ты узнаешь его?

Эвелин отрицательно покачала головой.

– Нет, – ответила она: – На этом острове я никогда не бывала и даже тетю никогда не видела. Просто тетя – это единственный родной человек, который у меня остался после смерти родителей.

Семья Эвелин фон Хузен жила в Саксонии, и жила богато и благополучно. До тех пор, пока пришедшая с Востока чума не скосила треть жителей, в числе которых оказались и родители девушки. А умирая, они успели сказать дочери, что после их смерти ей остается только одно – ехать к родной тете, которая должна защитить ее и помочь ей. Тетя живет на острове Ихме в Балтийском море, и туда ее отвезет дядя Хуго. Конечно, если сам останется в живых после эпидемии. Моровое поветрие – чума не обходила никого, в том числе и архиепископов…

Но Хуго фон Штерберг выжил. Может быть, это случилось оттого, что все время, пока чума бушевала в германских городках и деревнях, архиепископ просидел в монастыре среди полей Тюрингии. Едва весть о чуме достигла тех краев, ворота монастыря закрылись плотно, и ни один человек не был впущен внутрь снаружи. Запасы продовольствия в монастыре имелись огромные, так что автономное существование в течение длительного времени было обеспечено. Кто-то из братии роптал и говорил о том, что во время бедствий монахи должны помогать страждущим. Но на эти рассуждения у монастырского приора и архиепископа фон Штернберга был заготовлен суровый ответ. Чума – это наказание Божие людям за их неисчислимые грехи. Поэтому раз Бог послал кару, Он сам же и поможет. А людям, тем более служителям Божиим, не следует вмешиваться в Божественный промысел…

Ворота монастыря святой Бригитты были заперты в течение трех месяцев, пока чума не отбушевала вокруг и не пожала свой обильный урожай. Вся братия и архиепископ Хуго остались живы.

Получив известие о том, что племянница осталась сиротой, архиепископ поспешил в Саксонию. Дядя был добр к Эвелин и сказал, что как раз собирается плыть в Ригу по заданию Папы и готов доставить племянницу на остров Ихме.

Но вот беда: Хуго фон Штернберг не знал, где остров расположен. Тетя была сестрой матери Эвелин, а Хуго – братом отца.

– Ну, это не беда, – заявил он ободряюще. – Мы прибудем в Ригу, а там уж знающие люди подскажут нам, где остров Ихме. Мы с тобой погостим в Риге, а на обратном пути я завезу тебя к тете.

– Так почему же ты думаешь, что этот остров – именно тот, который тебе нужен? – повторил свой вопрос Степан. – Ты же никогда здесь не была.

– Я испугалась, – объяснила девушка. – Испугалась, когда вы напали на нашу галеру, когда ушел из жизни дядя. Мне стало очень страшно, что вы не довезете меня до тети и что я никогда не попаду к ней. И я стала молиться. Вчера вечером, когда вы устроили ужин на палубе, я ушла в трюм и там молилась Богу.

– Доброе дело, – нетерпеливо заметил Степан. – И что же? Ты хочешь сказать, что сам Бог привел нас к этому острову? Ну и сильна же ты в молитвах!

– Я молилась, – повторила девушка. – Но ответил мне не Бог. Я вдруг услышала в своей голове тихий женский голос, который мягко, но настойчиво говорил мне, чтобы я успокоилась. Что она – эта женщина, обо всем позаботится и что утром я уже буду на месте без всяких хлопот.