Анатолий Ковалев - Отверженная невеста

— Это нелепо, Татьяна! — возмутился граф. — Я вас люблю и прошу только подождать со свадьбой до конца моего срока. Шесть лет домашнего ареста пролетят незаметно…

— Шесть лет?! — Девушка задохнулась, прижав руку к горлу, а придя в себя, отрывисто произнесла: — О, теперь для меня все слишком ясно. Можете ехать немедленно! Я не собираюсь ждать… Ни шести лет, ни шести дней, ни шести минут. Прощайте!

И бросилась вон из кабинета.

— Постойте! — Шувалов выбежал в коридор вслед за ней. В тот же миг чья-то тяжелая рука опустилась ему на плечо.

— Милостивый государь, — услышал он сзади над ухом, — извольте предъявить документы.

Обернувшись, граф увидел знакомое лицо, рассеченное шрамом от брови до подбородка. Свою «роспись» он опознал мгновенно.

— Господин старший полицмейстер? — оторопел Шувалов. — У вас талант появляться в моей жизни очень не вовремя!

Савельев прищурился, разглядывая человека, который сначала показался ему незнакомым. Но память статского советника, никогда не дававшая сбоя, тут же высветила яркую картинку из прошлого. Рука его медленно сползла с плеча Евгения, и он удивленно констатировал:

— Шувалов? Вот встреча…

— Почему вы медлите, господин полицмейстер? — продолжал, все сильнее разъяряясь, граф. — Вяжите меня, тащите в участок! Ваш праздник! Ведь вы наверняка все слышали?

— Я давно уже не полицмейстер. — Дмитрий протянул свою визитную карточку.

— Ого! — воскликнул Евгений, взглянув на визитку. — Однако вы не теряете времени, Савельев! Шагаете в гору семимильными шагами. А кто-то, как видите, скатывается на самое дно! Что же вы, так и не арестуете меня?

Дмитрий дернул плечом:

— Не указывайте мне, что я должен делать. К слову, где ваши вещи?

— Здесь наверху. В номере. Должно быть, мой камердинер их уже разложил. Но в Петропавловке они мне вряд ли пригодятся… Опять в крепость! Я предчувствовал, что снова туда угожу и снова по самой глупой причине!

— Граф, — перебил его статский советник, — я попрошу вас в ближайшие десять-пятнадцать минут молчать, будто вы онемели.

— Этого от меня не требовали даже мои тюремщики! — ощетинился Евгений.

— Понимайте мою просьбу как вам угодно, — покачал головой Савельев, — но поверьте, я прошу об этом не ради прихоти!

Не ожидая согласия собеседника, Савельев позвал официанта, велел ему принести бумагу, перо и чернила, а также подняться в номер Шувалова и сказать камердинеру, чтобы тот немедленно собрал вещи и снес их в его карету. Спустя миг после исчезновения официанта на пороге кабинета появился встревоженный хозяин гостиницы, предупреждавший любой шаг высокого начальника из Третьего отделения.

— Господин Кашевин изволит съезжать? — со всей возможной деликатностью обратился он к Евгению, но тот, повинуясь просьбе Савельева, промолчал, отвернувшись.

— Именно, — ответил за него Дмитрий. — Принесите счет.

— Помилуйте, ваше высокородие, — с улыбкой отвечал хозяин, — за что же счет выставлять-с? Они только заехали-с!

Хозяин скрылся, подали письменные принадлежности. Лично заперев дверь за официантом, Савельев прямо спросил Евгения:

— Кто эта девушка, что была сейчас с вами в кабинете?

— Какое ваше дело? — возмутился граф.

— Отвечайте, черт возьми! — ударил кулаком по столу Савельев, как привык на допросах. — Это в ваших и в ее интересах. У нас нет времени на партию в трик-трак!

— Это у вас нет времени, полагаю, — невозмутимо отвечал граф, — а у меня его предостаточно. Мне еще шесть лет безвылазно сидеть в своем медвежьем углу под домашним арестом, так что могу и в трик-трак сыграть, если угодно…

— Хорошо. — Статский советник понял, что избрал неверную тактику, и заговорил примирительным тоном: — Ничего мне не говорите. А даме вашей напишите записку… Я продиктую…

— Я ничего не собираюсь писать по вашей указке! — вспылил Шувалов.

— Однако придется. — Савельев обмакнул перо в чернильницу и почти насильно вложил его в пальцы собеседника. Придвинул лист почтовой бумаги. — Вы напишете записку, если эта особа вам дорога. Она ведь, чего недоброго, и вправду возьмет да и бросится в Малую Невку, как обещала. Девица горячая… Характер, м-м-м… Боевой! Ей бы взводом драгун командовать, а не у папеньки с маменькой под крылом хорониться!

— Довольно шуток, что вы предлагаете? — нетерпеливо перебил его Евгений.

— Предлагаю написать ей, что завтра вечером вы будете в Царском Селе на императорском балу и ангажируете ее на тур мазурки или вальса…

— Вы… в своем уме, Савельев?! — Граф смотрел на статского советника с опаской, как на буйнопомешанного. — Вы собираетесь государственного преступника отвезти на императорский бал?

— «Государственного преступника»! — передразнил Дмитрий. — Высоко берете, граф! Это для наивных девиц вы — герой-бунтовщик. Байроническая личность… Они полутонов не разбирают. А уж я-то точно знаю: тот, кто был осужден по вашей, самой низкой категории, либо состоял в тайных обществах по недоразумению, либо и вовсе не состоял, а лишь присутствовал на заседаниях.

— Вас бы в следственную комиссию по четырнадцатому декабря с вашей проницательностью, — усмехнулся Евгений и с горечью добавил: — Вместо этого подонка военного министра… Тот рассуждал не мудрее девицы — у него все одинаково оказались бунтовщиками!

— Пишите, Шувалов! У нас мало времени! — прикрикнул на него статский советник, делая вид, что не услышал крамольного замечания опального графа. Затея с посещением императорского бала превращалась из бесформенного плана в четко оформленную идею. Савельев твердо решил рискнуть.

По всей видимости, Евгений пришел к тому же решению, потому что, оставив возражения, все же принялся писать записку Татьяне.

Миновав последнюю заставу при выезде из Петербурга, Дмитрий наконец решил раскрыть перед Шуваловым карты.

— На императорском балу вас ждет неожиданный сюрприз, граф, — пообещал он. — На днях из Франции вернулась Елена Мещерская, ваша бывшая невеста…

— Каким образом это меня касается после того, как она стала вашей женой? — удивленно осведомился Евгений.

— Ах, да! Вы ведь ничего не знаете, — вспомнил Савельев. — Тогда, после нашей дуэли, вы вдруг исчезли…

— Я уехал на войну.

— Но исчезли из моего поля зрения не вы один. Елене удалось бежать из тюрьмы с помощью доктора. Сердобольный старик на свой страх и риск устроил подмену. Она вышла на свободу вместо другой девицы, которая умирала от чахотки в тюремном лазарете.

— Как это оказалось возможным? — усомнился Шувалов, составивший представление о тюремных казематах и строжайшем надзоре за узниками не понаслышке.

— Представьте себе, случаются иной раз чудеса. Эту историю я узнал от самого доктора, который после случившегося отправился в отставку.