Елена Долгова - Камень ацтеков

— Я бессмертен! Я никогда не умру! — дерзко заорал он в пустое пространство над заливом.

Неподалеку раздался самый настоящий человеческий голос — хрипловатый, ироничный и желчный, но с примесью искренней тревоги.

— Тихо, Педро, не ори. Иначе сюда явится вся охрана Сан-Хуана и подпортит твое бессмертие.

— Это ты, подлец Ланда?

— Да, это я, — самодовольно отозвался испанец. — И прекрати лежать на воде. Тут длинное мелководье, совсем неглубоко, только по колено.

— И вправду так. Вот черт!

— Я весь день наблюдаю за крепостью с берега. Как тебе зелье Алюмнуса? Великий был человек. Кстати, я сильно израсходовался на взятки. Воистину, скотина этакая, скоро ты будешь стоить на вес золота.

— Откуда ты выкопал такой странный способ побега?

— Нашел в одном романе, который по случаю попался мне в Картахене. Моя Сармиенто обожает чтение. В этих историях всегда действуют при помощи яда, но я никогда бы не поверил, что такой глупый способ может сработать… Пока не встретил тебя, Питер. Ты достаточно ловок, чтобы выплыть, и достаточно туповат, чтобы не испугаться испробовать… О! Не надо ломать мои ребра, они еще пригодятся.

— Подлец.

— Я старался ради тебя.

— Как раз из-за тебя мне грозила верная смерть.

— Она грозит тебе каждый день, не стоит задумываться о мелочах более, чем они того стоят.

— Ты все еще хочешь расторгнуть наш договор?

— Конечно, нет. Я собираюсь вернуть свои реалы — все, до последней монетки, а потом добыть драгоценности и золото еще — так, чтобы можно было сунуть руки по локоть в сокровища… Говорят, это лучшее средство от ломоты в усталых суставах.

— От твоего зелья у меня болит череп и все кости.

— Радуйся, что в Сан-Хуане новый комендант. Прежний приказывал проверять трупы узников, поливая их кипящим маслом…

Дождь на время прекратился. Должно быть, он сыграл роль сообщника — завеса воды скрыла все, и с белых бастионов крепости никто не заметил драматического бегства Баррета.

— Ты умер, — наставительно заметил де Ланда. — Раз тебя нет на свете, значит, тебя никто и не ищет. Можно начинать жизнь заново. Вот и начнем.

Вечер и ночь они провели в маленькой таверне, вокруг гомонила пестрая полупьяная толпа. Пахло вином, приправами и пригоревшей едой. Звенела арфа, ей вторили две гитары, маленькая — харапа — вела грустную мелодию, большая — рекинто — отбивала лихую чечетку ритма. На свободном пятачке сосредоточенно отплясывали несколько пар.

Баррет в тот вечер выпил больше обычного — местные напитки сначала не показались ему крепкими. Потом его незаметно развезло, стены и потолок пьяно закачались. Ланда неспешно курил и внимательно рассматривал тонкие синеватые кольца:

— Жизнь странная штука, Питер. То, что считаешь поражением, может оказаться редкой удачей…

Баррет прищурился — перед ним философствовали сразу два нагло развалившихся де Ланды, движения одного забавно передразнивали движения другого. Англичанин потер воспаленные глаза, раздвоенный контур воссоединился. Ланда выпустил струйку дыма в потолок и начал хвастаться, но Баррет уже потерял нить разговора. Он пытался слушать чужую речь — ею неизменно оказывался пустой набор фраз, заглушаемый зажигательным ритмом танца.

— Чего ты хочешь, Ланда?..

— Денег.

— Я тоже — денег.

— Хочу, чтобы их было очень много.

— Слишком много тебе не унести.

Окончательно запутавшись, они уставились друг на друга без особой приязни.

— Ладно, подраться можно в другой раз, — неразборчиво пробормотал Баррет на плохом кастильском.

— Раньше я хотел Сармиенто, — ни с того ни с сего заявил вдруг Ланда. — Да, я ее очень хотел, но потом она мне надоела. Она красива, но не умеет понять моих смелых устремлений. Мелкая душа. Можешь прямо сейчас забирать ее себе.

— По-моему, Сармиенто здесь нет, — несколько неуверенно предположил Баррет. — Она осталась в Картахене.

— Точно! Сармиенто осталась в Картахене. Я совсем забыл об этом. Ну так заберешь ее, как только мы вернемся домой. Я вычту из твоей доли пятьсот реалов.

— Пиши расписку.

Хмельной Ланда захохотал, вытащил из-за пазухи листок, вырванный из какой-то книги, обмакнул в густое вино кончик стилета и кое-как нацарапал на полях по-кастильски:

Уступаю англичанину Питеру Баррету свою любовницу Лусию Сармиенто за сумму пятьсот реалов в счет прибыли в совместном деле.

Баррет уставился на записку, держа ее вверх ногами, скомкал и сунул под одежду.

— Теперь хочу станцевать с вон той смазливой девкой. Она пестрая и черноватая, как английская сорока.

— Уймись, безумец! Тут не старая Англия, а Новая Испания. Сядь на место, а не то тебя прирежет ее кавалер, тот самый, который в черном плаще.

— Это мы еще посмотрим.

Баррет попытался встать, пошатнулся, зацепил стол, посуда рухнула под ноги танцорам и разлетелась мелкими черепками. Объедки забрызгали мясным соком лица посетителей.

— Пошли отсюда, — предложил другу чуть протрезвевший Ланда. — Устроимся на ночь в сарае гостеприимного заведения. Комендант Сан-Хуана не станет искать тебя там.

— Думаешь, меня ищут?

— Об этом узнаешь утром…

Утром угрюмый и страдающий от головной боли капитан «Синего цветка» в компании Эрнандо навсегда покинул окрестности Веракруса, так и не разглядев как следует подсохший после дождя город, и углубился в сельву.

Де Ланда шел первым, живо напоминая ищейку, которая взяла след. Искорки цвета золота поблескивали в темных глазах кастильца. Над его скатавшимися волосами и потрепанной в странствиях одеждой стаей вились москиты. Сомнительного происхождения тропа, протоптанная то ли чьими-то босыми ногами, то ли лапами животных, уходила в глубь леса.

К вечеру устроили привал. Эрнандо на этот раз листьев не жевал, он с озабоченным видом пересчитывал и пересматривал снаряжение поспешно собранной экспедиции.

— Мало пороху и пуль, но если мы встретим настоящих дикарей, это не будет иметь значения. Мачете понадобится, чтобы расчищать проход в зарослях. Запас еды неплох, но если он намокнет, то станет вдвое тяжелее. Возьми свою кружку — если ты не желаешь бросить такую дрянь, сам ее и тащи.

— Годится. Я согласен…

Радость чудесного спасения давно покинула Баррета — заболоченный лес, который их окружал, медленно, но верно подтачивал силы. Шел седьмой день похода. Последние следы дороги затерялись среди заболоченных, густо заросших лесом низин. Вскоре путь преградила река, ее поверхность ковром покрывала ряска, темная вода мрачно глядела в разрывы.

— Здесь нешироко.

— Зато водятся черные ящерицы.

— У меня на судне, на «Синем цветке», был один парень-француз, звали его Брасье. По правде сказать, мы его завербовали насильно. Брасье хорошо знал разные сорта ящерок и ловил их, где придется.