Иван Апраксин - Царский пират

Видимо, остров точно так же и возник прошлой ночью. Просто внезапно вырос черной громадиной прямо перед носом у плывущего корабля.

Стремительное исчезновение острова заметили все. Степан увидел, как онемевшие люди осеняют себя крестным знамением, спасаясь от нечистой силы.

– А что тут удивительного? – пожал плечами Лаврентий, когда очнулся от тяжелого забытья. – Я же с самого начала говорил: остров ненастоящий. Да о чем еще говорить? Ты же и сам понимаешь, о чем спрашиваешь: он ведь так и называется – Ихме.

Остров Чудо. Чудесный остров. Остров чудес.

– А Фролу-то стало лучше, – заметил Василий спустя некоторое время. – Я заходил его проведать, так он гораздо бодрее, чем вчера.

– И жар спал, – подтвердила Ингрид. – Я уж и не надеялась, а он на поправку пошел.

– Правда, на балалайке уж не играть нашему Фролу, – причмокнул губами сотник. – А как играл! Хоть и поправится, дай бог, а правая рука уж все равно не отрастет.

– Это фея его излечила, – вставила Ингрид. – Фея острова Ихме. Тетя нашей Эвелин.

– Нашей? – усмехнулся Лаврентий. – С каких это пор Эвелин стала нашей?

– А что, – возразила Ингрид. – Хорошая девушка. Сначала мне не понравилась, а потом я присмотрелась, и ничего. Она добрая, и у нее родители умерли, как у меня. Я ее жалела.

– По всему видать, тетка у нее – волшебница, – покачал головой Лаврентий. – Или, как ты говоришь, фея. Фея острова. А что, эта Эвелин – тоже волшебница?

– Нет, – засмеялась Ингрид. – Ничего она не волшебница! Эвелин сама страшно испугалась, когда мы к острову подошли, и она вдруг стала слышать женский голос у себя в голове. Даже ко мне прибежала за помощью. Думала, что сошла с ума!

– Это такой остров, – подвел итог Лаврентий. – Он появляется ниоткуда, когда хочет, и притягивает к себе то, что пожелает. Наш корабль, например. А затем так же исчезает. Вот отчего его нет на картах.

– Ну, так или иначе, – решил быть справедливым Степан. – А Фролу нашему эта фея помогла. И забрала девушку, с которой мы не знали, что делать. Так что и на том спасибо.

К середине дня, поколдовав на палубе с астролябией, Ингрид сказала, что теперь следует повернуть круто на восток – устье реки Наровы окажется прямо по курсу корабля.

Теперь следовало быть особенно осторожными: вблизи Нарвы, где находился театр военных действий, кишели ливонские и шведские корабли. На всякий случай Степан приказал Ипату и его помощникам зарядить пушки и быть готовыми к бою.

Море выглядело неспокойно. Поднялся сильный ледяной ветер, в воздухе закружила метель. Не такая метель, как была на Готланде, а уже самая настоящая.

«Скоро зима, – подумал Степан. – Интересно, море здесь замерзает, как наше – Белое?»

Лембит, которого он спросил об этом, пожал плечами.

– Когда как, – ответил он. – Год на год не приходится. Бывает, что лед только у берега, а случается, что весь залив лежит подо льдом. Во всяком случае, зима в наших краях – не время для плавания по морю.

– В наших – тоже, – вздохнул Степан, вспомнив о том, как приходится канатами таскать по льду Белого моря поморские кочи, не успевшие вовремя дойти до берега. Оставалось надеяться на то, что здешний климат все же не позволит Варяжскому морю замерзнуть столь же стремительно и основательно…

– Пора запасаться тулупами, – сказал Лембит, поглядывая на свинцово-серое небо, с которого летел и летел колючий снег. – Начинается зима. Когда дойдем до Нарвы, я вас покину – мой хутор совсем недалеко. Там есть все необходимое. Пора уж мне на старости лет посидеть возле горячей печки. Хватит с меня морских приключений. Ты ведь не возражаешь, капитан?

– Не возражаю, – усмехнулся Степан. Конечно, жаль было расставаться с таким надежным и бывалым человеком, как хозяин Хявисте, однако надо ведь и честь знать. Лембит уже немолодой человек. Вел он себя все время достойно, но теперь, когда они подошли к его родному хутору, имеет право вернуться домой.

Да что там говорить: как ни интересны были Степану приключения в незнакомых краях, плавание на иноземном большом корабле и сама новая для него должность капитана пиратского судна, а все равно, он бы с куда большим удовольствием сидел дома в родных краях, возле печки, со своей семьей. Так что Лембита он прекрасно понимал.

Просто уж так вышло, что ни дома, ни семьи у Степана теперь не было. Некуда спешить, некуда стремиться. Его семья теперь – это старый друг Лаврентий, но все же какая это семья? Да и Лаврентий ведь всегда рядом…

Увидев на палубе двух братьев-баварцев, Степан подозвал их к себе на капитанский мостик. Заодно позвал и Ингрид, чтобы она помогла в разговоре.

– Вижу, что вы с оружием, – сказал он, кивая на сабли, с которыми баварцы не расставались. – Это хорошо, потому что мы приближаемся к местам боев и кругом враги. Хорошо иметь оружие в такое время.

– Мы готовы сражаться, – заверил Франц. – Мы же обещали…

– Одно плохо, – задумчиво сказал поморский капитан. – Напасть на нас могут ливонцы, а они одной крови с вами. Плохо сражаться со своими соотечественниками – это неправильно.

Франц с Альбертом переглянулись между собой. По их лицам было ясно, что они ничего не поняли из сказанного.

– Ливонцы с нами совсем не одной крови, – заметил недоуменно Альберт. – Одной крови с нами только баварцы.

– Но они же говорят с вами на одном языке, – в свою очередь, удивился такой непонятливости Степан. – Ведь правда же, я не ошибся? Вы говорите по-немецки, и ливонцы тоже.

– Мало ли кто говорит по-немецки, – улыбнулись братья. – Какое это имеет значение?

В эту минуту Степан вспомнил о том, что ведь и на Руси новгородцы совсем не считают себя земляками с москвичами, а псковичи – с рязанцами. Только сейчас царь Иван Московский объявил себя единым государем всех этих разных народов, говорящих по-русски. Видимо, в германских землях похожего еще не случилось…

– Но вы же собирались сражаться как раз с нами – с русскими? – напомнил он. – Так вы говорили?

Братья кивнули.

– Ну да, – согласился Франц. – Нам сначала сказали, что вы – мусульмане. Но мы сразу поняли, что это ложь. И тогда нам сказали, что вы – дикари, и этому мы поверили.

– И сейчас верите? – усмехнулся поморский капитан.

– Нет, сейчас мы знаем, что это совсем не так, – твердо сказал Франц. – Мы увидели благородного капитана и графа. – Он кивнул в сторону Василия Прончищева, прохаживавшегося на палубе неподалеку. – И других славных воинов, с которыми приятно будет стоять в бою плечом к плечу. Поэтому мы сами и захотели остаться с вами.

Пока Франц говорил, Альберт метнул в его сторону вопросительный взгляд. Ему показалось, что брат говорит слишком выспренно, словно пересказывает какие-то фразы из рыцарских песен, которые распевают трубадуры. Но Степан ничего этого не заметил. Ингрид переводила только общий смысл сказанного: немецкий язык все же отличается от шведского…